Я уже плохо контролировала свои эмоции. – Всё, – крикнула я Денису, не замечая, что все посетители кафе смотрят на меня, – можешь считать, что попрощался. Удовлетворил своё мещанское чувство ностальгии. Больше тебя ничего не будет связывать с этим местом, ни родной дом, ни я, – с этими словами я порывисто встала, и направилась к выходу. – Можешь вспоминать меня в своих американских снах, – сказала я, оглянувшись – Мари, ты всё неправильно поняла, – пытался крикнуть мне вслед Денис, но я только махнула рукой и гордо шагнула под холодный осенний дождь. Через пару дней после указанных событий я стояла у здания СИЗО, намереваясь лично встретиться с Сергеем Селивановым. За прошедшие два дня я получила кучу сообщений от Дениса, где он просил дать ему возможность всё объяснить. Телефонные звонки от него я и вовсе игнорировала, сочтя за благо не вступать в бессмысленную перепалку. Вчера вечером от него пришло последнее сообщение, из которого следовало, что он уезжает на пару дней по делам и хочет дать мне возможность остыть, после чего надеялся на продуктивную встречу. В конце стояло «целую, люблю». Хоть гнев на него уже немного утих, но легче мне не становилось. Саша оформил для меня надлежащие документы, и через несколько минут я сидела в мрачном помещении, предназначенном для свидания с обвиняемыми. Вскоре привели Селиванова. Сев напротив, он окинул меня цепким, пронзительным взглядом. – Зачем хотела видеть? – спросил он своим хрипловатым голосом. – Хочу прояснить для себя кое-что, – ответила я, глядя на него прямо, не отводя глаза. – Хочешь понять, за что подруга твоя меня любила? – задал он прямой вопрос, и я удивилась его проницательности. – Хочу, – решила я тоже не кривить душой. – А сама ты не поняла этого до сих пор? Ты ж хорошо её знала, с самого детства, она рассказывала мне о вашей крепкой дружбе, – он замолчал на секунду, снова пронзив меня своим ярко-голубым взглядом с прищуром. – Я вот тоже не сразу понял, что Лера была из тех мятущихся душ, которые всегда хотят получить то, что им недоступно. Не могла она довольствоваться тем, что имела и ценить того, кто любит её. Подавай ей чужое, запретное. Вот я и стал для неё этим запретным плодом. Вбила себе в голову, что должен я ей достаться и всё. Ничем не гнушалась, даже сына моего использовала, душу ему на всю жизнь искалечила. – Значит, любила вас так сильно, что ничего с собой поделать не могла, – ответила я. еле сдерживаясь от нахлынувшего негодования. – Любила, – он слегка усмехнулся. – Только зачем она нужна, такая любовь, если после неё один пепел остаётся? Всё выжжено дотла и жизни человеческие разрушены. – Ну, ведь вы сами не отказались от романа с молодой красивой девушкой. Не насильно же она вас в постель затащила? – не выдержала я. Он снова усмехнулся. – Да не спорю я, правильно говоришь. Повёлся, как последний кретин. Красивая, молодая, глазами стреляет так, что сердцу больно. Только отрезвление довольно быстро наступило. – Надоела девочка? – задала я вопрос, провоцируя его на откровенность. – Да нет, тут другое. Просто почувствовал я в ней эту неутолимую силу, способную смести всё на пути к своей цели. Она же никого не пожалела из моей семьи. Ни меня, ну, это по заслугам, ладно. Ни жену мою, ни сына. Получается, всех погубила ради своей прихоти. – Прежде всего, она сама погибла. Не забывайте, кто её убил, – в сердцах сказала я, больше не в силах сдерживать свои чувства. – Да, Петя слабым получился, – сказал Сергей Иванович, задумчиво глядя куда-то в сторону, – я сразу понял, случись что, побежит каяться. Не успел его из города подальше отправить. – Ну, вы же были готовы взять его вину на себя. Чувствовали, что сами виноваты перед сыном? Он взглянул на меня с такой пронзительной болью, что мурашки побежали у меня по спине. – Будут свои дети, поймёшь, – коротко ответил он. На этом наше свидание было окончено Селиванова увели, а я еще пару минут сидела в одиночестве, пытаясь собраться с силами. . Я вышла на улицу, переполняемая противоречивыми чувствами ненависти и сочувствия. Моё лицо горело, а дыхание было частым и прерывистым. «Так не годится», – подумала я. Надо было взять себя в руки и немного остыть. Я села в машину и поехала в сторону центра и вскоре притормозила недалеко от набережной. Выйдя из машины, я ощутила, как струи прохладного воздуха освежают моё пылающее лицо. Подумать только, что нехватка отцовской любви так причудливо трансформировалась в душе моей лучшей подруги. Видимо, в Сергее Селиванове она нашла всё то, чего ей не хватало от мужчин, и что не могли дать её бесчисленные молодые поклонники. Именно он, взрослый и сильный, оказался для Леры той неприступной крепостью, которой она задалась целью непременно взять. В этой беспощадной игре ставки были очень высоки, и Петя здесь оказался просто пешкой, которой Лера могла с лёгкостью пожертвовать в любой момент. Только игра вышла из-под её контроля, и пешка стала действовать не по правилам, жестоко погубив и себя, и саму королеву. В данной истории все оказались жертвами. Видимо, так бывает, когда главными действующими лицами становятся человеческие страсти. Надеюсь, что преступники понесут заслуженное наказание, но, думаю, и сама жизнь уже наказала каждого из них достаточно сурово. Я стояла у реки, погружённая в свои невесёлые мысли. Вода отсюда казалась почти чёрной, покрытой частой рябью Тучи, нависшие над рекой, были готовы в любую минуту окропить редких прохожих холодной влагой. Нужно было возвращаться к работе, и я направилась в сторону своего автомобиля. – Марина, – услышала я за своей спиной знакомый голос и, обернувшись, увидела Влада, который спешил ко мне навстречу, озаряя мрачный осенний день своей сияющей улыбкой, – Прости, если отвлекаю. Просто увидел тебя из окна клиники, и очень захотелось выйти поздороваться. – Привет, Влад, – сказала я, искренне обрадовавшись нашей встрече, а про себя подумала: «ну почему мы всегда выбираем не тех, с кем могли бы быть счастливы» Действительно, стоящий передо мной Влад, с такой искренней симпатией смотрящий мне в глаза, остаётся для меня всего лишь приятным знакомым, а мысли постоянно возвращаются к Денису. Я опять поймала себя на мысли, что постоянно думаю о нём. – Может быть, немного прогуляемся? – предложил Влад, с надеждой глядя на меня. – К сожалению, я опять очень спешу, – ответила я. – Тогда вот что. Я приглашаю тебя завтра на открытие нового отделения нашей клиники. Завтра суббота, надеюсь, ты будешь свободна? Мы хотим организовать благотворительную акцию с раздачей животных из местного приюта. Ты как? – С удовольствием приду, – ответила я. Влад обрадовался и назвал мне место и время проведения мероприятия. – Знаешь, что я думаю, – осенило меня вдруг, – мы снимем сюжет для моей программы о вашем мероприятии. – Ну, нет, – замахал руками Влад, – это выглядит, как будто я использую наше знакомство. Какая-то реклама моей клиники получится. – Да всё в порядке. Не заморачивайся. Наконец-то расскажем про благородное дело, животных покажем, дадим людям заряд позитива. Нет, всё, решено. Снимаем. Уж что-что, а отстаивать свою позицию я умею. Влад скоро сдался под напором моих аргументов. Мы попрощались, и я направилась в сторону своей машины Завтра суббота, обычно наша команда не работает. Но, думаю, ради такого благородного дела ребята не откажутся выйти. Дадим адрес приюта, покажем животных. Глядишь, кто-то из них обретёт наконец-то для себя дом. Я просто загорелась этой идеей. Сама с детства обожаю животных и очень сожалею, что не могу сейчас завести себе пушистого друга из-за постоянной занятости. Но если моя работа поможет кому-то найти себе любимца, тем более из числа обездоленных зверушек, я буду просто счастлива. Одинокая женщина, сидящая на скамейки у входной двери своего дома, скорее напоминала обездвиженную статую с потухшим взглядом, устремлённым куда-то вдаль. Вошедшая в калитку Ольга Ларченко не сразу признала в ней Петину мать, так сильно постарела и осунулась Ирина за несколько последних дней. Она подошла и села рядом с несостоявшейся свекровью, даже не здороваясь и не дожидаясь приглашения. Та подняла на неё глаза, и Ольга увидела взгляд женщины, потерявшей всякий смысл жизни. – Что слышно нового? – тихо спросила Ольга, чувствуя, как её душу переполняет сострадание. – Пете предъявили обвинение. Он полностью признал свою вину, – бесцветным голосом ответила Ирина, глядя куда-то в сторону, – теперь остаётся ждать суда, – глаза её наполнились влагой, но ни всхлипов, ни рыданий Ольга не услышала. – Я очень сожалею, – тихо произнесла она, стараясь не смотреть Ирине в лицо. – Сожалеешь? – спросила Ирина, и Ольга услышала, как в её голосе зазвенели истерические нотки, – да как ты можешь мне такое говорить? Похоже, женщина собралась с последними силами, чтобы выплеснуть свою ярость. – Зачем ты это сделала? Зачем? Что ты выиграла, глупая, эгоистичная девчонка? – Я просто хотела вернуть Петю, – тихо и чуть не плача произнесла Оля, – ведь эта дрянь, она же и с вашим мужем, и с сыном. Я хотела, чтобы Петя понял, как он ошибался, что только со мною он может быть по-настоящему счастлив. Ведь я даже не знаю, как я теперь буду жить без него. Я буду ждать, когда он вернётся. Я столько его ждала, и я снова сумею, – она повторяла эти фразы, которые растворялись в воздухе, не доходя до сознания несчастной матери. Спустя минуту Ирина подняла голову и произнесла тихим, но твёрдым голосом. – Как же я ошиблась в тебе. Потом она помолчала с минуту, глядя в мрачную осеннюю даль и произнесла: «Уходи». Ольга встала и пошла в сторону калитки. Было видно, как её согнувшаяся спина содрогается от немых рыданий. Не смотря на то, что октябрь подходил к концу, субботнее утро выдалось достаточно тёплым и солнечным. Как раз идеальная погода для мероприятия, ради которого группа людей собралась возле открывшегося отделения клиники Влада Туманова. Ярмарка-раздача бездомных животных была в самом разгаре, когда наша съёмочная группа приблизилась к зданию клиники, вход в которую был увешан огромной гирляндой из воздушных шаров.