Я готовлю напитки для заказов, но молчу. Хотя мне особо нечего сказать. Не могу же я рассказать Ангусу о том поцелуе, ведь даже я не знаю, что это было. Когда с напитками покончено, я помогаю разносить еду, готовлю счета и убираю столы. Близится десять вечера, в ресторане тихо, осталось только несколько человек. Шумные пьяные парни ушли полчаса назад, и мистер Рукоблуд не смотрел на меня оставшуюся часть их ужина. Он даже оставил мне чаевые. Он дал Эндрю сто долларов и сказал передать мне со словами: — Она заслужила это. Я оставила их в общей банке в комнате отдыха, когда никто не видел. Мне не нужны деньги, поэтому пусть достанутся другим: кто моложе и, скорее всего, не так материально обеспечен, как я. К концу вечера я чувствую, что устала и эмоционально разбита. Пьер игнорировал меня весь вечер, а когда поднимал голову, чтобы посмотреть на меня, то хмурился и возвращался к своей работе. Его настроение подобно вулкану — то он открыто протестует против меня, вообразив себе какую-то чушь, то целует меня, поглощенный неистовой страстью. Он очень эмоционален, но еще он травмирован и потерян. Его страсть скрывается под слоями внешней брони. Грубость — это то, что все видят, невыносимую неприязнь он использует как щит, которым отчаянно пытается прикрыться. По какой причине — я не знаю. Но этот поцелуй. Он что-то значил для него. Я чувствовала это, пока он завладевал моими губами. Что-то прошло сквозь него, когда его мягкие губы слились с моими. Оно пыталось прорваться на поверхность. Но Пьер продолжает подавлять неукротимую, свирепую потребность, заталкивая ее подальше и не позволяя ей прорваться на поверхность. — Доброй ночи, — кричу я Ангусу и тем, кто еще захочет ответить. Эндрю и Джастина уже ушли, оставив только меня, Ангуса, Пьера и Эрика. — Поезжай аккуратно, и спасибо, что приехала сегодня так быстро, — говорит Ангус из передней части ресторана. Я прохожу мимо кухни и вижу, что Пьер завязывает мусорный мешок. Не знала, что он выполняет такую грязную работу, как вынос мусора. Я думала, он считает, что это ниже его достоинства. Он поднимает голову, признавая само по себе мое присутствие. Я чувствую себя настолько маленькой. Это вне моего понимания. Меньше двух часов назад он страстно целовал меня, а теперь снова воздвиг свои защитные стены, вернул свою ненависть, и гнев прямо-таки сочится из него. Добираюсь до задней двери, делаю глубокий вдох и упираюсь лбом в холодную стальную дверь, просто чтобы дать себе время успокоиться. Думаю, что проблема у Пьера не со мной, а с самим собой, но он не хочет поговорить, чтобы объяснить, что произошло, и почему он поцеловал меня. Ввожу код, открываю дверь и жду, пока она закроется за мной, затем иду к своей машине. Подхожу и открываю дверь с помощью брелока. Мгновенно чувствую, как двумя сильными руками кто-то сжимает мои бедра и прижимает к дверце автомобиля. — Пьер, ты не должен этого делать, — говорю я. Он еще сильнее прижимается ко мне, его эрекция упирается в мою задницу. — Кто такой Пьер? Чувствую тяжелый запах виски и вспоминаю оскорбление от очень пьяного мистера Рукоблуда. Кровь стынет в жилах, сердце застревает в горле, и невольно начинают течь слезы. Эмма, я должна быть сильной ради нее. — Помогите! — кричу я так громко, как только могу. Он убирает одну руку с моего бедра, хватает меня за волосы и рывком поворачивает мою голову в сторону. Моя спина неестественно выгибается, и я не могу пошевелиться. — Помогите! — снова кричу я, призывая на помощь как можно громче. — Заткнись, сука. Я жду хорошего обслуживания за те сто баксов, что оставил для тебя, — говорит он. Его голос уже не кажется таким уж пьяным. — Помогите! — кричу я в третий раз. Он хватает меня за волосы и бьет лицом о машину. Угол крыши автомобиля приходится на глаз и переносицу. Несколько секунд я не чувствую ничего, кроме того, как теплая струйка стекает по лицу совсем рядом с глазом. И прежде чем мой разум осознает, что произошло, мистер Рукоблуд отпускает меня. Я поворачиваюсь и сползаю вдоль машины. Я вижу, как Пьер в ярости хватает парня за лацканы пиджака, выворачивает руку и бьет в лицо. Этот урод спотыкается, делая несколько шагов назад; алкоголь все-таки дает о себе знать. Он спотыкается о собственные ноги и падает на спину. — Холли! — Пьер подбегает, садится на корточки рядом со мной и нежно гладит меня по волосам. — Твой глаз, — говорит он. Всего за несколько ударов сердца его свирепая ярость сменилась на спокойствие и ласку. Я поднимаю руку, чтобы прикоснуться к ушибленному месту, и морщусь от боли. — Все очень плохо? — спрашиваю я Пьера, пока он гладит меня по голове, но продолжает наблюдать за парнем, который пытался... ну, неважно, что он намеревался сделать. — Oui, плохо. Тебе нужно в больницу. Мой взгляд падает на пьяного придурка на асфальте, но я возвращаю его обратно к Пьеру. — Спасибо, Пьер. Он напугал меня. Холод обволакивает, меня начинает трясти, и я замечаю, с какой силой дрожат мои руки. — Я должен вызвать полицию и скорую помощь. С тобой ничего не случится, если я оставлю тебя на минуту? — его лицо снова изменилось. Теперь оно стало еще мягче. Он превратился из сомнительного святоши в заботливого мужчину. — Да, со мной все будет в порядке, — говорю я, пока сажусь и прислоняюсь к своей машине. Закрываю глаза и слышу, как Пьер говорит по телефону. Я чувствую, как теплая кровь продолжает струиться по моему лицу и стекает на пиджак. Через несколько секунд открывается задняя дверь, и Ангус подбегает ко мне. — Что, черт возьми, случилось? — кричит он. Я точно не уверена, к кому он обращается. Мои глаза все еще закрыты, я просто расслабляюсь, прислонившись к машине, и молча слушаю пересказ истории Пьера. У меня начинает кружиться голова, маленькие черные звездочки медленно плывут перед глазами, и я слегка покачиваюсь. Пьер и Ангус все еще разговаривают, когда на расстоянии слышатся сирены. Тьма все больше приближается ко мне, и я чувствую, как мое дыхание становится рваным. — Холли, — слышу, как кто-то произносит мое имя. — Холли! Я открываю глаза, и тону в серых глазах Пьера. Он нежно сжимает мои плечи, и я отдаюсь его прикосновениям, наслаждаясь его мягкостью и добротой. — Пьер, — мне удается произнести хриплым голосом. Мои веки начинают тяжелеть, и я понимаю, что отключаюсь. Я ничего не чувствую. — Холли, — слышу я в последний раз, прежде чем тьма окутывает меня. Глава 10 Пьер — Холли, пожалуйста, не засыпай. Я уже вызвал полицию и скорую помощь. Они будут через несколько минут. — Пьер, что он сделал? — спрашивает Ангус, делая шаг в сторону пьяного придурка, валяющегося на дороге. Смотрю на Холли и вижу, как ее глаза начинают закатываться. Хоть она и сидит на земле, прислонившись к машине, она покачивается и еле держится в вертикальном положении. — Холли, — говорю я, подбегая и опускаясь на колени перед ней. Она отчаянно пытается оставаться в сознании, но скоро просто отключится. У нее вполне может быть сотрясение мозга из-за того, что пьяный мудак ударил ее головой об машину. И этот ужасный, тошнотворный звук, когда ее лицо встретилось с холодным металлом автомобиля. Меня чуть не вырвало, когда я услышал его. — Холли, — повторяю снова, отчаянно желая, чтобы она открыла глаза и посмотрела на меня. — Пьер, — бормочет она. Я провожу рукой по ее лицу и пытаюсь сделать так, чтобы она оставалась в сознании. Короткий одобрительный звук слетает с ее вишневого цвета губ, и она прислоняется ко мне. — Пьер, — повторяет она, и ее тело неуклюже падает. — Merde (фр. черт)! — кричу я и ловлю ее прежде, чем головой она ударится о грязный, холодный асфальт. — Черт! — кричит Ангус и тоже бросается к Холли, чтобы поймать ее, но я подхватываю ее раньше.