Глава 18 В себя меня привел холод, который так и норовил пробраться под одежду, заползая туда обжигающей ледяной влагой. А вот спина и плечи почему-то не мерзли, под ними ощущалось что-то мягкое, что делилось своим теплом. Я попыталась приоткрыть глаза, и тут же с возвращающимся сознанием ворвался голос Виктора. – Каролина! Ну, давай, девочка. Открой глаза. Мои глаза расхлопнулись тотчас. Его слова и интонация совершенно не вязались с его привычной холодностью и равнодушием. Я попробовала пошевелиться и поняла, что теплом со мной делились его колени, на которых я лежала. А он сидел на земле припорошенной снегом недалеко от машины, перевернутой кверху колесами. Лицо Виктора сразу склонилось надо мной с тревогой во взгляде. Его взгляд обволакивал меня, а глаза будто гипнотизировали. У меня пересохло во рту, а щеки начал заливать румянец. Увы, как я ни старалась, но мне почему-то не удавалось скрыть свои эмоции, когда он был так близко. Раньше я могла себя контролировать, но с ним эмоции и чувства уже не в первый раз с предательской точностью отражались на моем лице. Однако и его лицо не было мрачно равнодушным, в глазах, встретившихся с моими плеснулся огонь, обдав жаром нас обоих. И вдруг, повинуясь какому-то внутреннему порыву, Виктор склонился над моим лицом и прикоснулся губами к моим. Я потянулась к нему, но он, очнувшись, хоть и нехотя, но отстранился, пряча взгляд. – Теперь моя очередь спросить: и что это было? – произнесла я севшим голосом, изо всех сил стараясь не выпустить горечь разочарования. – Или это была попытка сделать мне искусственное дыхание? Я с трудом села и ощупала затылок, где под волосами чувствовалась большая шишка. Окружающий пейзаж заметно качался, но заботливые руки Виктора поддерживали. – Тебе бы лучше не двигаться. А вдруг перелом, – он проигнорировал мои вопросы и старательно делал вид, что ничего не произошло. – Я сейчас скорую вызову. – Не нужно. Со мной все нормально, – теперь был мой черед изображать, что его поцелуй совершенно меня не взволновал. – А Хаммер уехал? Ты думаешь, что эта авария связана с историей Скачка? Именно упоминание этой фамилии разрушило нового заботливого Виктора, разбило вдребезги, а мой разыгранный равнодушный тон только подлил масла в огонь. – Сколько раз еще повторить, чтобы тебе дошло? Не смей ввязываться в эту историю! – мрачно произнес он, поднявшись с земли и мне даже не подав руку. – Это опасно! Как ты не поймешь?! В этот раз нам повезло – меня выкинуло из машины, а тебя спасли сработавшая подушка и ремень безопасности. Так что лучше держись подальше… – Если ты еще не заметил, то я уже ввязалась, – я с трудом встала, преодолевая звон в ушах. – Может, лучше нормально все расскажешь, чтобы я представляла степень опасности и была готова, если вдруг… – Ни к чему ты готовиться не будешь! Ты сегодня же исчезнешь из моей жизни! – был ответ, просто убивший меня. – О, в этом весь ты! – с горечью бросила я. – Стоит тебе проявить хоть какие-то нормальные человеческие эмоции, вылезти из своего холодно-мрачного панциря, так ты сразу начинаешь злиться и пытаешься от меня избавиться. Ты боишься, что со мной произойдет то же, что и с Ольгой?.. Виктор резко побледнел, словно я его ударила. Хоть я и ругала сейчас себя за сорвавшиеся слова, но было уже поздно. С каменным лицом он вышел на обочину и махнул машине, медленно приближавшейся к нам из-за гололеда. – Ребята, как это вас угораздило? – из машины выскочил пожилой мужчина, спустился к Тойоте и обошел ее, качая головой. – Может, какая помощь нужна? Может, скорая? – Будьте добры, отвезите девушку домой, а то она совсем замерзла, – ответил Виктор, попытавшись изобразить любезную улыбку на каменном лице. – А я тут сам разберусь. Мужчина согласно закивал, вежливо открыл для меня заднюю дверцу и даже поддержал меня под локоть. Виктор назвал адрес, но только не свой, а моей сестры, и всунул деньги отказывающемуся водителю. Я развернулась и быстро пошла к машине, мне хотелось убежать от него с такой поспешностью, чтобы он только не прочел то, что сейчас творилось в душе. А он следил за мной мрачным взглядом, но не сказал и слова на прощание. Машина медленно поползла по скользкой дороге, а я вдруг осознала, почувствовала, что это конец, что все закончилось, так и не успев начаться. Любовь пролетела яркой кометой, опалила своим огненным хвостом, оставив только привкус гари. «Стоп! Что это со мной? Нашла время для влюбленности! – мысленно отчитывала я саму себя. – Уже забыла? Любовь – это лишь красочный фейерверк, который чаще всего заканчивается предательством, разочарованием и болью». Я попыталась отвлечься от своих размышлений, разглядывая проносившийся город за окном, на водоворот мыслей снова и снова возвращал меня к Виктору. Водитель пытался разговорить меня, но поняв безрезультатность этого, замолчал, удовлетворившись несколькими моими односложными ответами. Отказавшись от его помощи и поблагодарив за все, я поднялась к квартире сестры и устало оперлась о звонок. – О Боже, что случилось? – в распахнувшейся двери появилась Лена, провела меня в квартиру и засуетилась вокруг. Оказавшись в ванной, куда меня отправила сестра, я поняла, почему вызвала у нее такую реакцию. Бледная, всклокоченная, в перемазанной грязью и мокрой от растаявшего снега одежде, даже я отшатнулась от своего отражения в зеркале. Став под струи горячей воды, я старалась согреть не столько озябшее тело, сколько растопить тот комок, что застыл в груди. В сотый раз я спрашивала себя, почему судьба часто бывает несправедлива к нам, отдаляя от нас тех, в ком мы так нуждаемся, и приближая тех, кого следовало бы опасаться. Но вопрос оставался риторическим. После душа, где я нашла в себе силы запрятать мысли о Викторе и свои чувства к нему в самый укромный уголок своего сердца, закутанная в махровый халат сестры, я хотела сразу броситься в бой – решать проблемы ее и мамы. Но Лена охладила мой пыл разумными доводами, утверждая, что мне лучше сейчас отдохнуть и прийти в себя, пока высохнет выстиранная одежда. После всех неприятностей сегодняшнего дня было так приятно осознавать, что теперь рядом со мной есть еще один родной человек, которого заботила моя судьба и мое состояние. Следующие дни были насыщены с избытком, не позволяя мыслям о Викторе проникать в усталый мозг. А об опасности, грозившей ему, я приказала себе не думать, иначе просто сошла бы с ума. Я специально загоняла себя, чтобы даже ночью ничего не снилось. И результаты этих трудов радовали. Когда через несколько дней мы с сестрой ехали забирать маму из клиники, душу согревало то, что в городе нас ждала хоть и съемная, но очень уютная квартира в центре, со свежим ремонтом и всей необходимой мебелью и техникой. Мне удалось уговорить Лену пообщаться с отцом. Я не слышала их разговора, но результат был на лицо – сестра согласилась принять его помощь и теперь, погасив задолженность по кредиту, подала апелляцию. Мама с сестрой сначала посылали друг другу обиженные взгляды, но потом моя радость и счастье захлестнули и их, им пришлось сделать первые шаги в обучении прощать. Пока я развивала бурную деятельность, носясь по городу в поисках квартиры и решая другие не менее важные вопросы, у меня не было времени и сил извлекать спрятанные чувства к Виктору и страдать от их созерцания. Но стоило основным проблемам решиться и в мои сны вернулись видения, напоминавшие о тех мгновениях, которые я провела рядом с ним. Я скучала по нему, мне не хватало даже его мрачных взглядов и холодного тона, а воспоминания об его улыбке и искорках в глазах начинали причинять почти физическую боль. Он не появлялся, вычеркнув меня из своей жизни и, наверное, и думать позабыл обо мне. Теперь никто не нарушал его привычный уклад жизни, не нужно было ни с кем нянчиться. А я все больше ночей проводила без сна, предаваясь грустным мыслям и наблюдая за игрой света одинокого фонаря за окном. В кои то веки у меня была любящая семья, я нашла свою родную мать и сестру и должна бы быть самой счастливой, но сердце, ноющее все сильнее день ото дня, не ощущало полноты счастья. В один из дней, не выдержав, я решила съездить в магазин к Рите якобы себе за одеждой, а на самом деле узнать хоть какие-то новости о Викторе. Но оказалось, что хозяйки не было на месте. Тогда мне пришлось в ожидании ее разыгрывать интерес к нарядам из «последней коллекции», а моим несостоявшимся коллегам наперебой предлагать мне разные модные тряпки, которые никогда особо меня не интересовали, а сейчас и подавно. От уподобления вьючному верблюду, груженному фирменными пакетами, меня спасло появление Риты, которая влетела в зал, подобно урагану. Я как раз выходила из примерочной, выбравшись из очередного образа, предложенного продавцами. – Каролина! – бросилась ко мне на шею хозяйка магазина, обдав пряным запахом парфюма и едва не задушив меня в своих объятьях. – А Виктор сказал, что ты уехала в Штаты навсегда. Я ему не сильно и поверила, но не знала, как найти тебя. Сообщение о том, что для Виктора я уехала навсегда, меня даже не удивило, а вот в то, что Рита рассказала дальше, хоть и очень хотелось, но верилось с трудом. – Паршин стал просто невыносимым. Он мечется по дому, как запертый в клетке дикий тигр. Я пару раз заезжала к нему, пыталась поговорить о тебе, но он бросался на меня как бешеная собака. Может он и рад бы навсегда позабыть о тебе, да только сердце не позволяет. Но он даже самому себе в этом ни за что не признается. А вот меня не обманешь, я его со школы знаю. От ее слов в сердце разлилось приятное тепло, но я все равно покачала головой: – Если бы он меня любил, как ты говоришь, то не прогнал бы. – Ладно, сейчас спорить с тобой не буду, – примирительно замахала она руками. – Сейчас я тут быстро решу вопросы, а потом, если хочешь, поедем со мной на одну встречу. Это касается Виктора. Она могла не добавлять последней фразы, я итак была рада с ней поехать. По дороге Рита призналась, что очень обеспокоена и внезапным арестом Виктора, и аварией. Но по ее словам, из него не вытянуть никакой информации, он только выходит из себя и советует не совать нос не в свое дело. Поэтому Рите пришлось все разнюхивать самостоятельно. Она разыскала бывшего напарника Виктора, Данилу Лескова, с которым они долго работали вместе, дружили, пока не стали соперниками, оба влюбившись в Ольгу. Когда она предпочла Виктора, Даня отошел в сторону, а потом вообще ушел из органов, стал помогать отцу в адвокатской конторе. Однако он, безусловно, знал кое-что о деле Скачко. Встреча была в маленьком уютном кафе. Здесь царила приятная обстановка, весь интерьер был выполнен из дерева: массивные балки под потолком, резные деревянные столики и удобные плетеные диванчики, льняные скатерти с вышитым крестиком орнаментом в красно-черных тонах. Эта обстановка очень понравилась бы моему отцу. Мы подошли к столику, за которым сидел брюнет. Он встал при нашем появлении и одарил нас приятной улыбкой. Мужчина был очень красив, хорошо сложен и высок настолько, что даже высокая Рита выглядела рядом с ним миниатюрной куклой. Светлый джемпер подчеркивал ширину плеч и выгодно оттенял его темные глаза и волосы. Он производил впечатление успешного и уверенного в себе человека. Если бы мое сердце не было отдано его бывшему напарнику, я бы попыталась заманить подобного красавчика в свои сети. – Это Каролина, тоже подруга Виктора, – представила меня Рита. – Можешь смело при ней все рассказывать. – Ему всегда везло с друзьями женского пола. Взгляд его карих глаз прошелся не только по моему лицу, но и по фигуре, мне даже стало неловко от такого разглядывания. Рита, наверное, заметив что-то в его глазах, с улыбкой тихо бросила мне: – У-у-у, подруга. Два ноль в твою пользу. Я послала ей гневный взгляд, а ничего не понявший Данил предложил попробовать блюдо от шефа и за обедом обсудить интересующие нас вопросы. В ожидании заказа говорили больше обо мне и моей жизни в Америке, чем о Викторе. Я чувствовала, как Данил смотрит на меня, буквально ловя каждое мое движение, каждое слово. Я бы пол жизни отдала за то, чтобы Виктор вот так поедал меня взглядом. А вот внимание Данила меня напрягало, и обед грозил обернуться для меня пыткой. Но чего не вытерпишь ради любимого, да, любимого, чего уж отрицать очевидное? Глава 19 Мои опасения на счет навязчивого ухаживания Данила и его откровенного разглядывания рассеялись, стоило Рите заговорить о деле. Сразу посерьезнев, Даня рассказал об их последнем совместном с Виктором расследовании. Началось с того, что на строительном объекте фирмы «Фарт» нашли повешенным главного прораба. Никаких следов насильственной смерти не было, все выглядело как самоубийство. Дело бы закрыли, если бы в вырытый котлован не бросился бригадир, оставив непонятную записку. Данил не стал утомлять нас долгими подробностями расследования, только сказал, что им с Виктором удалось установить, что все эти проблемы в «Фарте» связаны с древесиной, а точнее, с тем местом, откуда ее завозили на стройку. Оказывается Скачко и Кулеву удалось наладить поставки из Чернобыльского леса. Сильно они раскрутиться не успели. Окрыленные первой удачной поставкой, они мечтали о том, что еще чуть-чуть и заживут припеваючи. Их мало заботило, что эта древесина, хоть могла и не иметь опасного содержания радионуклидов, но все равно наносила бы заметный вред здоровью жителей построенных из нее домов. Но дилетанты есть дилетанты. О происхождении узнал главный прораб, испугавшись, они не придумали ничего лучшего, как убрать его, а следом и бригадира. Возможно, что за Скачко и Кулевым стоял кто-то еще, но докопаться до этого следствие не успело – погибла Ольга. Виктор потерял контроль, Кулева арестовали, Скачко сбежал, а расследование свернули, потому что арестованный взял всю вину на себя, утверждая, что его партнер ничего не знал. Он даже сдал своих сообщников из лесхоза, вот только Даня был уверен, что это были мелкие сошки. Виктора отстранили за превышение служебных обязанностей, а Данил сам ушел из органов. Я была разочарована – почти ничего нового он нам не сообщил, так какие-то обрывки информации, которые он пытался изложить в виде логичного и последовательного рассказа. Но возможно, это было только мое впечатление, потому что Рита не пропускала ни одного слова и понимающе кивала. А еще мне странным показался уход Данила из полиции. Я не выдержала и поинтересовалась: – А почему ты так просто отступил? Почему не поддержал Виктора? Почему ушел? По его лицу пробежала тень, но он быстро взял себя в руки. – Я просто столько наговорил Паршину, обвинил его в смерти Ольги, утверждал, что если бы она с ним не связалась, то осталась бы жива. Он был итак подавлен, а мои слова его вообще уничтожили. Наш разговор на повышенных тонах слышала почти половина отдела. Многие начали меня осуждать, особенно когда меня оставили на следственной работе, а Витьку отстранили… В общем, отец меня давно звал к себе, вот я и ушел. Его ответ не принес ему очков в моих глазах, и это, наверное, отразилось на моем лице. Рита, заметив это, быстро вмешалась: – Как ты думаешь, мог Паршин убить Скачко? – Конечно мог, – ни секунды не сомневаясь, ответил Даня. – Я бы на его месте так и сделал. Он посмотрел на меня и с легкой улыбкой добавил: – А приняли ваше состряпанное алиби только потому, что каждый в отделе на стороне Витьки. Наверное, и на его задержание отправили какого-то выскочку-юнца. Но Паршину все равно не избежать служебного расследования… Было понятно, откуда он мог узнать о моем участии в этой истории – только Рита могла разболтать. И это почему-то меня разозлило. – Я не понимаю, почему это дело снова всплыло? – задумчиво произнес бывший напарник Виктора. – Наверное, Паршин нарыл что-то еще, не успокоился. Вот только он ли убил Скачко? А если нет, то кто? И зачем? Он повторил те вопросы, которые мучили меня, а потом решительно добавил, посылая мне многозначительный взгляд: – В любом случае вы не вмешивайтесь больше в это дело. Я лучше сам поговорю с Витькой, а если он откажется, буду действовать через свои каналы. Под его взглядом я в очередной раз пожалела, что вообще отправилась на эту встречу. Новой информации было мало, а еще один поклонник, советующий ни во что не вмешиваться, не входил в мои планы. Настроение начало стремиться вниз, и его падение усугубило предложение Данила подвезти меня домой. Мне еле удалось от него отделаться под хитрые улыбки посылаемые Ритой, которая откровенно забавлялась этой глупой ситуацией. Я решительно забрала пакеты с покупками из ее машины, отвергнув и ее предложение также, и поехала домой на такси. Главным образом потому что мне нужно было в тишине и спокойствии обдумать полученную информацию, а с ее постоянной болтовней, а теперь еще и с насмешками по поводу взглядов Данила, это было бы невозможно. В такси все мои мысли были заняты Виктором. Я так скучала по нему, так хотела ему помочь, чтобы снова увидеть его улыбку, чтобы прочесть в его взгляде не только холодность, но что-то еще, что находило отклик в моем сердце, заставляя его трепетать. Отвернувшись к боковому окну, я скользила взглядом по улице с суетливыми прохожими и торопящимися машинами, как вдруг заметила в зеркале черный старый Oпель. Мне показалось, что я его уже видела сегодня и сейчас, похоже, он ехал за моим такси, держась на небольшом расстоянии. Я на секунду замерла, напуганная и растерянная. Ладони вспотели, а сердце забилось чаще. «Кто за мной следит? И зачем?» Внутри все неприятно сжалось от воспоминания, чем закончилось предыдущее преследование. Но когда такси въехало в наш двор через арку, то Oпель за нами не последовал, проехал мимо. Поднимаясь лифтом к нашей квартире, я задавалась вопросом, что это было. Возможно, это была слежка, а может это у меня разыгралось воображение после всех этих разговоров о преступлениях и расследованиях. Однако очень скоро я получила ответ на этот вопрос. Вечером, когда я с разыгравшейся от всех этих мыслей мигренью лежала с компрессом на лбу и пыталась заставить себя ни о чем не думать, позвонила Рита.