Сорша кивнула, разглядывая каждую из них. Потом ее глаза остановились на Колтоне. – А ты? Ты тоже Уиддершинс? – Э-э-э, нет. Я просто… как-то во все это втянулся. Сорша опять посмотрела на сумку. – Я думала, что не выберусь живой из этой башни. – Я знаю, – надтреснутым голосом проговорила Бетти. – Знаю, сколько ты там провела. Видела слова, которые ты писала на стенах: злоба, трусость… – Побег, – перебила Сорша и улыбнулась – грустно, но с теплотой. – Теперь это единственное важное слово. И, может быть, еще «прощение». Флисс нахмурилась. – То есть ты… простишь Прю? После всего, что она сделала? Глаза Сорши подернулись пеленой. – Если то, что вы говорите, правда, ее давно уже нет на свете. И я не думаю, что она была счастлива после всего, что совершила. – Но она тебе завидовала! – выпалила Бетти. – Тому, кем ты была и что умела! Так сильно завидовала, что любой ценой готова была от тебя избавиться! – Это правда, – согласилась Сорша. – Но зависть не уходит сама собой, когда ты получаешь то, чего хочешь. Если ты привык к этому чувству, ты просто найдешь другой предмет для зависти. Дело ведь не в самом этом предмете; дело в том, что тебе чего-то не хватает. Щеки у Бетти вдруг стали мокрыми и горячими, и она, к собственному стыду, обнаружила, что плачет. Слова Сорши задели внутри нее какую-то душевную струну – глубоко укоренившееся чувство вины, которую она долго носила в себе, делая вид, что ее не существует. Временами она завидовала сестрам, особенно Флисс – за ее красоту и обаяние. Но сейчас Бетти улыбнулась, посмотрела ей в глаза, и они обменялись взглядами любви и понимания, на которые способны только сестры. Им не в чем было соперничать. Они были непохожими – но это их не разделяло. Наоборот, когда они были вместе, различия делали их сильнее. – Там, снаружи, повсюду патрули, – вклинился Колтон. Он переместился к окну и выглядел таким напряженным, что Бетти показалось: стоит его тронуть – и сжатая пружина внутри него мгновенно распрямится. – Ну что, Бетти Уиддершинс, как мне отсюда выбраться? На Вороньем Камне мне оставаться нельзя, это как пить дать. – Вместе со мной, – просто сказала Сорша, снова взглянув на сумку. – То есть… мне пора вернуть свою щепотку магии? – дрожащим голосом спросила Чарли. – Да, Чарли, – сказала Бетти. Она достала матрешек и провела пальцем по гладкому, искусно раскрашенному дереву. – Пора все вернуть. – Она передала кукол Сорше и молча смотрела, как Флисс и Чарли отдают девушке зеркало и дорожную сумку. Сорша взяла волшебные предметы и долго о чем-то раздумывала, а потом неожиданно повернулась к Бетти и протянула ей руку, в которой лежали куклы. – Оставь их себе. Бетти посмотрела на матрешек, отчаянно желая взять их назад, но совесть не позволяла согласиться. – Большое тебе спасибо, но я не могу. Это было бы нечестно. Чарли и Флисс… – Теперь их силы доступны вам всем, – сказала Сорша. – Вы это заслужили. – Она снова грустно улыбнулась. – К тому же это идеальный подарок для сестер, которые друг о друге заботятся. – Сорша вложила матрешек ей в руку. – Для настоящих сестер. – Спасибо, – прошептала изумленная Бетти. Чувство благодарности теплой волной разлилось по телу – не менее пьянящее, чем магия. Флисс подошла к Колтону. – Ну что, на этот раз действительно пора прощаться, – тихо сказала она. Он кивнул, хмуро глядя своими темными глазами. – Пожалуй, что так. Где-то наверху скрипнула половица. – Бетти? – прогремел бабушкин голос. – Фелисити? Шарлотта? Сестры застыли, заслышав на лестнице звук шагов. Флисс первой пришла в себя. – Уходите, скорее, – шепнула она. Колтон быстро обнял Чарли, а потом чмокнул Флисс в щеку. Она коснулась пальцами лица в месте поцелуя. – А это зачем? – На удачу. – Он вдруг улыбнулся. – Впрочем, мне кажется, вы ее сами себе обеспечили. – Он повернулся к Бетти и протянул ей руку. – Я буду по тебе скучать, Бетти Уиддершинс. Не вздумай меняться. – Он поколебался. – Мы же друзья? Бетти сжала его руку. – Что-то вроде того. И еще, Колтон… – Он внезапно стиснул ее в объятиях, и она приглушенно закончила: – …спасибо. Колтон улыбнулся. – Было приятно помочь. Ну, почти всегда приятно. Сорша спрятала зеркало в складках одежды и взяла сумку, готовая отправляться в путь. – Прощайте, сестры Уиддершинс. Теперь у вас есть собственная магия. Потом она взяла Колтона под руку и что-то прошептала – так тихо, что никто не разобрал, что именно. Не успела Бетти и глазом моргнуть, как они исчезли – и только несколько вороньих перьев закружились в воздухе, напоминая о том, что они только что были здесь. – Галки-нахалки! – воскликнула бабушка. Сестры разом вздрогнули и повернулись к ней. В волосах у нее торчало черное перо, из-за чего бабушка была похожа на сердитую старую индюшку. – Где вас носило? Весь Вороний Камень перекрыт, узники сбежали из тюрьмы, а вы валандаетесь непонятно где? Она пригляделась к Флисс. – Вижу, ты все-таки последовала моему совету и обстригла свою гриву. Хорошо хоть посетители больше не будут жаловаться, что у них волосы в пиве. Но это не ответ на вопрос о том, где вы шатались! – Она погрозила Бетти пальцем. – Это все ты задумала, верно? И что это за перья, во имя пресвятого виски? Как будто всех ворон с Туманных топей собрали и перебили! – Она с подозрением посмотрела на Чарли. – Это ты снова тащишь в дом дохлую живность, чтобы похоронить? Этому пора положить конец, юная леди… – Нет, бабушка, – тихо сказала Чарли. – Я на этот раз никого домой не принесла… ну, по крайней мере, никого дохлого… – Чарли! – угрожающе воскликнула бабушка, но та продолжила: – Нам надо было спасти Соршу Спеллторн и разрушить проклятие… – Проклятие? Какое еще проклятие? – бабушка всплеснула руками. – Вы со своими играми меня с ума сведете. Когда звонит тюремный колокол – не время для забав, ясно вам? – Да, бабушка, – хором ответили они. Банни смягчилась, сама утомленная своей гневной речью. Она взяла стул, тяжело на него опустилась и начала обмахивать лицо морщинистой рукой. – Наша Кларисса тоже любила такие игры. И история про Соршу Спеллторн ей всегда нравилась. – Что за история, бабушка? – осторожно спросила Бетти и предупреждающе взглянула на Чарли, чтобы та помалкивала. Бабушка нахмурила брови. – История о том, как она исчезла из башни, конечно! Ее же все знают. Кларисса на пару с вашим папой меня до исступления доводили – заставляли рассказывать им эту историю, чтобы они ее потом разыгрывали по ролям. Кларисса любила изображать Соршу. А бедному Барни доставалась роль беса или вороны. – Она хмыкнула. – Она и сейчас такая же командирша. – Она что, жива?.. – спросила Бетти. Бабушка изумленно воззрилась на нее. – Бетти, с тобой все хорошо? Ты сегодня какая-то странная, совсем не такая смышленая, как обычно. – Она положила ей руку на лоб. – Вроде бы не горячий… Бетти выдавила улыбку. Какое-то незнакомое чувство покалывало ее изнутри, словно теплый песок. Кажется, впервые в жизни она почувствовала себя полностью довольной. Ошеломленной, но счастливой. – Мы просто… просто решили над тобой подшутить. Со мной все хорошо, бабуля, честно. «Это правда, – поняла она. – Со мной действительно все хорошо». – Хм-м-м. – Бабушка отвела руку и встала. – Подшутить, выходит? – Она взяла из-за стойки стакан и плеснула себе виски. – Посмотрим, как вы повеселитесь, если вас на две недели запрут дома и нагрузят работой. Может, стоит спросить вашего папу, что он об этом думает? Гляньте-ка, а вот и он… – Что?! – Бетти повернулась ко входу. Загремел замок, и кто-то толкнул дверь снаружи. Внутри нее волной поднялась надежда. Но этого же не может быть… Барни Уиддершинс стоял на пороге, стряхивая с ботинок опавшие листья. Щеки у него раскраснелись на холоде. – Эй, вы трое! – воскликнул он сердито, закрывая дверь, в которую задувал ветер. – Я вас всюду обыскался! – Он помолчал, всматриваясь в их пораженные застывшие лица, и в глазах у него блеснул огонек. – Надеюсь, бабушка уже успела вас отчитать, так что мне не придется. – Папа? – выдавила из себя Бетти, не веря своим глазам. В дрожащей руке загремели матрешки. Она не думала, что сможет не только снять проклятие, но и изменить что-то еще, – однако вот же он, папа, прямо перед ней. Ее сердце, раньше покрытое коркой льда, теперь как будто оттаивало. Годы, проведенные без него, никуда не денутся, но теперь у них будет время всё наверстать. – Что… что ты здесь делаешь? Он хохотнул.