А теперь по той же причине Уэйд защищал ее. В свое время журналисты и публика склоняли его имя на все лады, и Нину ждала та же участь. Шифр необратимо изменил их жизни. Уэйд не желал Нине дурного, а ее враждебность повредила тонкую ниточку взаимопонимания, которая протянулась между ними на борту самолета. Впрочем, услышав от нее обидные слова, Уэйд не ушел. Не стал оскорблять в ответ. Нина его прогоняла, а он остался, невозмутимо глядя на нее серыми глазами. — Я заблуждался не только по поводу Чандры Браун, но и насчет вас, — тихо произнес он. — И Бакстон сейчас повторяет мою ошибку. Нина задала вопрос, давно не дававший покоя: — Почему вы высказались против, когда я поступала на службу в Бюро? Уэйд на мгновение закрыл глаза. — Я многое повидал, работая в ФБР. Занимался худшими из людей и их зверствами. Препарировал умы самых отъявленных ублюдков — тех, кто охотится на детей. — Он перешел на хриплый шепот. — Когда имеешь дело с нелюдями, их темные душонки пятнают твою собственную. Уэйд, похоже, был рад выговориться. Нина внимательно слушала, стараясь увидеть себя его глазами. — Готовясь провести собеседование, я прочитал ваше досье, — сказал он. — В нем содержался полицейский отчет о похищении, фотографии, снятые после случившегося, а также более ранние свидетельства о жестокости в ваш адрес. Я узнал о том, откуда у вас шрамы на спине и почему вы сбегали от приемных родителей. — Протянул руку, словно намереваясь погладить Нину по плечу, но не осмелился. — Когда вы пришли на собеседование, я не смог вас раскусить. Я сурово с вами обошелся, поскольку хотел копнуть глубже и понять, что скрывалось за профессиональной выдержкой. — Вы думали, что я — как часовая бомба? Рано или поздно взорвусь? — Мне очень жаль, Нина, — произнес Уэйд. — Теперь я понимаю, что упустил важный нюанс. Черту характера, которую психологи, к несчастью, изучают не так подробно, как всевозможные расстройства, неврозы и защитные механизмы. У вас эта черта чрезвычайно развита. Прежде я с такими людьми не сталкивался. — Он посмотрел на Нину, как смотрит зоолог на представителя редкого вида. — Я говорю про стойкость. — Стойкость, — повторила Нина, будто пробуя слово на вкус. — Люди бывают невероятно жестоки, а порой — проявляют безмерную силу духа. Вы не просто пережили трудности — вы преобразились. Я следил за вашими успехами с тех пор, как вас приняли в ФБР. Скажу честно: сперва я ждал, что вы дадите слабину. Сорветесь. Стыдно признать, но в глубине души я надеялся, что окажусь прав на ваш счет. Однако я заблуждался. Вы — настоящая находка для Бюро. Смутившись, Нина потупила взгляд. — Вы и в нынешнем деле сыграли огромную роль, — продолжил Уэйд. — Сперва заметили послание Шифра на стенке контейнера. Затем раньше всех разгадали загадку про Бостон и сразу сообщили мне, хотя могли позвонить шефу и получить заслуженные лавры. Вы — прекрасный напарник. Вчера вы встали на мою защиту, когда Бакстон хотел меня отстранить. Теперь мой черед. Нина взглянула ему в глаза. Уэйд не просто ее защищал, он бросал вызов: сможет ли Нина сразиться с Шифром у всех на виду, зная, что целый мир наблюдал за ее унижениями? А если не сможет — простит ли это самой себе? Глава 28 Нина решительно толкнула дверь и вместе с Уэйдом зашла в просторный штаб целевой группы. Работа кипела вовсю. Разбившись на команды, агенты корпели над электронными таблицами, листали документы, печатали на компьютерах. Взглянув на дальнюю стену, Нина ахнула. На огромном экране мерцали стоп-кадры из видеозаписи Шифра. На первом — мускулистый мужчина, закутанный в плащ; рука в перчатке держит зажженную сигарету. На другом — крупный план девичьего запястья, примотанного к ножке стола нейлоновым шнуром. Нина замерла на месте. Один из агентов заметил ее и локтем толкнул другого, тот — третьего… Постепенно все в комнате затихли, будто неведомый вирус оборвал разговоры и остановил работу. Бакстон стоял с мобильником чуть поодаль. Увидев Нину, он что-то буркнул собеседнику и убрал телефон в чехол на поясе. — Идемте в мой кабинет. Нина вышла вслед за шефом, Уэйд не отставал. Завидев их, секретарша Бакстона отвела глаза. Нине пора было привыкать к такой реакции. — Закройте за собой дверь, — обернувшись, попросил шеф и тут же нахмурился. — Мне нужно поговорить с агентом Геррерой с глазу на глаз! Нина тоже оглянулась и увидела не только Уэйда, но и Брек с Кентом. — Мы остаемся, — заявил Кент. Брек кивнула. Повернувшись к Нине, Бакстон вопросительно поднял бровь. — Пусть останутся, — сказала она. — Ладно. Коллеги расселись за тем же столом, за которым с утра смотрели видео. — Агент Геррера, — начал шеф, — как вы уже, наверное, догадались, прежде чем выделить вам временную должность в отделе поведенческого анализа, я изучил ваше досье. Хотел иметь представление обо всем, что связывало вас с Шифром. — Бакстон печально вздохнул. — Прочитав досье, я был, мягко говоря, потрясен. Вы многое пережили… такое мало кто способен вынести, тем более — в шестнадцать лет. Нина молча кивнула. А что тут скажешь? — Как руководитель, я волнуюсь о вашем здоровье и благополучии — эмоциональном и физическом. Теперь, когда Шифр выложил видеозапись, с моей стороны будет халатностью закрыть на это глаза. Как же вам теперь допрашивать свидетелей и общаться с журналистами на месте преступления? — Сэр, я… — начала Нина, но Бакстон остановил ее взмахом руки. — Пока вас с агентом Уэйдом не было, я битый час разгребал последствия. Видео, конечно, стало вирусным. — Бакстон поморщился. — Отдел по связям с общественностью атаковали репортеры. Я поручил киберотделу обратиться к руководству соцсетей и заблокировать аккаунты Шифра. Его странички теперь недоступны, однако нашлись люди, которые скачали запись и выложили у себя. Увы, она по-прежнему в Сети. Что ж, по крайней мере, мы помешали мерзавцу набрать достаточно лайков и выложить следующий отрывок. Нина воспряла духом — и тут же поникла. Она уже дважды ускользала от Шифра. Ублюдок жаждет отомстить, поэтому наверняка найдет способ обнародовать видео целиком. — Директор вызвал меня к себе, — хмуро продолжил Бакстон. — Он всецело нас поддерживает. Готов выделить еще людей и предоставить доступ к любой информации. С одной стороны, Нина обрадовалась, что делом заинтересовался директор. С другой — ее коробило от мысли, что и он посмотрел злополучное видео. — Я пообещал ему, что вы, агент Геррера, продолжите работу над делом только в качестве консультанта, — сказал Бакстон. — И больше не станете выезжать на задания. Злость, кипевшая у Нины внутри, выплеснулась в слова: — Так вы отстраняете меня из заботы о моем самочувствии? Или все-таки потому, что я опозорила Бюро? С первого дня в академии новобранцам твердили: «Не подведите Бюро!» На мелкие проступки начальство закрывало глаза, но только не на урон, нанесенный репутации ФБР. — Агент Геррера! — рассердился Бакстон. — Понимаю, вы расстроены, иначе я счел бы ваш вопрос оскорбительным. Нина знала, что ссора со старшим агентом не сулит ничего хорошего, поэтому глубоко вдохнула и уже спокойнее продолжила: — Сэр, мне как никогда нужна эта работа. Я должна помочь команде поймать преступника. — Она чуть не сказала «насильника», однако притворилась по-деловому беспристрастной. Бакстон тем не менее стоял на своем: — Свидетели, которых вы будете допрашивать, сразу вспомнят видеозапись. Вы отвлечете их от показаний. Агент — это функция, нас должны воспринимать обезличенно. Что в вашем случае невозможно. А если обратить этот минус в свою пользу? — У нас в команде и так полно агентов-функций. Не хватает как раз человека с историей. Того, кто контактировал с Шифром напрямую. Уэйд кашлянул. — Сэр, если позволите… — Дождавшись кивка, он продолжил: — Видеозапись показала, что агент Геррера поведала нам не все. Ее вины здесь нет — просто есть подробности, которые она подсознательно вытеснила из памяти. Она их обязательно восстановит, если продолжит активно участвовать в расследовании. Поэтому рекомендую не отстранять ее от дела. Нине не очень понравилась стратегия Уэйда. Зачем он заговорил о провалах в памяти? Знал ведь, что для нее это больная тема. — И что же я, по-вашему, вытеснила из памяти? — К примеру, вы никогда не упоминали, что похититель называл вас брошенкой, — ответил Уэйд. — А это важная деталь. Посмотрев запись, Нина увидела глазами Шифра события, до этого жившие в памяти в виде разрозненных обрывков. Когда кусочки мозаики встали на места, ее будто окатило волной. Нина опустила глаза, вспомнив, как той ночью полицейский ее расспрашивал, а она, содрогаясь всем телом, пересказывала тошнотворную цепочку событий. Вот только слово, которым назвал ее похититель, она постыдилась озвучить. Брошенка. Позже этот фрагмент мозаики поблек — возможно, благодаря отчаянному желанию затолкать его поглубже во тьму, в бездонный колодец, где хранилось самое страшное. — Для Шифра это не просто слово, — заметил Уэйд. — Те, кто расследовал дело одиннадцать лет назад, понятия не имели, что он так вас назвал. Как по-вашему, о чем говорит это прозвище? — Когда мы осматривали место убийства в Вашингтоне, вы предположили, что подозреваемый знал о моем прошлом… — Нина поняла, к чему ведет коллега. — Софию Гарсиа-Фигероа обнаружили в мусорном контейнере, — продолжил Уэйд. — Поразмыслив над фактами, я сделал логичный вывод. А Нина оспорила этот вывод, не желая в него верить. Ведь если Шифр знал, что ее в младенчестве оставили в мусорном баке, то мог знать и другие личные сведения. А может, даже был ее близким знакомым. Она попыталась найти другое объяснение: — А если он просто считает девушек расходным материалом — один раз воспользовался, а затем выбросил? И поэтому называл всех брошенками — не только меня?