– Нет. Спасибо. Я откажусь от столь заманчивого предложения. Я подошла к своей сумочке, вынула из ее внутреннего карманчика все деньги, которые у меня были: – Вот здесь почти весь твой аванс. Я немного потратила. Недостающее верну в ближайшее время. И не пожелав слушать его заверения в том, что это не обязательно, я демонстративно вышла из магазина. Виктор, задержавшись для последних внушений моему бывшему боссу, вскоре догнал меня. – Спасибо, – протянула я ему ключи от его машины. – Если честно, я испугалась, что из-за Карена придется познакомиться с российской судебной системой. Но он не оценил мою попытку пошутить и неожиданно набросился на меня: – Ты можешь спокойно жить, не встревая в истории? Зачем ты связалась с этим Кареном? Ненормальная! По-другому тебя и не назовешь! – Наша домработница называла меня шальной, – неожиданно для самой себя призналась я. Наверное, мой мозг устал от всего происходящего, что просто плохо соображал. Иначе нельзя было и объяснить мою последнюю фразу. Виктор какое-то время смотрел на меня во все глаза, а затем случилось то, чего я меньше всего от него ожидала. Его всегда хмурое лицо с холодным непроницаемым взглядом вдруг озарила улыбка, в глазах заплясали веселые огоньки, а что поразило больше всего – послышался его смех. Если честно, я была абсолютно уверена, что он просто не умеет этого делать. И теперь была моя очередь уставиться на него. Мне оставалось непонятно, что же его так развеселило в моем прозвище, это и было неважно сейчас. Просто улыбка сделала его лицо совершенно другим. Тот, кто сейчас стоял передо мной, был совершенно не похож на мужчину с угрюмым характером, которого даже его подруга-одноклассница величала мрачным чудовищем. А еще более странной была моя реакция на его веселье. Вдруг захотелось еще что-нибудь такое сделать, чтобы эта улыбка не покидала его лица. Тем временем Виктор повез меня к себе домой, заметив на мои возражения, что так будет лучше. Кому лучше, я так и не поняла, но спорить не стала. На следующее утро за завтраком был уже прежний Виктор с непроницаемым лицом, который сообщил, что сегодня собирается со мной поехать в Запруднюю на поиски моей матери и сестры. На мое сообщение о том, что моя поездка туда ничего не дала, он лишь недовольно бросил, что полиции сообщат больше. Возразить тут было нечего. На полустанке было еще больше торговок, чем в прошлый раз. Они суетились со своим нехитрым товаром, поджидая прибытия поезда. Завидев потенциальных покупателей, большинство из них оживились и начали заманивать, предлагая всякую всячину. Однако стоило Виктору достать удостоверение, как их оживление исчезало, а расспросы, как я и предполагала, ничего не дали. Поначалу я не отходила от Виктора, но постепенно отстала, рассматривая нехитрый товар, который у многих располагался даже не на самодельных прилавочках, а просто на земле. Оставалось только удивляться тому, что продавалось на привокзальной площади. Вот интересно, кто, путешествуя, будет покупать тяжелую керамическую посуду, огромные мягкие игрушки или стеклянные люстры? Мой взгляд скользил по товарам, как вдруг зацепился за знакомую сумочку от Шанель. Я взяла ее и осмотрела со всех сторон. Мягкая лакированная кожа, бархатная черная эмблема, отстроченная золотой нитью. Сомнений быть не могло – это была моя сумочка, та самая, которую у меня украли таксист и его сообщница. – Отличная сумка! Фирменная! И не дорого! – начала нахваливать свой товар торговка с неестественным румянцем во всю щеку, выдающим в ней гипертоника. – Она не новая, – заметила я, не спуская с продавца внимательного взгляда. – Да. Моя внучка ее купила и почти не пользовалась, – даже не моргнув глазом, продолжала она расплываться в улыбке. – Такая новая знаешь сколько стоит? – Знаю. Потому что это моя сумка. У меня ее украли, как и остальные вещи. А вы торгуете краденым! Наверное, я сказала это слишком громко, потому что гомон вокруг нас стих, а коллеги моей собеседницы начали переглядываться, в то время как она подняла настоящий гвалт. – Нет, вы только посмотрите на эту мошенницу! Ее сумочка! А докажешь чем? Я не от хорошей жизни вынесла свои вещи продавать, а тут ходят всякие, пытаются обмануть или украсть! Теперь рядом стоящие с осуждением смотрели на меня и подхватывали возмущения торговки, которая вырвала у меня из рук сумочку и посоветовала убираться по-хорошему. На поднявшийся шум поспешил Виктор. Выслушав обе стороны, хотя галдёж вокруг не позволял нормально вникнуть в суть проблемы, он сделал то, что меня возмутило до глубины души. Он сказал, что одинаковых сумочек много и я могла ошибиться, затем крепко схватил меня за запястье и, извинившись перед торговкой, потащил прочь. Когда, зайдя за здание вокзала, мы скрылись из поля зрения тех, кто торговал на площади, он отпустил меня, а я, клекоча от гнева, набросилась на него с упреками: – Ты полицейский или нет?! Неужели нельзя было ее прижать как следует, узнать откуда у нее сумка?! Я уверена, если бы ты ей пригрозил задержанием, она бы созналась. А вдруг она связана с теми жуликами и сбывает краденое? – Так, успокойся и давай по порядку. Даже если сумочка действительно твоя, – он жестом остановил поток возмущений, готовый сорваться с моих губ. – Как ты это собираешься доказывать? А если то, что она говорила, правда? Может, внучка купила у воров, даже не зная этого? А ты обвиняешь ни в чем неповинного человека… – Невиновный не будет вести себя подобным образом, – я кивнула в сторону рынка на площади. В это время к перрону, гудя и пофыркивая, прибыл поезд. И пока остальные ее коллеги бросились к вагонам, предлагая пассажирам свои товары, румянощекая торговка быстро собрала свой товар в большую клетчатую сумку и поспешила прочь. – Ну, я сейчас с ней разберусь! Она мне все расскажет! Я уже хотела ринуться наперерез торговке, но Виктор перехватил меня и всем телом прижал к стене вокзала, так чтобы нас не было видно из-за угла. И снова в его присутствии я испытала странные чувства. Сначала его улыбка и смех меня словно загипнотизировали, теперь от его прикосновения я забыла, как дышать. Возможно, это произошло от того, что он слишком сильно прижал меня, а может… Пока я пыталась найти объяснение этой странности, Виктор отпустил меня и сделал знак следовать за ним. Стараясь быть незамеченными, словно шпионы, мы крались за торговкой. Но если честно, то прятаться не было особой необходимости. Она всего пару раз обернулась, волоча свою тяжелую сумку и направляясь к окраине городка, где вошла в небольшой дом, окруженный осенним садом и невысоким деревянным забором с облупившейся голубой краской. Виктор велел не шуметь и наблюдать. Но ничего не происходило, ждать пришлось довольно долго. Мне, горевшей нетерпением, уже надоело рассматривать приунывший сад с собранными кучами опавших листьев. Я не могла понять, почему Виктор не действует решительнее, и уже была готова ринуться во двор, наплевав на все его предупреждающие знаки. Вдруг дверь дома скрипнула, выпуская таксиста, который вез меня из аэропорта. Это был он, сомнений быть не могло, потому что его лицо врезалось в память и являлось ко мне в кошмарных снах. – Это он! – воскликнула я. Наверное, это прозвучало слишком громко, потому что таксист затравленно замер и посмотрел в нашу сторону. Спрятаться за забором я не успела, поэтому он, встретившись взглядом с моими глазами, со всех ног бросился в противоположный конец сада. Виктор не терял ни секунды, перемахнул одним прыжком через забор и побежал ему наперерез. Я, не раздумывая, повторила его трюк, вот только моя куртка зацепилась за одну из досок забора. Пока я возилась, отцепляя ее, Виктор уже успел настигнуть таксиста и сбить его с ног. Но тот не собирался так просто сдаваться. Мужчины сцепились в схватке, посыпались удары и ругань. Пока я подбежала ближе, они уже катались в пожухлых листьях, и нельзя было понять, кто одерживает верх. Но вдруг в воздухе взмыло лезвие ножа и быстро опустилось, а таксист оказался сверху, усевшись на Викторе и занося нож для второго удара. Я бросилась к ним, схватив первое, что попалось под руку. Это оказались грабли, которыми сгребали опавшую листву, и вот ними я что есть силы ударила таксиста по голове. Он выронил нож и, покачнувшись, свалился, накрыв собой Виктора, который не шевелился, отчего у меня встрепенулась мысль о самом худшем. Сердце сжалось так, что стало трудно дышать. Я смотрела на два тела распростертые передо мной и боялась наклониться проверить, живы ли они, а точнее, один из них. Глава 12 Пока я в нерешительности стояла над телами двух мужчин, дверь дома открылась, выпуская торговку. Не успела она и шага сделать, как я шагнула к ней со своими граблями. – Не с места… или прибью тебя… точно также как и твоего подельника… – пригрозила я, пересыпая русскую речь американской непечатной лексикой. Женщина на миг застыла, растерявшись, но в это время за моей спиной послышался шорох. В голове пронеслась мысль, что если это таксист пришел в себя, то я окажусь между двух огней. Пальцы до белизны костяшек сжали мое примитивное оружие, обернуться я не решалась. Я вся внутренне сжалась, готовая, если придется, защищаться. Подумать о том, что лучше было бы в этой ситуации искать путь к отступлению, я почему-то не успела. Однако по изменившемуся лицу торговки я поняла, даже не оборачиваясь, что в себя пришел не тот, кого она ожидала. Пока что-то внутри заплясало от радости, ослабив внимание, торговка резко оттолкнула меня и быстро, чего я не ожидала от женщины ее возраста, пронеслась мимо меня. Я бросилась за ней, но не догнала, ее настиг Виктор. Хоть он и бежал, прижимая руку к боку и морщась от боли, все равно у торговки не было шансов уйти. Виктор привел ее, упирающуюся и поливающую его бранью, что ровным счетом на него никак не действовало. Он с невозмутимым лицом кивнул в сторону крыльца и попросил меня принести бельевую веревку, которая там висела аккуратно свернутая в кольцо. Я быстро выполнила поручение, и уже через несколько минут торговка со связанными руками была крепко привязана к одному из садовых деревьев. Ее сообщник только начал приходить в себя, со стоном потирая затылок, как Виктор занялся и им. А мне он протянул телефон и велел вызвать полицию. Пока слушала гудки и затем объясняла диспетчеру случившееся, я с беспокойством наблюдала за Виктором. Было видно, что каждое движение ему причиняет боль, хоть он и старался не подавать вида. Его лицо было бледным, на одной из скул растекался кровоподтек, а рукавом он вытер уголок рта, где из разбитой губы сочилась кровь. Но больше всего меня беспокоил его левый бок. Когда пола куртки приоткрылась, я заметила, что на темной водолазке там расплывалось пятно, поэтому также попросила диспетчера прислать и машину скорой помощи. А он в этой ситуации еще пытался шутить: – С тобой опасно иметь дело, – улыбнулся он, взяв в руки мое оружие. – Если ты граблями можешь нейтрализовать преступника, то на что ты будешь способна, если тебе дать настоящее оружие. Тогда, наверное, и подкрепление не нужно было бы вызывать. Знакомые искорки в его глазах заставили забыть на миг, где мы и что произошло. Но пришлось стряхнуть наваждение. Я подняла на него глаза и, стараясь не замечать бешено колотящегося сердца, запинаясь призналась: – Я еще попросила прислать скорую. Ты ведь ранен. – Я тебя об этом не просил, – в его голосе снова послышались холодные нотки. – Это просто царапина. – Как бы там ни было, я считаю, что тебе нужна помощь, – продолжала настаивать я. – Ты же не супермен и не робот. Он ничего не ответил, но по его лицу пробежала мрачная тень, а глаза только что сиявшие, потеряли свой блеск. Его реакция на вполне естественные вещи мне была непонятна и даже обидела, ведь я хотела как лучше. Однако, видя, что ему сейчас не до споров и препирательств, я заставила себя смолчать. Когда приехала полиция, началась суета: понятые, обыск, во время которого обнаружили еще несколько моих вещей, протоколы, показания. Виктор развил бурную деятельность и, казалось, успевал быть всюду. А когда я заикнулась о его ране, то в ответ незаслуженно получила такой гневный взгляд, что все желание позаботиться о нем отпало. Приехавшим врачам скорой тоже пришлось столкнуться с его упрямством и невыносимым характером. Им не удалось убедить его в необходимости поехать в больницу. К счастью рана действительно не была очень глубокой, ее обработали и перевязали прямо здесь на месте, в машине скорой помощи. А я имела еще одну возможность убедиться в странностях Виктора. Когда следственная процедура была окончена и мы остались вдвоем, Виктор, наконец, обратил внимание на мое молчание и обиженный вид. – Я так и не поблагодарил тебя. Спасибо. Без твоей помощи мне было бы худо. И чтобы совсем задобрить меня, он протянул мне ключи от своей машины. – Давай ты поведешь, а я буду указывать дорогу, а то эти бинты так сдавили, что нормально двигаться не получается. «Неужели господин Супермен способен просить о помощи», – пронеслась мысль, которую я не стала озвучивать, чтобы этот упрямец не передумал. Однако стоило мне выехать на трассу, как я пожалела о том, что уселась за руль, потому что это не позволяло мне вцепиться в Виктора как дикой кошке. А ведь было за что. – Знаешь, запомни на будущее, – вдруг начал он свои нравоучения. – Никогда не вмешивайся в драку, лучше уйди подальше и вызови полицию. – То есть я должна была спокойно наблюдать в ожидании полицейских, как этот тип тебя убивает? Так по-твоему? – У него было оружие и ты могла пострадать, – припечатал он. И в этом был весь Виктор, в очередной раз нормальный разговор перерос в чтение нотаций. И это уже не просто возмущало меня, а бесило со страшной силой. Хотелось остановить машину, уйти, послав его куда подальше. Останавливало только его ранение. А он продолжал испытывать мое терпение. – А еще я тебе рекомендовал бы вернуться в США. И в посольстве тебе это советовали, и отец за тобой приезжал. Может, стоит прислушаться к здравому смыслу? Я сжала зубы, пальцы с силой вцепились в руль, а нога непроизвольно вдавила в пол педаль газа. Только после этого мой собеседник умолк, наверное, поняв, что если он будет продолжать в том же духе, то мы окажемся в ближайшем кювете. Стоило нам подъехать к его дому, как я выскочила из машины словно ошпаренная. Если бы он меня не удержал, то точно помчалась бы прочь, подальше от него и его странностей. А так как он не дал мне этого сделать, то вся моя злость, накопленная за время пути, вылилась на его голову. – Хватит меня поучать! – набросилась я на него, толкнув в грудь, позабыв о его ране. – Какое ты имеешь право решать, что для меня лучше? Почему просто не оставишь меня в покое? Ты говорил, что не собираешься быть моей нянькой, а сам… – Весело тут у вас, – вдруг из его двора к нам шагнула Маргарита с початой бутылкой коньяка и пластиковым стаканчиком. – Я тут жду твоего возвращения и не думала, что стану свидетельницей подобной баталии. Жарко тут у вас, а я вот пью, чтобы не замерзнуть. – Что ты здесь делаешь? – мрачно бросил Виктор, не замечая ее иронии. – Почему не позвонила? – Представляешь, я попала в нелепую ситуацию, – весело защебетала Рита. – Ездила по делам тут неподалеку, а машина вдруг заглохла, и ни туда, ни сюда. Еще и телефон сдох. Думала, ты поможешь, а тебя нет дома, поэтому мы с этим пятизвездочным решили тебя подождать. Я не думала, что так помешаю. Почему-то мне показалось, что вся эта история уж слишком неправдоподобна и внезапно почувствовала, что внутри кроме бушующего гнева на Виктора заскреблось что-то такое, чего я раньше никогда не испытывала. Так и подмывало спросить, почему она не остановила кого-нибудь, не попросила помочь или хотя бы вызвать эвакуатор. Виктор же ничего странного в этой ситуации не заметил, или сделал вид. – Ладно. Идите в дом, а я займусь твоей машиной. Где она?