ар он студии «Ветер Леса» им Хеоне им Авадо Хеона. Владыка Белый. Как получилось, что вы оказались в самом закрытом Доме алатской империи — Квано Най? Белый. Принц Крао, в ответ на мой вопрос о том, что составляет сердцевину души алатского народа, решил представить меня жрицам. Видимо для того, чтобы улучшить взаимопонимание наших народов. Хеона. Жрицы вам понравились? Как они приняли вас? Белый. Понравились?.. Думаю, это неправильное слово. Вот вам нравится восход солнца? Сколько раз поэты воспевали его. Сколько замечательных сравнений ни придумывали, и все равно. Встречая рассвет над бескрайним морем Священного Леса, вы понимаете, что все слова бессильны, чтобы описать такую красоту. Если мы возьмем, пусть самые гениальные, строки, восхитимся их точностью в описании Красоты, даже почувствовав совпадение наших мыслей с мыслями автора, мы никогда не будем сравнивать красоту слова и красоту явлений, которые они описывают. Потому что слова — это творение людей, а природа — это творение Творца. Алаты вообще удивительно красивая раса. А жрицы Квано Най лучшие из лучших. Поэтому мои ощущения в тот момент невозможно описать словами. Но вот прикосновение к душе алатского народа, высокой, чувственной и полной невероятной красоты, мне кажется, я ощутил. А насчет приняли… С первых секунд пребывания в Доме Квано Най жрицы проявили ко мне внимание и заботу, так характерную для алатского гостеприимства. Хеона. А что вы почувствовали, когда увидели, как погибает Найла? Белый. Горечь, боль? Не знаю. Как будто кто-то с хрустом отломал часть моей души. Хеона. Поэтому вы решили присоединиться к кровной мести жриц? Белый. Не только… Понимаете… Мы, я имею в виду клан Красной Звезды, часть алатского народа. Мы вместе сражаемся, нас убивают одни и те же враги… Я военнослужащий алатской армии и, как вы видите, ношу ее форму, и ношу с гордостью. Гибель святыни алатского народа для меня не менее болезненна, чем для коренного алата. Тогда, если честно, предо мной даже не стоял выбор. Принять участие в бою или нет. Разрушение Храма, убийство служителя веры — тягчайшее преступление. Хеона. Но вы взяли на себя руководство кланом преступников? Белый. Да, это так. Но весь клан не может быть преступниками. Как не могут быть преступниками малолетние дети. Преступники, в случае детей — их родители. А в случае клана — его руководитель. Бывший руководитель клана понес достойную кару. Конечно, его смерть не сможет смыть всех преступлений, совершенных кланом. Но если для виновных — есть Суд Жриц и Суд Кланов, то для остальной части клана, есть только работа. Честная работа на благо процветания империи. Полагаю, только так мы сможем хоть в малой степени загладить свою вину. Хеона. Вы говорите «Мы»? Значит, в какой-то степени вы принимаете на себя вину клана? Белый. Того клана, им Хеона, больше нет. Есть клан Белый. С определенного момента история этих людей начинается с чистого листа. Но память — такая штука… Ее не стереть никакими постановлениями. А вот честная работа, исполнение всех возложенных обществом функций может в этом сильно помочь. Считаю, что ошибиться может каждый. А вот понять причины своей ошибки и принять меры, чтобы подобного не случилось впредь, способны только сильные и здоровые члены общества. Хеона. Я знаю, что вы не получили специального образования. У нас принято, что будущие главы кланов довольно долго учатся, постигая азы управления… Белый. И что? Все равно, даже самый гениальный управленец эффективен ровно настолько, насколько эффективны его подчиненные. Если у тебя в подчинении десяток, ты еще сможешь проконтролировать выполнение работы каждым. Но уже с сотней это невозможно. У меня в подчинении сейчас около восьми миллионов. Если быть точнее, семь миллионов восемьсот шестьдесят тысяч триста пять алатов. Это на вчерашний вечер. Управление таким сообществом сводится, прежде всего, к управлению персоналом высшего уровня и принятию стратегических решений. А этому прекрасно учат в Академии клана Красной Звезды. Хеона. Наша студия показала небольшой ролик, посвященный происшествию на орбитальном заводе Мерна-3. Как вы прокомментируете случившееся? Белый. А чего тут комментировать. Ваши, им Хеона, специалисты уже сделали все выводы, с которыми я совершенно согласен. Кому-то очень нужно было показать меня кровавым палачом или трусом. Но я — ни то, ни другое. Хеона. А кто вы? Белый. Я?.. Себя я считаю просто одним из офицеров, полагаю, довольно неудобным для врагов, и преданным другом для друзей… — А кем вас считают друзья? — Не знаю. Это вы у них спросите. Но надеюсь, наши мнения не слишком расходятся. Пространство империи Алат, планета Омара Поскольку для солдат клана Красной Звезды поездка Белого была еще одной возможностью слетать на побывку, Алексей взял их с собой, оставив почти всех алатов на Верене, кроме Эстар и троих ее людей. На космодроме, к некоторому удивлению Алексея, его встречал только Карпухин. После взаимных приветствий Алексей что-то попытался спросить, но подполковник только рукой махнул. Потом, дескать. Оставив эскорт позади, броневик рванул по направлению к штабу. А в штабе его сразу же проводили в зал заседаний, где как раз сейчас шел Совет клана. Стоило Алексею перешагнуть порог, как помещение буквально взорвалось аплодисментами. Знакомые и незнакомые люди подходили, жали руку, хлопали по плечу… Несколько смущенный, Алексей занял отведенное ему место, и слово взял генерал Леонидов. — Судя по несколько, гм, э… удивленному лицу товарища Белого, он не вполне понимает, что именно ему удалось сделать. До сих пор наш клан находился в фактической изоляции как от общественной жизни алатов, что не очень существенно, так и от их передовых научных разработок. А вот это гораздо хуже. Целое управление занималось промышленным шпионажем и анализом текущего состояния ведущих предприятий и лабораторий. Теперь мы получили фактически неограниченный доступ к интеллектуальным ресурсам, так как на клан Белый не распространяется старый, но тем не менее действующий «Закон о чужаках». Об этом еще подробнее расскажет Генрих Альбертович, а я добавлю, что теперь очень многие проблемы, казавшиеся нам неразрешимыми, будут решены в кратчайшие сроки. Он сел и тут же поднялся Александров. — А я в свою очередь могу сказать, что шесть кораблей уже получают новую начинку на верфях Белого. Кроме того, сейчас ведутся переговоры о приобретении через его клан нескольких новейших кораблей тяжелого и сверхтяжелого класса. Таким образом мы формируем собственную ударную группировку и больше не зависим по ряду военных вопросов от Главного Командования Флота, потому, как вы помните, были случаи… Наконец, когда стихли победные реляции, слово предоставили Алексею. — Товарищи. Я думаю, не стоит преувеличивать мою роль в том, что произошло. Я предлагаю сконцентрироваться на задаче реализации полученных возможностей. Технологии хороши не сами по себе, а когда будут применены в нужном месте и в нужное время. Сейчас перед руководством клана стоит тактическая задача минимизировать потери личного состава при выполнении поставленных Главным Командованием задач. Я предлагаю построить систему взаимодействия кланов таким образом, чтобы оба клана могли совершить технологический рывок за счет обмена технологиями. Именно это и будет лучшей рекламой людей как партнеров в сфере технологий. Кроме того, можно и нужно обеспечить обмен специалистами и чисто гуманитарными миссиями, вроде школьного и студенческого обмена. Жизнь кончается не завтра, а цивилизация алатов еще очень многому нас может научить. Шереметьев кивнул и показал оттопыренный большой палец. — Еще считаю, нужно определиться с приоритетами. Все мы переварить все равно не сможем, во всяком случае быстро. Тут последее слово за Рихардом Альбертовичем и его людьми… Ну и в завершение, — он обвел присутствующих взглядом, — считаю, что у нас появился отличный шанс доказать, что мы не только отличные воины, но и хорошие партнеры. Считаю, что в будущем это будет весьма весомым доводом в пользу расширения сотрудничества… Ну и самое главное. Товарищ генерал, — Алексей обернулся к Александрову и выдержал паузу, — мне тут патроны обещали повторить. Нельзя выписать штук сто? А то скоро в рукопашную ходить придется… Конец речи потонул в дружном хохоте присутствующих. С совещания, которое длилось почти шесть часов, Алексей поехал сразу домой, оставив Эстар и ее людей в гостинице при штабе. Стоило иссанту коснуться земли, как в брызгах разлетающегося стекла в его сторону метнулся завывающий меховой комок. С трудом перехватив потяжелевшего Малыша в воздухе, Алексей прижал его к себе и уткнулся лицом в теплый пушистый бок. Малыш сначала орал, словно от боли, высказывая всю свою обиду и любовь к бросившему его человеку, перемежая образы пустой постели Алексея, закрытой двери и вешалки, на которой висела камуфляжная куртка. Через какое-то время он немного успокоился и стал просто ворчать, время от времени облизывая своим шершавым языком ухо Алексея. Потом успокоился совсем и, судя по интонации, стал отчитывать Алексея за долгое отсутствие. А Алексей только стоял, прижимая к себе мохнатое тельце и гладил, словно ребенка, говоря какие-то глупости. Дома никого не было, но и запустением не пахло. Полы были чисто вымыты, а в малышовской миске лежала свежая еда. Не выпуская ревуна из рук, Алексей бросил на пол в прихожей сумку с подарками и, даже не пытаясь оторвать вцепившегося в него всеми когтями детеныша, с трудом разулся и прошел в зал. Покосившись в сторону развороченного окна, он попытался укоризненно посмотреть на Малыша, но тот, гордо фыркнув, забрался повыше, оказавшись у Белого на плече. — Так и будешь у меня теперь на плече жить? — осведомился Алексей, но ответом ему был лишь черный хвост, ударивший по лицу. Алексей только начал раздумывать, как бы ему снять гарату, не потревожив кота, как в прихожей застучали каблучки и в комнату с криком: «Мама! Дядя Алексей приехал!» ворвалась Лена. Когда мама Лены вошла, и кот и девочка удобно устроились на руках Алексея, что-то ему в два голоса рассказывали, а он стоял посреди комнаты, улыбаясь и посматривая то на одного, то на другого. — Спасибо, Наташенька, что присмотрели за моим зверем. — Это не мне спасибо. — Молодая женщина улыбнулась, глядя на композицию. — Его, считай, весь поселок прикармливал. — Я там кое-что по мелочи прикупил, сувениры разные. — Алексею все же удалось оторвать обоих малышей и ссадить на диван. — Моя агилаата! — крикнула девочка и одним прыжком вылетела из комнаты. Глаза Наташи, наткнувшиеся на вышитый на гарате знак владыки клана и орден Зеленого Листа, только успели расшириться, как из прихожей донесся торжествующий детский визг. — Дядя Леша! — с трудом удерживая огромную коробку, девочка вбежала обратно и повисла у Алексея на шее. — А там разве ничего кроме агилааты не было? — Алексей вернул девочку на диван и внес сумку в зал. — Давай разберись. Чего тебе, а чего маме. Через мгновение девочка зарылась в сумку и, уже не обращая внимания на окружающих, стала обстоятельно копаться в ее содержимом, время от времени взвизгивая от удовольствия. — Разбалуете, владыка… — Мы вроде на «ты»? — удивился Алексей. выуживая из распотрошенной сумки небольшую коробочку. — Вот. Продавец клялся и божился, что второго такого во всей империи не сыщешь. Наташа осторожно открыла коробочку, и в глаза ей ударил целый сноп радужных зайчиков от искусно вырезанной из алмаза броши, изображавшей культовый для алатов цветок раихо, чем-то напоминающий орхидею. — Я… — Женщина сглотнула сухой комок. — Я могу это надеть? — Конечно. — Алексей улыбнулся, поняв суть вопроса. — Никакой особой секретности нет. — Да кто вас знает. — Она чуть слышно хмыкнула. — Сначала поселяется такой скромный старлей, потом вдруг возвращается капитаном, а сейчас вообще что-то из области сказок. — Да какая сказка, Наташ. Все довольно случайно получилось. В ответ она перешла к преувеличенно внимательному разглядыванию подарков и, наконец оторвав лицо, полное страдания, от разложенных богатств, произнесла: — Я не могу это принять! — Наташенька. — Алексей говорил медленно и ритмично, попадая в такт дыханию девушки. — Это просто безделушки. То, что ты сделала для меня, гораздо важнее и ценнее. Жизнь Малыша и его здоровье для меня очень важны. Так что бери и даже не думай отказываться. Наконец Наталья и Лена покинули дом, а он в обнимку с Малышом завалился спать, чтобы утром продолжить утрясать все детали дальнейшей работы.