Разве касание – это уже не много? Разве он завершил то, что не началось? Я считаю иначе. Всё началось. Думаю, что это верная секунда для того, чтобы уйти, но Эйден остаётся на месте. Он продолжает смотреть на меня. Теряюсь в темноте его бездонных глаз, желая познать их глубину и в то же время выплыть наружу, цепляясь за любой трос спасения. То, что он не сдвигается, пугает и смущает. Я не хотела вновь выставлять себя посмешищем и жалкой, но именно так вышел наш второй раз. – Я хочу, Эмма, правда, хочу. – Когда человек чего-то хочет, он делает, – подавленно говорю я. – Это не то. Есть факты, которые меня останавливают. Его правильность меня раздражает. Не скрываю враждебность, с которой фыркаю и отступаю назад. – Неважно. Всё это уже неважно. Больше этого не повторится. – Что именно? – Всё, – обобщаю я. – Не стоит больше повторять. Встряхнув головой, он запускает пятерню в волосы и проводит ею попрёк, небрежно взъерошивая и придавая себе тем самым больше привлекательности. Секунда, как его ладонь снова ложится на мою щеку. Всеми силами отказываю себе прильнуть к ней и попасться в ловушку, где очередной раз стану посмешищем. – Эмма… – едва слышно выдыхает парень. Почти работает. Почти смеюсь над собой, потому что тело не повинуется мозгу. Почти отступаю, когда Эйден склоняется ниже и касается моих губ. В ту же секунду тело получает разряд электрического тока. Словно к груди приложили дефибриллятор и не собираются его убирать, посылая сердцу новые импульсы для ритма. Бесконечное количество импульсов. Его губы мягкие, тёплые, на вкус он как мятная жвачка. Вероятно, она совсем недавно присутствовала у него во рту, оставив после себя приятное послевкусие. Никакой агонии страсти из сбрасывания вещей и направления к кровати. Она присутствует, но это совершенно другая сторона. Она до краев наполненная нежностью и трепетом. Никаких языков и обмена брызгами слюней, словно каждый из нас готов откусить большую часть от лица друг друга. Это всё не про поцелуй Эйдена. Он продолжает держать на моей щеке ладонь, оставляя будоражащие и в то же время осторожные поцелуи. Я запоминаю каждый. Запоминаю каждое соприкосновение наших губ. Запоминаю, насколько они волнительные и приятные. Они не подводят и к одной мысли, чтобы отвернуться. Не хочется останавливаться никогда. К сожалению, всему приходит конец. – Твой первый и последний, – шепчет он, оставаясь у моих губ. Следом, его ладонь соскальзывает, и посмотрев на меня, Эйден покидает комнату. Слышу, как громко щёлкает замок дверной ручки, но на деле это было абсолютно беззвучно, просто я улавливаю вокруг каждый шорох. Руки как свисали вдоль талии, так там и остаются. Я могла бы коснуться его в ответ, но превратилась в стену, не способную шелохнуться. Мне удалось прочувствовать только его касания на себе. И теперь я жалею только о том, что не дотронулась до него. Твой первый и последний. Миллион раз за секунду прокручиваю эти слова, виня себя за то, что просила. Стало только хуже. Глава 6 Я настойчиво требую от себя не останавливаться, а продолжать движение. Бесконечное количество раз прошу себя не смотреть в сторону Эйдена, который с беспечной улыбкой слушает свою собеседницу. Его ладонь огибает прозрачный стакан с соком, большой палец которого водит по краю. Подпирая висок кулаком, он кивает и что-то говорит. Я же на секунду перевожу взгляд на собеседницу. Идеально ровные чёрные волосы перекинуты на одну сторону и блестят под светом ламп; она внимательно слушает его, и когда оголяет белоснежную ослепительную улыбку, начиная смеяться, я отрываюсь от земли. В прямом смысле отрываюсь от земли, рассекая в полёте воздух. Крепкие руки держат талию, перекинув через плечо. В ту же секунду начинаю смеяться и радоваться, что сегодня не решилась на платье. С осторожностью ущипнув меня за бедро, Шон набирает обороты, и мы превращаемся в шар для боулинга, который разнесёт всё на своём пути. – Меня сейчас стошнит, – смеясь и задыхаясь, визжу я. – Мы идём на посадку, – тут же говорит он, уняв собственные ноги. Ещё несколько секунд качаюсь на месте, собирая себя воедино, чтобы не шлёпнуться на пол. Но Шон не успокаивается. Его рука тянет к себе и заключает в объятия так, что я миллионный раз оказываюсь под его подмышкой. Он вновь начинает оставлять на макушке наигранные поцелуи, а я очередной раз брыкаюсь и хохочу. – Я же буду слюнявой. – Ты видела себя? Ты одна маленькая слюнка. Его зелёные глаза блестят, а радушная улыбка согревает изнутри. – Опять смотреть на ваши лобызания, – откуда ни возьмись, появляется рядом Алестер. Его рука падает поверх той, что принадлежит Шону, и я прогибаюсь под тяжестью их веса. Вряд ли меня можно назвать самой сильной девушкой из всех. По крайне мере, не физически. Благодаря словам Алестера, Шон начинает причмокивать громче. В конечном счёте, второй отталкивает первого и показывает ему средний палец. – Вы оба отвратительны, – морщится Алестер, смотря на нас. Показываю ему язык, и на этот раз отталкиваю Шона. – Я уже и так, как после душа. – Милая причёска, – улыбается Шон, за словами он уже хочет перекинуть мои волосы так, чтобы они оказались на лице, чем спровоцировали достать расческу. Но я вовремя отскакиваю и хихикаю, радуясь догадливости. Парень манит меня указательным пальцем к себе, на что отрицательно кручу головой, небольшими шажками пятясь назад. – Иди сюда, Эмми, – сладко и нахально улыбается он. – Ты в туфлях. Я быстрее. – Забудь об этом, – улыбаясь, говорю я. – Давай, я кое-что принёс. – Что бы там ни было, я куплю сама. – Сладкая вата, – играя бровями, заявляет Шон. – Несколько вкусов. – Я куплю сама. – Не-а, потому что я забрал последнюю. Кусаю губу, смотря на Алестера, который лишь закатывает глаза. Его лицо тут же вытягивается. Он смотрит на меня и в то же время куда-то сквозь. Спиной чувствую преграду, из-за чего перестаю двигаться. В отличие от Шона, который остаётся игривым и лучезарным, Алестер больше не светится. В его серых глазах читаю предупреждение. Если он не бросается за мной и ко мне, то это явно не мой папочка. И когда поворачиваюсь, убеждаюсь в правоте. Пятёрка парней возвышается надо мной, пока я дышу им в грудь. Среди них Эйден, Картер и Рэн, имена которых знакомы, двух других я видела в тот вечер, но не познакомилась. Все они смотрят на меня, из-за чего хочется превратиться в шуруп, который за секунду вкрутится в пол. Выходит даже промямлить извинение, хотя, это легко могло остаться в моей голове в виде воображения. Два незнакомца следуют дальше, Рэн переглядывается между Картером и Эйденом, после чего кивает мне, продолжая путь. Глаза Эйдена смотрят на меня и в то же время вскользь, как и Алестер. Какой-то незримый холодок пробегает по спине, когда он говорит обычное: – Привет. Парень уходит вслед за Рэном, остаётся лишь Картер. Он с интересом рассматривает Шона и Алестера. И его взгляд останавливается на первом. Какая-то непонятная усмешка появляется на губах парня, словно он бросает вызов и тут же насмехается, будто имеет превосходство над другими. Именно поэтому я пошла к Эйдену. Именно поэтому не доверяю Картеру. Именно поэтому не могу утверждать, что влюблюсь в него, по крайней мере, сейчас или в ближайшее время. Он слишком самоуверенный и тщеславный. Он любит внимание, чрезмерное внимание. Его всегда слишком много. Этот парень повсюду и нигде сразу. – Приветик, – говорит он так, как будто я одна. За моей спиной нет ни Шона, ни Алестера. Остаётся только кивнуть в ответ, хотя это не вполне вежливо и в свойственной мне манере общения. – Чем-то занята сегодня? – Да. – Я подумал, что ты снова могла бы меня натаскать. – Ты прекрасно знаешь, что я не пойду к вам после последнего раза. – Ладно, можно к тебе, – как в порядке вещей, бросает он. Чувствую, как по талии ползут ладони. Это слишком знакомые ладони, на одной руке браслет, подаренный мною, на второй кольцо, огибающее указательный палец. Они скрепляются в замок на животе, и Алестер, который обычно является душкой и душой компании, превращается в непроницаемую и непробиваемую скалу. Я ощущаю это спиной, когда он прибивает меня к себе. Конечно, я поделилась с ним всем, что было на душе и зачем приходил Эйден. Поделилась и поцелуем, вкус которого до сих пор ощущаю. Описала всё в самых невероятных красках, в которых только могла, пока Алестер, причмокивая попкорном, слушал меня сидя на диване. Иногда он делал вид, что отвлёкся на телевизор, но потом смеялся и повторял всё слово в слово, что я сказала. Он никогда не перестанет дурачиться. – Вряд ли это получится, – вступает в разговор мой лжепарень. – А ты… – прищурившись, Картер окидывает Алестера оценивающим взглядом. Лишний раз горжусь, что мой друг всегда держит себя в форме, внешне уведомляя собеседника о способности дать отпор. – Парень? – Круто, что ты заметил у меня наличие члена, – кивает Алестер. – Ещё будет круто, если не придёшь в квартиру, которую я делю со своей девушкой. Не забывай, что яйца у меня тоже есть. – Без проблем, чувак. Наградив нас усмешкой, Картер уже хочет уйти, но останавливается и оборачивается, посылая мне немые намёки, читаемые по глазам. – Есть много других мест, – подмигивает он. – До встречи, Эм. Алестер не настолько глуп, чтобы кидаться вслед и набрасываться со спины. Наоборот, всё его внимание сосредотачивается на мне с любопытством. – Что значит последний раз? – Я должна рассказать тебе не тут. – Ты про то, что Эйден выручил тебя? – Нет, – тяжело вздохнув, говорю я. – Это другое. Хмурость его лица неприятно отзывается внутри. Я никогда ничего не скрывала. Только он знает всё, кажется, каждую мысль в моей голове, каждый следующий шаг. Люди, которые находятся в компании друг друга намного чаще, чем постоянно, привыкают и узнают повадки друг друга со временем. Тот, кто рядом, начинает понимать тебя, заранее предугадывать ход мыслей или действий. Таким образом, вы становитесь открытой книгой друг другу. Но между мной Алестером всегда существовала незримая связь, которая не соединяется по родству. Я нашла человека, который изначально понимал меня, а я – его. Мне не понадобилось время, всё было изначально понятно. Я бы доверила ему жизнь, и знаю, что он сделал бы то же самое. Когда парни вновь берут меня в охапку и зажимают между собой, краем глаза смотрю в сторону того стола, где была девушка. Её там уже нет, как и его обитателей. Все они разошлись. И приложив ладонь к сердцу, признаюсь, что рада такому исходу. Она не поплелась за ними.