Белов достал из папки несколько листов, соединенных скрепкой, пробежал глазами отпечатанный на машинке текст. — Вот послушай. «Вместо работы по профилактике и борьбы с хищениями социалистической собственности работники ОБХСС во главе с тов. Мироновым встали на путь бессовестного шельмования отдельных должностных лиц…» Далее в письме, адресованном в ЦК КПСС и прокурору республики, говорилось о фальсификации, издевательствах, недопустимых методах ведения следствия… Миронов чувствовал себя неуютно, жадно курил. — Вот оперативность, — проговорил он, наблюдая за струйкой дыма, тянувшейся в открытую форточку. — Позавидуешь, ей-богу. Нам бы так работать. — Тебе хорошо шутить, — упрекнул Белов. — А мне в обкоме докладывать надо. Уже звонили. — Значит, как говорят футболисты, начинается прессинг по всему полю, — протянул Миронов, тоже обеспокоенный. — Что делать будем? Он некоторое время смотрел на жалобу и, словно вдруг сообразив, спросил: — Иван Иванович, а сколько здесь подписей? — Давай подсчитаем. — А потом учтем тех, кого допрашивали. Белов смекнул, в чем дело. — Итак, жалобу подписали сорок человек, — рассуждал Миронов. — Двадцать пять допрошено. Сколько остается? Пятнадцать. Из числа допрошенных подписали лишь несколько человек, значит, в основном поставили подписи люди, с которыми мы еще не встречались. А теперь взглянем, кто подписал жалобу. — Миронов водил карандашом по строчкам. — Нет Кайля, Качкова, Симаков-ской… Майор назвал еще несколько фамилий родственников некоторых номенклатурных работников. — А если нам поступить так, — сказал Белов. — Вызвать всех, кто подписал жалобу. Одновременно. — Именно так, — одобрил Миронов. «Ничего подобного я не писал», — заявил каждый из вызванных повесткой. Оказалось, что собирала подписи Родионова. Она очень ловко сумела одурачить людей. Тем временем Белов назначил судебно-бухгалтерскую и техническую экспертизы. Беспристрастные знатоки своего дела выявили в ОТО вопиющие факты злоупотреблений. — Итак, подведем некоторые итоги. — Вооружившись документами экспертов, Белов довольно потирал руки. — На Родионову доказательств предостаточно. Незаконно получила крупную сумму денег в виде премии. Организовала клеветническую жалобу… Белов помолчал, сосредоточенно поглядывая на сидевшего напротив Миронова. — Думаю, что ее первой и арестуем, — заключил он. Но у Миронова было свое мнение. — А я считаю, что первым должен пойти Кайль, — сказал он. — Должен пойти организатор всех помех следствию. А потом и с его подручной поговорим… — Хорошо. Давай на Кайля хотя бы один, но бесспорно доказанный эпизод. И тогда быть по-твоему. — Будет такой эпизод. 8 Миронов курил, яростно затягиваясь. «Ну и вертопрах! Не столько помог, сколько навредил», — кипел он, поглядывая на сидевшего напротив лощеного капитана. — Аркадий Иосифович, что я вам поручал? — строго спросил он, вдавливая сигарету в пепельницу. — Привезти документы с радиозавода, — избегая прямого взгляда, ответил капитан. — Папку с документами, — поправил Миронов. — А вы что сделали? Изъяли из этой папки накладные и счета на получение и вывоз десяти кубометров обрезных пятидесятимиллиметровых досок. Мягко говоря, вы намекнули, что именно нас интересует, каким эпизодом намерены заниматься. К тому же тянете с докладом вторые сутки. Как это все понимать? — Я считал… Какие-то там доски… — Доски или золото — для нас с вами не имеет значения. И то важно и это. Главное — оперативно исследовать любую деталь. А вы, повторяю, привлекли излишнее внимание подозреваемых. Капитан, кривя полные губы, смотрел мимо майора. — Извините, — выдавил он. — Больше не повторится. — Поставили операцию на грань провала. Объявляю вам выговор. Идите. Миронов задумался, выбирая решение. В том, что на заводе уже побывали кайлевцы, он не сомневался. И тем не менее отступать нельзя, надо немедленно исправлять ошибку. «Так, доски с радиозавода якобы были завезены на завод «Новатор», — размышлял Алексей Павлович. — Там, разумеется, уже кое-что предприняли. И все же попытка не пытка…» Оперативный работник и следователь, побывавшие на «Новаторе», представили акт на списание досок, израсходованных «на стеллажи библиотеки в ремонтируемом помещении для ОТО». Акт утвердил главный инженер завода Шевляков. — А что дальше? — спросил Миронов. — Ничего, — пожал плечами следователь. — Доски, как видите, пошли в дело. Списаны. Все чин чином. Понимать надо так: эпизод закрыт, отработан полностью. «Значит, опоздали, — с огорчением признал начальник ОБХСС. — Операция с досками, выходит, рухнула. Так промахнуться, бездарно провалить! Да, ситуация…» Алексей Павлович еще раз взглянул на акт. Взял его в руки, повертел, поднес поближе к глазам, внимательно рассматривая. Потом достал увеличительное стекло. «А ведь акт-то липовый! — догадался он. — Честное слово, свежеиспеченный. Как же это я раньше не заметил…» Майор посмотрел на часы. — Так. Поздновато, но ничего, — вслух проговорил он. Через несколько минут он сидел в машине, которая стремительно несла его на квартиру Шевлякова. — Когда вы подписали этот акт? — представившись, спросил Миронов. Главный инженер долго крутил перед глазами знакомую бумагу. По выражению его лица нетрудно было догадаться, что он мучительно обдумывает, как ему поступить: сказать правду или нет. — Вчера, — сказал наконец он. — Пришел ко мне заместитель директора Вернер и сказал, что сделаны стеллажи для библиотеки. Надо, мол, списать доски. Я тут же позвонил старшему мастеру стройцеха Савину. Тот подтвердил. Я, естественно, подписал. — Как у Вас все просто, товарищ главный инженер. Позвонил. Подписал… — Выходит, верить нельзя? — вспыхнул Шевляков. — Не одними же досками занимаемся. — Это верно, извините. Где живет Савин? Как с ним связаться? — Телефона я не знаю. Домашнего адреса — тоже. Он недавно… «Неужели и главный ловчит? — подумал майор, глядя в упор на Шевлякова. — Неужели и тут все закручено?..» — Что недавно? С луны свалился? Где он живет? Если не знаете — будем выяснять… — Постойте, кажется, он сегодня работает в ночь. — Тогда — в машину. Разыщем Савина, и вы свободны. Миронов горячился. Уж тут-то он был настороже и не мог позволить обвести себя вокруг пальца. — Хорошо, только уточню — работает ли? — с готовностью согласился Шевляков. Майор подошел к столу, встал рядом с телефонным аппаратом. Главный инженер снял трубку, позвонил. Спросил: — Савин на месте? Старший мастер находился в цехе. Он извлек из рабочего стола эскизы, утвержденные главным инженером, назвал пофамильно плотников, выполнявших заказ, а затем провел в помещение и показал стеллажи в натуре. Тут же были произведены замеры и подсчеты. Оказалось, что на изготовление стеллажей израсходовано не более полутора кубометров досок толщиной двадцать миллиметров. Миронов допросил всех, кто имел причастность к изготовлению стеллажей. Заведующая складом, кладовщица и бухгалтер заявили, что обрезные пятидесятимиллиметровые доски на завод не поступали. Не значатся они и по книгам материального учета. Плотники подтвердили: доски на стеллажи брали из сушила стройцеха, оформляли требованиями, а потом списали в расход. Майор изъял все необходимые документы, в том числе и счет завода «Новатор», предъявленный радиозаводу год тому назад за доски на стеллажи и их изготовление.