Испуганная продавец уже за меня не заступалась, теперь ее заботила сохранность ее товара, и она с облегчением вздохнула, когда мы покинули магазин. Я изо всех сил лупила Виктора по спине и осыпала такими нецензурными словами на двух языках, что воспитавшая меня Лилиан упала бы в обморок. Но это не произвело на него никакого впечатления. Он донес меня до припаркованной невдалеке машины и, поставив на землю, велел: – Либо садись сама, либо я тебя сейчас свяжу, заклею рот и в таком виде передам твоему отцу, которому сегодня же позвоню. Его угроза возымела действие – я послушно устроилась на пассажирском сиденье, продолжая материть его на чем свет стоит. Скоро мы въехали во двор его дома. Мне казалось, что я далеко ушла, а на самом деле дорога заняла всего несколько минут. – Сама пойдешь в дом или отнести? – послышался вопрос, на который хотелось ответить пощечиной. Но понимая, что силы неравны, я с гордостью английской королевы вошла в дом и, не снимая куртки, уселась на диван со скрещенными на груди руками. – Когда ты успокоишься, мы поговорим. А сейчас лучше ложись спать, – последовал настоятельный совет. Так как вся моя ругань не произвела на него никакого впечатления, я выбрала другую тактику – сохранять гордое молчание. И его это, похоже, устраивало. Он подбросил поленья в камин, принес из кухни стакан теплого молока и кусок мною же испеченного пирога и, уже направляясь в свою комнату, бросил: – Я узнал адрес твоей сестры. Завтра тебя туда отвезу. Можешь не благодарить. Я схватила подушку и с силой запустила в него. Он, разумеется, успел исчезнуть раньше, и подушка, не достигнув цели, шлепнулась на ковер. «Что же ради сестры придется остаться в доме этого психа, – решила я. – Но потом никакая сила не удержит меня здесь». Глава 9 Утром за завтраком, который приготовил он сам, Виктор, наконец, заметил, что я по-прежнему сохраняю молчание, поэтому все же решил извиниться. – Я не должен был на тебя набрасываться. Извини, – произнес он, не поднимая на меня глаз. – И прошу, больше вот так не убегай. Ты ведь не маленькая и должна понимать, что в чужой стране без документов и денег ты можешь попасть только в очередную переделку. – Твои извинения больше похожи на чтение морали, – мрачно бросила я. – Но в одном ты прав – я уже не маленькая и сама смогу справиться со своими проблемами. – Ну да. Сделаешь самую разумную в этой ситуации вещь – наконец позвонишь своему отцу и попросишь его о помощи. Я подавила в себе острое желание выплеснуть остатки своего кофе ему в лицо, чтобы смыть эту ироничную полуулыбку, приподнявшую один уголок его губ. Но боюсь, после этого он вряд ли отвез бы меня к сестре, как и обещал. А судя по его мрачному нраву, то вообще мог придушить меня на месте. Я решила, что лучшая тактика с ним это молчание и полное игнорирование его выпадов. В очередной раз я наступила самой себе на горло. Другого я бы поставила давно на место или послала куда подальше, но с этим Виктором я просто ломала саму себя. Пока мы добирались до места, где жила моя сестра, я с интересом рассматривала пейзаж, проплывавший за окном. Высоткам и длинным мостам меня было не удивить, подобное на каждом шагу встречалось в Америке, а вот золотые купола церквей, горевшие в лучах осеннего солнца, величественный простор и живой размах, меня просто заворожили. С одной стороны было видно, что это современный город, но с другой стороны чувствовалось его гордое величие, которое он пронес сквозь века. Этот контраст очаровывал, а дух и красота древности влюбляли в себя с первых минут. О Майями я этого сказать не могла, хоть и любила его солнечные пляжи всем сердцем. Заметив мое любопытство и восхищенный взгляд, Виктор вдруг с охотой начал рассказывать о тех местах, которые мы проезжали, толпясь в веренице машин. Я никогда и представить себе не могла экскурсовода с таким невозмутимо равнодушным выражением лица. – Кстати, твоя сестра живет в одном из самых старых и дорогих районов столицы. Квартиры там стоят целое состояние. Я ничего не сказала в ответ, но от сердца отлегло. Теперь я могла признаться, что одной из причин, толкнувшей меня на это путешествие было не только желание найти свою родную мать и сестру, но и мысль, постоянно царапавшая душу, что в то время как я жила в роскоши, они могли испытывать нужду, оставшись без поддержки отца. Сколько я не пыталась представить нашу встречу, их реакцию, у меня это не получалось. Я знала одно – я хочу познакомиться с ними, заявить о своем существовании и желании быть рядом с ними. Даже если они меня не примут, я буду знать, что моя настоящая мать совсем не такая как Лилиан, я была в этом уверена, и это было очень важно для меня. Нужный нам дом не выходил на проезжую часть, а прятался во дворе соседнего. Большую дверь парадного входа, украшенного изысканной лепниной, венчал домофон с видеосвязью. Виктор нажал кнопку. Долго не было никакой реакции, и это время показалось вечностью моему учащенно стучавшему сердцу. Затем послышался шорох и приятный женский голос поинтересовался, кто мы такие и что нам нужно. – Мы хотели бы поговорить с Еленой Харольской, – выпалила я быстрее, чем Виктор успел что-либо произнести. Горя нетерпением, я переминалась с ноги на ногу, разве что не пританцовывала на месте. Воображение уже рисовало встречу с обладательницей этого голоса, которая могла быть моей сестрой или мамой. «Интересно, мы с ними похожи, – промелькнула вдруг мысль. – Узнает ли меня мама?» Мои ладони с плотно переплетенными пальцами увлажнились, а внутри все вибрировало от волнения и нетерпения. Но ответ женщины разбил вдребезги все мои ожидания. – Вы ошиблись. Здесь такая не проживает, – равнодушно бросил голос, и лампочка, мигавшая на домофоне, погасла, разговор завершился. Однако, взглянув на мое расстроенное лицо, Виктор снова решительно нажал на кнопку. И как только раздался тот же голос с нотками возмущения, он продемонстрировал в камеру свое удостоверение и повелительно произнес: – Полиция. Откройте. Нам нужно задать вам несколько вопросов. Это мгновенно подействовало. В двери что-то щелкнуло, и мы шагнули в полумрак подъезда. Нужная квартира находилась на втором этаже, где на пороге нас уже ждала высокая брюнетка в длинном шелковом халате. С каким-то странно взволнованным видом она пригласила нас в гостиную, указала на диван, а сама села в кресло напротив, нервно перебирая пальцами полу халата. Я с любопытством рассматривала комнату. Она была просторная и светлая, с высокими потолками и большими окнами. Во всем чувствовался достаток и роскошь, и в дорогой современной мебели и технике, и в свежем ремонте. Виктор попросил у женщины документы, и пока он их рассматривал, она спросила, пытаясь скрыть нервные нотки в голосе: – Я не понимаю, о чем вы хотели со мной поговорить. Я же сказала, что никакая Елена здесь не живет. Я ее не знаю. – Очень странно, – начал на нее наступать Виктор, буравя холодным взглядом. – Елена Харольская прописана здесь. Вы же зарегистрированы в городе Ярославль, судя по вашему паспорту. У вас есть документы на эту квартиру? Я хотел бы с ними ознакомиться. Женщина заметно побледнела и переводила взгляд с меня на Виктора. Но видно выражение его лица заставило ее сдаться. – Я так и знала, что с этой покупкой будут неприятности, – обреченно произнесла она. – Понимаете, эта квартира за долги по кредиту должна перейти или уже перешла в собственность банка. Моя знакомая помогла мне ее купить. Был договор, что часть суммы я сразу отдаю банку, а затем погашаю кредит бывших хозяев. Эта квартира была в таком жутком состоянии, закопченная после пожара… Я вложила столько сил и денег… – Вы лучше объясните, почему у вас нет документов на квартиру? – как всегда невозмутимым тоном прервал ее Виктор. – В банке мне объяснили, – неуверенно начала объяснять женщина, – что есть такая процедура, когда должнику предлагают в определенный срок погасить всю задолженность и проценты. Если он этого не сделал, то имущество переходит банку по решению суда. Так вот сейчас это дело как раз в суде. Вы же знаете их бюрократию, сколько времени все занимает… – Так как же вы можете жить и делать ремонт в квартире, которая, по сути, вам не принадлежит? – моему возмущению не было предела. – А если прежние хозяева уплатят долг? – Моя знакомая меня заверила, что у бывших владельцев нет никаких шансов вернуть имущество, – женщина уже немного успокоилась, и ее голос зазвучал тверже. – К тому же все соседи только рады, что теперь тут я буду жить. Семейка тут жила неблагополучная, мать и дочь, которые водили постоянно мужиков и пили по-черному. По пьяни пожар и случился. От ее слов мне стало плохо, горло словно сжала крепкая рука, не позволяя нормально вздохнуть. – А они, эти мать с дочерью, остались живы? – еле слышно спросила я и в ожидании ее ответа с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладони. – Если честно, то мне все равно, – припечатала новая хозяйка квартиры. – Я уже сто раз пожалела, что связалась с этой сделкой. Да, квартира досталась за полцены, но в таком состоянии. К тому же сюда поначалу таскались всякие испитые асоциальные элементы… Я больше не могла слушать этот цинизм. Подскочив с дивана, едва не опрокинув стоявший рядом стеклянный столик с дорогими безделушками, я со всех ног бросилась прочь из квартиры и остановилась лишь тогда, когда оказалась на улице. Поверить в то, что мои родные мать и сестра спивались, а потом вообще могли погибнуть в пожаре, я отказывалась. Хоть я никогда не виделась с ними и совсем недавно узнала об их существовании, я все равно ощущала, что внутри что-то разрывается от тревоги и боли. Угрызения совести, которые умолкли во время поездки по району, где я предполагала благополучно жили мои родные, теперь с удвоенной силой вцепились в мою душу. Почему-то я винила себя в том, что отец выбрал меня и увез в благополучную жизнь, а сестру и маму оставил, не особо заботясь об их судьбе. Разве денежный перевод один раз в квартал мог заменить отца, который всегда был рядом со мной? Моя злость и разочарование перекинулось на отца. Я его обожала, гордилась тем, как он смог своим трудом и упорством добиться таких высот. Он был всегда для меня примером, а сейчас предстал тем низким человеком, который ради страсти к любовнице смог оставить на произвол судьбы дочь и жену, у которой к тому же отобрал новорожденного ребенка. Мои невеселые мысли прервало появление Виктора. Он бросил на меня быстрый взгляд, в котором нельзя было ничего прочесть. – Послушай, они живы. Елены вообще тогда в городе не было, – произнес он, усаживаясь за руль. – Я расспросил соседей. В пожаре никто не пострадал. Кроме того одна из соседок рассказала, что видела твою маму, торгующей яблоками на полустанке Запрудная. Можно поехать туда, попытаться поискать. И вообще, не стоит так переживать. Может, это вообще не твои родные, а однофамильцы. Я бы посоветовал тебе позвонить отцу и точно все узнать… Я не могла поверить своим ушам. Неужели этот равнодушный ко всему, постоянно угрюмый человек способен на сочувствие и пытается сейчас меня поддержать, не позволяя раскиснуть от отчаяния. Я с удивлением уставилась на него, но он уже снова стал холодно безразличным и сосредоточился на дороге. Мне иногда казалось, что он злился на себя за любое проявление нормальных человеческих эмоций и человечности вообще. Неужели случай с его женой сделал его таким? Что же там произошло? Сначала мы поехали в банк «Кредит-лимит», в чье владение якобы перешла квартира. Но там ничего конкретного не узнали. Молоденькая сотрудница долго и путанно говорила о теле кредита, о ставках, процентах и пене, но ничего из того, что помогло бы найти моих родных. Управляющего банка не было на месте, поэтому пришлось уйти, так ничего и не добившись. Затем решив мои вопросы в консульстве, мы вернулись домой к Виктору. Как только мы въехали на его улицу, то увидели возле его дома черный мерседес, дверь которого при нашем появлении открылась, и из него вышел тот, кого я меньше всего ожидала здесь увидеть. – Отец?! Как он меня нашел? – воскликнула я так, что Виктор резко ударил по тормозам. Но тут в мою голову пришла догадка. – Это ты сделал? – я была готова наброситься на него. – Зачем ты его вызвал? Зачем сказал, где я? Виктор раскрыл было рот, чтобы что-то произнести в свое оправдание, но я слушать его не стала и выскочила из машины. Он последовал за мной и удержал, схватив за руку. – Нет, ты сначала выслушай… – Не смей ко мне прикасаться, доносчик! Я резко вырвала руку и собиралась что есть силы отвесить ему пощечину. Однако он успел перехватить мою руку. Мой разъяренный взгляд схлестнулся с его не менее взбешенным. – Не смей так себя со мной вести! Ни одна женщина себе такого не позволяла! – Я буду первой! – бросила я и другой рукой сделала то, что так сильно и давно хотела. В воздухе раздался звук звонкой пощечины, и пока потрясенный Виктор приходил в себя, я вырвалась и решительно направилась к отцу, наблюдавшему за этой сценой. Глава 10 Лицо отца было одновременно и встревоженным и рассерженным. Но его злости я не боялась, потому что могла ответить тем же, ведь моя любовь и уважение к нему очень сильно пошатнулись. – Каролина, что за ребячество? Какие-то шпионские игры с авиарейсами, а теперь еще прячешься не понятно где, как это понимать? – сразу же начал он с претензий. – Неужели нельзя было поговорить спокойно и все выяснить? Я посмотрела ему прямо в глаза и с ледяным спокойствием произнесла: – Ты хочешь сказать, что спокойно поговорив, ты отпустил бы меня к моей настоящей матери и сестре? – Раз уж так сложились обстоятельства, то я не был бы против вашего знакомства и общения. Но, боюсь, ни Татьяна, ни Лена не захотели бы этого. Они очень обижены и не хотят со мной иметь ничего общего. С тобой будет то же самое. Ответ отца удивил, но не убедил меня. По крайней мере, он избавил меня от бесполезных заверений, что Лилиан моя мать, как это было перед моим побегом. – А как бы ты вел себя на их месте? Маме ты предпочел другую, а сестру бросил…