Да ты же мне, Ленка, считай, родной сестренкой приходишься, смеялась Анна. Тогда точно надо проверить, окончательно решала Ленка, у меня есть знакомые, ну сходи хоть раз на вечерок туда, тебя прикроют, если что. Она поддалась, пошла по Ленкиной на темную вечеринку. Там сходу определили, что она уж никак не буч, и к ней подкатила буч, и от специфического запаха буча — что-то такое с гормонами у них, какой-то убойный коктейль, — была бы она врач, наверно, знала бы заранее и, может, продержалась бы хоть минуту-другую — так вот от специфического запаха буча ее вдруг вырвало прямо под столик коктейлем "дайкири". Все. Тест отрицательный… "Плохим дайкири" они с тех пор стали называть все, что издали казалось хорошим, а при потреблении оказывалось никуда. — Ладно, колись, Ань, чего у тебя еще было? Я же вижу, ухмыляешься… — Новости такие. Ты была права. Я на самом деле "садо-мазо", — как и обещала себе, призналась Анна своей подруге. Ленкины пальцы оцепенели, оторвавшись от ее кожи на миллиметр. Чувствовалось, что сейчас от них в щеки будут пробивать крохотные молнии. — Не пугай, Ань. Я же шутила… — Это так тебе казалось, что шутила. А теперь на меня охотится маньяк… и еще полтергейст-барабашка, и я чувствую, что мне это начинает нравиться, и что самый кайф еще впереди… Ленкины пальцы продолжили свой целительный танец, но прикосновения стали все-таки более порывистыми и жесткими. — Я уже испугалась, Ань. А если по правде, что было?.. Она рассказала. Про расставание с нормальным мужиком, про белую "копейку" и про обезглавленного Юлия Цезаря в ванной. — Ну, если это у тебя не невроз от скуки, то… чего ты сама-то думаешь? — А что я думаю, Лен… И вдруг из Ленкиных пальцев и правда ударили микроразряды. Ленка отдернула руки, а она зажмурилась. — Ань! — Чего? — усмехнулась она и открыла глаза, дождавшись, наконец, той самой, реакции, которую так ожидала. — Ты погоди… Ты это, в полицию-то звонила? — Ленкины глаза стали заполнять все лицо и как будто весь кабинет в Ленкином салоне. Анна посмотрела на подругу — и удивилась. Подругу проняло даже чересчур. — С какого бодуна, Лен? — Ань, а если правда?! — Что правда?.. Если правда, тогда, знаешь, нам обеим пора сдаваться… — Нет, Ань, я серьезно. Если оно взяло и началось… — Ты погоди, Лен, у тебя пальцы жутко холодные, — дернулась Анна от новых прикосновений. — Ну, ты подумай сама. Он бы там уже все дело давно сделал. Он же предупредил, так? Ну и все. Была бы тебе расчленёнка по-полной. Меня бы сейчас в морге склеивали бы, как грелку после Тузика, а я у тебя тут нежусь… — Кончай ты! — Нет уж, погоди. Давай разберемся. Менты? Что менты? Они же все равно без готовой расчлененки в моей квартире не появятся. — Нет, это ты погоди, подруга. — Ленка так развела руки, будто показывала, как маньяк будет сушить свои окровавленные пальцы. — Может, он этот, вуайерист, а? Может, он сначала предвкушает недельку, а потом сразу — хрясь и все… Ленка показала это хрясь своими длинными красивыми пальцами с совершенными ногтями. И добавила: — Может, у него кайф как раз в предвкушении… — У меня тоже. Ленка передернулась: — Все, подруга, сегодня я переночую у тебя. Я иначе сама спать не буду, пока не разнюхаю там все у тебя. Да… И не решу, есть он или ты меня разводишь… — Я гляжу, ты сама-то кайф только от серийных ловишь… — зацепила Анна подругу. — Чего? — засомневалась та, обижаться или нет. — Хочешь, чтоб он обеих — хрясь? — Так я к тебе с электрошоком приеду! — загорелась Ленка. — Знаешь, какой у меня "тазер"? Контрабандный. Полицейский. Говорят, слона валит. Вот и проверим… Ну, Ань, ну, пожалуйста, это ж так интересно. Я ж последний раз только в детстве темноты дома боялась. — Ага, — подытожила она. — Все-таки не ты меня, а я тебя совратила. Значит, вместе охотиться будем, да? "Черт возьми!" — оцепенел Петер Шлегель, увидев на сон грядущий разгадку слишком многих загадок. Года полтора назад он все еще хотел увидеть именно это и успокоиться. Но потом такая разгадка перестала его устраивать, и он предвкушал, как проникнет в куда более экзотическую тайну… Теперь возникло чувство, что его два года просто водили за нос, как говорят теперь русские, "раз-во-дили за нос"… нет, просто разводили. Теперь он не удивился бы, узнай, что она была прекрасно осведомлена о его вуайеристских муках и разыгрывала его, как мальчишку, проковырявшего дырку в стене из своей квартиры прямо в спальню соседской девчонки. Теперь он не удивился бы, узнай, что это она тайно повредила в камере передающее устройство — мол, сделала сюрприз с прологом. Днем, в ее отсутствие, спецы починили апппаратуру, доложив о причине поломки. Злой умысел можно было предположить, но явных следов не нашлось. Поздним вечером, пока жена была в душе, Петер Шлегель открыл ноутбук, еще разок включил канал и выругался — "Черт возьми!". На глазах изумленного босса, Анна ложилась в свою постель вместе с любимой подругой да еще с какой-то странной длинной штукой при подруге. "Черт возьми!" Жена уже выходила из душа. Петер Шлегель быстро выключил ноутбук и улыбнулся жене, очень порадовав ее такой редкой нежной улыбкой. В эту минуту сам Петер Шлегель уже ничему не радовался, в том числе и тому сюрпризу, который он подготовил к утренней встрече с Анной. Глава 3. БОРЗЫЕ НАГОТОВЕ Ленка хитро наблюдала за ней сзади, все еще нежась в чужой постели. — Ты что, хочешь тут у меня до вечера остаться? От мужа-садиста скрываешься? — кольнула она, прополоскав рот от зубной пасты. — Почему "садиста"? — в зеркале хлопнула глазами Ленка. — Все на даче, а я к ним не хочу, тоже отдыхаю, как могу. Анна зашла в душевую кабину, задвинула полупрозрачную дверцу, включила первым делом массажные форсунки. В спину приятно воткнулись нежные водяные иголочки… — Ага, значит, ты все еще хочешь побыть приманкой… — крикнула она из кабинки своей подруге. — Про тебя все ясно! — Это мне теперь про тебя все ясно! — крикнула в ответ Ленка. — Ничего у тебя тут такого нет! Ни маньяка, ни любви! Ты как стеклышко! Сердце кольнуло. Она включила холодный душ… Мощный ледниковый поток смыл внезапную обиду вместе со злобной ответной реакцией. Нет, это Ленке удалось кольнуть. Понятно, что нечаянно… — Ты про любовь-то там это… поосторожней, подруга! — негромко призналась она, фыркнув брызгами в стеклянную стенку кабины. Ленка несколько секунд не отвечала, и она пустила воду потеплее. Потом смутный силуэт подружки появился за стенками кабины. Дверца немного отодвинулась. — Ладно. Пардон, я нечаянно, — повинилась чуткая Ленка. — Это я так. Все у тебя есть, что нужно. Все будет, что захочешь. Ты ж супервумен. — Задвинь, а? Дует, — сказала она. — Прощаю. Ленка закрыла дверцу и тоже стала чистить зубы, помыв новую щетку жидким мылом. — Цезаря, конечно, жалко, — заодно посочувствовала подруга. — Давай я тебе нового привезу. Я с Лешкой через месяц в Италию еду. — Спасибо, мне чужих трофеев не нужно… — необидно отказалась она. — Я потом сама. — Ну да. Понимаю. Великим охотникам чучел не дарят… — не в бровь, а в глаз ответила Ленка. — Я так думаю, аномалия с этой головой объясняется просто… — Да?! — не ожидала она. — Этот Юлий Цезарь был не итальянским, а китайским… Вот и весь фокус. Объяснение показалось ей таким тупым, что совершенно правдоподобным. Она окончательно согласилась с таким разоблачением чуда, когда они с подругой деловито размешивали в пиалах мюсли с йогуртом. Вранье, что понедельник день тяжелый. Если выходные прошли успешно и точно по намеченному плану, то наступление рабочего дня, будь то понедельник или нет, не раздражает и даже может вызывать приятное предвкушение. Во всяком случае парковка в тот день не раздражала. Оставив свою "мазду" на любимом месте, на углу и с краешку, она сразу поднялась к боссу. Кабинет босса сверкнул стеклянными углами его стола, похожего на разбитое и упавшее грудой огромное окно супермаркета. Босс в новом галстуке от Босса показался ей не то, чтобы в плохом настроении, а какой-то слегка потерянный и опустошенный. На всякий случай она приготовилась к неприятностям, что не испортило ей настроение. Она любила неприятности: мелкие готовили к большим, а если больших вслед за маленькими не случалось, то жизнь и вовсе удавалась. — Доброе утро, Анна, как дела, как настроение? — справился босс даже с улыбкой, но как всегда "автоматом": запас эмоций у него был небольшой, и он любил приберегать их к деловой, существенной части беседы. — Доброе утро, Петер, дела и настроение — как всегда. По бизнес-плану, — веселой скороговоркой ответила она. Босс улыбнулся, но на самом деле поморщился. Чем-то он был недоволен, но она видела, что прямо не скажет. У нее самой настроение было прекрасное, поэтому интрига взбодрила ее. И она стала выглядеть еще лучше. Провидев это без зеркала, она тоже улыбнулась — себе, не боссу. — Авралов сейчас у тебя нет? Затыков, косяков? — Все-таки Петер Шлегель так и не уяснил до конца смысл российского слова "косяк" и потому вкладывал в него куда более широкое значение. — Конвейер в штатном режиме, Петер. Если у тебя есть проблема, могу подхватить, — стала догадываться она. — Хохлова к концу недели продаем. Если Брагоевич наконец предложит ему долю на их заводике в Троицке, то я обнаглею и предложу ему туда команду. — Кому? — Брагоевичу, конечно, — удивилась она вопросу босса. Возникло ощущение, что он думает о чем-то постороннем. Редчайший случай!