— Не говорите глупости, дом у них купили. Драконы никогда ничего не крадут. — А где это место находится? Мы на территории гномов? — Вам не нужно этого знать. Ответила бы я вам, что мне нужно и не нужно делать! — Покажите мою комнату. Я устала и хочу отдохнуть. — Пройдемте, — предложил Старейшина, указывая вглубь дома. Ну что ж, будем осваиваться на новом месте. Руар — Ты? — воскликнула моя супруга, заглянув в гостиную. В руках поднос с чаем, а на часах уже почти полночь. Кто ж ей позволил самой бродить ночью по дому? А вдруг что произошло, а рядом никого? — Я думала, что меня отправили в ссылку. — Мне нужно было закончить кое-какие дела, а тебе было небезопасно оставаться в Замке. Остановилась, поставила поднос на стол, села и посмотрела на меня так, будто я дитя малое, неразумное. — Да что ты за правитель такой, у которого в собственном доме небезопасно? — Плохой по всей видимости, — честно признался я, тяжело опускаясь в глубокое кресло у камина. В нем непривычно горел зачарованный костер, согревая небольшую комнату. Дыма не было, так как привлекать к себе внимания мы не могли. — Как твоё самочувствие? Устроилась на новом месте или подыскать что-то новое? — Я смотрю, вам не впервой жен прятать. А не приходила тебе такая мысль, что это мог быть кто-то из близких, тех кому ты доверяешь? — Ты подозреваешь кого-то? Есть основания? — Не бери в голову, так, глупости маленькой женщины, — она отвлеклась от разговора и принялась наливать себе чай в маленькую аккуратную чашку с вишенкой на боку. Остальные мои жены сразу начали бы роптать о том, насколько беден дом и его внутреннее убранство, Маша же молчала. Ей, по-моему, тут даже больше нравилось, нежели в замке. — Ты хочешь, чтобы я приставил к тебе других людей? — Я хочу, чтобы ты был рядом. — Это пока невозможно. — Ну, тогда нам не о чем говорить. Я пошла к себе. О здоровье ребенка можешь узнать у Кернара, он обследует меня по три раза на дню. — Маш? — Да? — Я подумаю, как это можно сделать. *** Злость, отчаянье и вечная слабость стали преследовать меня каждый день. Настроение от хорошего резко менялось на отвратительное и снова назад. Я кричала, била вещи, не хотела ни с кем разговаривать. Возможно, кто-то скажет, что перепады настроения это нормально для беременной женщины, но вот золотистые чешуйки на шее и длинные черные когти, которые даже ножом кухонным не отрежешь (пробовала), это ой как ненормально! Кернар же уверял, что все идет хорошо и он очень доволен результатом. Объяснял, что таким образом моё тело перестраивается и все изменения, ВОЗМОЖНО, исчезнут сразу после родов. А возможно и нет, и я навсегда останусь в образе недодракона. Знаете, как удобно одевать брюки и разрезать их просто одним случайным движением? Это нормальные драконы могут контролировать длину и остроту их когтей, я же управлять всем этим не умела! Оставалось злиться и ждать, когда уже я рожу и все это исчезнет само собой. Иначе как жить дальше, я не представляла! За внешними изменениями последовали и внутренние. Кожа обрела необходимую крепость и эластичность, чтобы удержать внутри маленького монстра. Температура тела росла с каждым днем, приближаясь к идеальной для драконов, но никак не человека. Тело горело изнутри. Меня лихорадило как при ГРИППе. Я находилась в бреду почти неделю, а потом просто провалилась в кому. Руар — Вы что, охладить её тело не можете? Лед? Вода? Да что угодно, — разорялся я, наблюдая за тем, как девушка медленно умирала по моей вине. — Этого нельзя делать. Плод замрет в холоде. — возражал Кернар. — Она не выдержит. Какая разница? — Выдержит. Она необычный человек, у нее очень сильный организм. Она справится. А как только плод разовьётся, температура спадет до 38 и опасность пройдет. — Долго ждать? — В ее ситуации я не могу сказать точно. Но опасность не критична. У нее сильное сердце… — Вытягивай ее! Сейчас же! Плевать я хотел на этого ребенка. — Но… — Значит, я сам это сделаю. Мгновение, и я стою на руках вместе с женой. Кернар кидается в мою сторону, чтобы отобрать драгоценную ношу. — Не смей, — угрожающе предупреждаю я, чувствуя, как магия собирается на кончиках пальцев. Воздух наэлектризовался. — Это неправильно. Ты все испортишь. — Увидим, — бросаю напоследок и направляюсь к дверям. Видел на карте, что тут поблизости есть небольшое озеро. Роф молча направляется тенью за мной, пока я быстро бегу среди густого леса, обходя пушистые ветви елей. Через минут десять показалась большая открытая поляна, где внизу блестела гладь лесного озера. Не медля больше ни секунды, захожу в воду, удерживая свою ношу на руках. А вдруг бесполезно? Вдруг поздно уже? Как же давно я не обращался к Богам. — Прошу, помогите. Спасите ее и лучше накажите меня, — прошу тихо, опуская девушку полностью в воду, оставляя лишь лицо на поверхности. Ничего не происходит. Лежит безвольной куклой, только слабое биение сердце говорит о том, что она еще жива. Ткань ночной рубашки намокла и облепила худенькую фигурку, обрисовав уже довольно выпуклый живот, где обитает мой ребенок. Кернар прав. Холод не позволит ему развиться. Но и позволить ей умереть я не мог. Она мне доверилась, значит, я должен оправдать ее ожидания любым способом. — Есть изменения? — спросил Роф, откуда-то из-за моей спины. — Температура спадает. Но больше ничего. — Думаешь, она очнется? — Должна. Она сильная у меня. Справится, — говорю и сам не верю. Сердце еще раз ударило и замолчало. Роф услышал это вместе со мной. В лесу раздался горький печальный вой и я не сразу понял, что издаю его сам. Нет Богов, не послушали. Решили забрать ее вместо меня. И за что? Зачем я им так нужен на этом свете? Или им нравится таким образом изводить меня раз за разом? Шаг вперед. Еще один. Озеро глубокое. Оно навсегда скроет наши тела и упокоит души. — Дурак! — кричит друг с берега и кидается ко мне, желая остановить. Рычу, одна рука вмиг становится животной и я со всей силы бью мужчину по животу. Отскакивает в последний момент, падает в воду. Но отступать не намерен. Кидается повторно, почти виснет на спине, сдерживая руки по бокам. — Это ничего не даст! Это моё решение! — кричу. — Да дышит она, посмотри! Удивленно отпускаю глаза и встречаюсь с голубыми. Она молчит, мокрые волосы облепили лицо и плечи. — Жива, — твержу не своим голосом, прижимая ее к своей груди.Это брызги воды тогда бежали по моему лицу, но никак не слезы.