Спустя несколько минут, обед мозолит глаза, чувствую взгляд Алестера, наблюдающего за мной. Отсутствие аппетита не причина отказываться от еды. Стоит так поступить, и внимание Алестера никогда не перейдёт к кому-то другому. Он будет смотреть на меня, пока я не проглочу всё до последней крошки. Так даю только повод для мрачных мыслей в его голове, а это последнее, чего хочется. Показываю язык и приступаю к обеду. Сощурив глаза, он не доверяет мне до конца, но получает толчок со стороны Вики. Его внимание всё же переходит с меня на неё, и я благодарю всё на свете, что она так сделала. Она даже не догадывается о ложности наших отношений, каждый сидящий за столом думает, что мы действительно без конца и края любим друг друга. Да, это действительно так, но любовь, которая есть между мужчиной и женщиной или же подругой и другом – разная. Я люблю его всем сердцем, но как близкого человека, которым он всегда был; как друга, которым всегда являлся; как брата, который защищает; как отца, который заботится. Это не то, что я должна чувствовать к человеку, с которым готова разделить жизнь и создать настоящую семью. – Знаешь, что я узнал? – спрашивает Фил, смотря меня поверх солнцезащитных очков, за которыми прячутся его карие глаза. Закатываю глаза, потому что это очередной бред. – Удиви меня, Филип. – Что на прошлой неделе вы тусили у нашей сборной. – Сборной по чему? Я уже могу зацепить капитана и завоевать ненависть всего женского пола? – Если только Ал захочет делиться, – играя бровями, Филип падает на спинку стула и скрещивает руки под грудью. Сигарета, покоившаяся за его правым ухом, вот-вот окажется на полу. Серые глаза Алестера обращаются ко мне. Наш немой язык понятен только нам, и сейчас мы оба понимаем, что такое уже произошло. Он уже поделился. Это всего лишь поцелуй, но для многих символизируется с изменой. Кроме того, мы оба не знаем, о какой сборной речь. И Алестер решает сказать первым. – Смотря, что за команда, – шутливо бросает он. – Если футболисты, то я подумаю. – Хоккеисты, – довольно щебечет Филип. Бровь Алестера дёргается. Он смотрит на меня, я же делаю это в ответ. Последний раз мы были именно у той тройки парней, один из которых значит для меня больше, чем просто человек, выручивший однажды; второй пытается вывести первого и в добавок моего лжепарня, проявляя вполне понятные намёки; а третий встаёт между ними, чтобы не произошла катастрофа. Отличное начало года. – Если бы мы жили в штатах, я мог как девочка визжать от восторга при футбольной команде, – улыбается Алестер. – К счастью, мы не там. Я подумаю. – Конечно, – хихикает Вики. – Я уже вижу, что ты визжишь от восторга, только внутрь себя. – Это же Канада, сколько гребаных чемпионатов были нашими? – Почти все, – усмехается Филип. – Успокойся, милый, – пихнув Алестера бедром, она широко улыбается. – Они же не из сборной страны. – Даю сотню, что хотят в ней быть, – кивает друг, пока моя челюсть готова рвануть под ноги, но я крепко стискиваю зубы и сижу вполне спокойно. Шон, Филип и Вики начинают громко спорить между собой, говоря, что у университета сменился тренер, которого до сих пор никто не видел и не знает. Он же имел такую наглость, распустить прошлогодний состав команды, решив отобрать новый. Каждый из них строит догадки и создаёт образ из слухов, в то время как я полностью абстрагируюсь от разговора, как и Алестер. Парень склоняется к моему уху и шепчет: – Ты не говорила, что он гребаный хоккеист. – Для меня это такая же новость, как и для тебя. – Какого черта вообще? Ты же знаешь, что это хреново. Каждый знает, что это хреново. – И все всё равно хотят быть в их компании, присутствовать в их гареме и пользоваться вниманием. – Я не видел, чтобы ты в школе бегала за кем-то, желая быть популярной. – Потому что все они смазливые идиоты, которые рады воспользоваться ситуацией. – И с чего ты решила, что тут не так же? Я слышал и знаю лично, что университетская команда не лучше. У них мозг в члене, разве что возрастом старше. – Как будто это отсутствует у других парней, – ворчу я. Алестер окидывает взглядом все столы и останавливается на одном, игнорируя мои выпады. Стол переполнен девчонками, хихикающими над каждым брошенным словом из уст парней. Они словно в кино или сериале, где при поднятой по табличке, нужно посмеяться или заахать. – Вон они, – говорит он, – не вижу среди них тебя. Пожимаю плечами. – Возможно, я претендую на младшие лиги, – хихикнув, отворачиваюсь и делаю глоток сока. – Круто, только их нет. Тут только одна команда. Я не слышал, что кто-то из этой кучки в сборной этого года. – Видимо, слава навечно, неважно, в команде ты или уже нет. Алестер фыркает и несколько секунд внимательно смотрит на меня. – Он думает членом, Эм. – Ты даже не знаешь его. – В том то и дело, что ты тоже, – парирует друг. – Ты защищаешь, и при этом даже не знаешь его. Из-за того, что он один раз помог тебе, не означает то, что у него нимб над головой. Свожу брови и смотрю на Алестера из-подо лба. – Ты же сам говорил, чтобы я развлекалась и отрывалась. Ни в чём себе не отказывала. – Говорил, но я не хочу, чтобы ты была одной из тех, кто крутится вокруг них и не уважает себя, а они пускают тебя по кругу ради развлечения. – То есть, если это будет какой-то неприметный парень, то я могу, ведь он не будет развлекаться? Это не равносильно? – Черт, – буркает он. – Как это вообще могло произойти? У тебя Стокгольмский синдромом? – Он не был моим мучителем. Алестер коротко улыбается, но ради внешнего вида. Его ладонь берёт мою и поднимает со стула вслед за собой. Все три пары глаз устремляются в нашу сторону. Ему хватает лишь подмигнуть ребятам, чтобы утащить нас «по делам». Парень шагает вперёд, и как только двери хлопают за спиной, он продолжает свою нотацию дальше. – Уже им является. Он предлагает тебе гребаную дружбу. – Конечно, ведь парень у меня есть. Алестер резко тормозит. Его глаза встречаются с моими. Сразу понимаю, что сказала. Хочется заштопать собственный рот. – Я говорил, что ты не обязана, к чему эти одолжения? – Знаю. Я согласилась сама. Вырвалось… – Мы можем порвать прямо сейчас. – И всё покатится по наклонной. – Эмма, ты не понимаешь? – вздохнув, Алестер стискивает на переносице большой и указательный палец, качая головой. Он отпускает моё запястье. – Я живу так, как хотел, а ты ограничиваешь себя. Я чувствую себя из-за этого дерьмово. – В чём я себя ограничиваю? – Ты не можешь быть с кем-то. – Я и не хотела быть с кем-то. Алестер издаёт смешок, наполненный грустью, он вновь качает головой, словно разочарован во мне и оскорблён. – Хочешь сейчас, но не можешь, потому что чувствуешь себя обязанной мне. – Какой в этом толк, если другой человек не хочет идти навстречу и принимать тебя? Будет другой. Возможно, он поймёт. Слабая улыбка друга наполнена печалью. Беру его ладонь и переплетаю наши пальцы. – Ты не понимаешь, Эм, – тихо выдыхает Алестер. – Не нужно жить тем, что будет, жить нужно тем, что есть. Завтра или через неделю будет конец света, а ты так и оставляла на будущее то, что можно сделать сегодня. – Я не могу так. Я уже сделала несколько шагов, больше не хочу. Он сам сказал, что это он должен быть тем, кто добивается, а не тем, кого добиваются. – Он полный идиот, если не понимает, что теряет. Я докажу. Крепче сжав мою ладонь, Алестер поднимает уголки губ. Его лицо начинает светиться ярче солнца. Пугаюсь, когда он чуть ли не тащит меня за собой. В эту самую секунду не понимаю, что у него на уме. Первый раз в своей жизни, я не могу прочесть ход его мыслей и идей, которые возникли в сознании. Это и пугает. Иногда Алестер довольно непредсказуем, он может выкинуть всё, что угодно. Происходит именно так. В горле пересыхает в тот момент, когда он начинает заглядывать в аудитории. У меня есть догадки, кого он ищет, но я и не подозревала, насколько всё ужасно. Понимаю это только тогда, когда он затаскивает меня на порог аудитории, где профессор готов начать лекцию. Тошнота подступает к горлу, когда замечаю на одном из подъёмов Эйдена. Хочется провалиться сквозь землю, ведь сейчас разыграется самое настоящее представление. Какого же моё удивление, когда Алестер обращается не к нему, к счастью, рядом нет ни Рэна, ни Картера. Эйден один. Друг смотрит в другую сторону от него. Кажется, он вовсе не замечает его, но я знаю, что это специально. – Я задолбался тебя искать, Харпер, – сообщает Алестер, смотря на Брейди, который удивлён не меньше меня. Вероятно, он искал любого знакомого, который обитает в одной аудитории с Эйденом. К счастью или нет, он имеет слишком много знакомых. Профессор откашливается, привлекая внимание Алестера к себе. У него отлично получается. – Извиняюсь, я тут пытаюсь соединить сердца влюблённых, – заявляет Алестер, из-за чего я давлюсь воздухом.