Еловецкая встала и ушла в другую комнату. До чуткого слуха Наполеонова донёсся шелест страниц. «Ежедневник листает», – подумал он. Еловецкая вернулась и сообщила Наполеонову число. Это был тот самый день, который назвал днём смерти патологоанатом. Екатерина Григорьевна догадалась, о чём думает следователь, и всплеснула руками: – То есть Лену тогда и убили? – Скорее всего, – нехотя выдавил из себя Наполеонов. – Не может быть! – Еловецкая подошла к окну и стала смотреть на улицу. – Я не могу в это поверить, – произнесла она чуть позже, повернувшись к следователю. – Такой приличный молодой человек. – Может быть, они поссорились? – Точно! – воскликнула Еловецкая. – Что точно? – Поссорились они! – Откуда вы знаете? Стены в вашем доме вроде бы не тонкие. «Не могла же эта дама подслушивать у дверей, – с сомнением подумал Наполеонов, – хотя кто их поймёт, этих дам». И тут Еловецкая разрешила его сомнения. – Понимаете, – проговорила она, – он чуть Зульфию с ног не сбил! По крайней мере, ведро с водой у неё из рук выбил. Оно так и покатилось с грохотом по лестнице! Зульфия ругаться стала. Я услышала шум и выглянула, спрашиваю, что и как. Зульфия мне и сказала, что на неё, как ураган, парень налетел, чуть не сшиб её с ног, ведро с водой выбил и даже не извинился. – Действительно, непорядок, – согласился следователь и спросил: – Вы уверены, что это был именно Тимьянов? – Я не уверена, – развела руками Еловецкая, – я могу только предполагать, что это был он, так как времени с того момента, как он вошёл в квартиру Лены, прошло всего ничего. Но вам лучше поговорить с Зульфиёй. – Где мне её найти? – Думаю, что сейчас она в своём закутке. – В каком таком закутке? – нахмурился следователь. – Внизу, в полуподвале, там у неё есть своя небольшая каморка. – Хорошо. Спасибо. Теперь опишите мне Тимьянова. – Высокий, красивый, – начала Еловецкая. – Цвет волос, – перебил следователь. – Русые. – Глаза? – Светло-карие. – Лицо круглое, треугольное? – Скорее овальное. – Борода, усы? – Нет. – Нос? – Прямой. – Рот? – Обыкновенный. Нижняя губа немного больше верхней. – Особые приметы? – Нет, – покачала головой Еловецкая. «Наблюдательная особа, – подумал Наполеонов и сказал: – В протоколе отмечено, что дверь квартиры Гульковой была закрыта на два ключа. – Да, слесарь так и сказал. – Но убитая не могла закрыть дверь за своим убийцей. – Не могла, – согласилась Екатерина Григорьевна. – Тогда кто это сделал? – Убийца, наверное. – У кого, кроме самой Елены Гульковой, были ключи от её квартиры? – Только у Дуни. – А у Лунёвой? – У Люды? Нет, зачем они ей, – покачала головой соседка. – Где Гулькова хранила свои ключи? – Ленины были всегда у неё в сумке. – Так… Они на месте. Тогда остаются только ключи Сориной. – Нет! – Что нет? – Ещё были запасные ключи! – Так где они? – Висят на гвоздике в прихожей. – Они на месте? – Я не знаю. – Так идёмте и посмотрим на них. – Идёмте, – поспешно подхватилась Еловецкая. Запасных ключей на месте не оказалось. «Что за люди, – подумал Наполеонов, – взрослые, обеспеченные и оставляют ключи на виду. Бери кто хочешь!» Наполеонов спустился в закуток к Зульфие Рахмоновне Агитовой. Это была ещё совсем молодая симпатичная женщина, приехавшая в Россию на заработки из ближнего зарубежья. Наполеонов вежливо представился и попросил женщину оказать помощь следствию. Она не стала упрямиться и даже налила следователю хорошо заваренного чаю и поставила на стол мятные пряники и бублики с маком. – Вы, Зульфия, расскажите мне сначала о том случае, когда на вас налетел выбежавший из квартиры мужчина. – Да что тут рассказывать, – ответила женщина, – я налила воды и поднималась на верхний этаж. Я всегда начинаю мыть сверху. Мне так удобнее, – пояснила она. – И вот иду я по лестнице, не ожидая ничего плохого, и вдруг навстречу мне несётся молодой мужчина. Он буквально налетел на меня. Я до сих пор не могу понять, как я не опрокинулась на спину, не полетела вниз головой и не убилась. Вероятно, у меня хорошая реакция. Я схватилась за перила и устояла на ногах. Только ведро у меня из рук вылетело. Я закричала, а он даже не оглянулся. – Вы не слышали, не закрывал ли он, перед тем как побежать вам навстречу, дверь? – Звук поворачивающегося ключа я не слышала и в руках ключей у него не видела. Хотя я могла и не увидеть, всё произошло молниеносно. Но услышать должна была. – Вы могли бы описать этого человека? – Навряд ли, – покачала головой женщина, – я же вам говорю, что всё случилось очень быстро. – Хотя бы скажите, он был высоким? – Да, выше меня.