– То есть? – Еда в нём искусственная, жизнь виртуальная. Мирослава рассмеялась: – Предположим, мы с тобой питаемся настоящими продуктами. – Мы с тобой да, и те, кто живёт в сельской местности. Но горожане едят неведомо что, и мне их очень жаль. – И как же им помочь? – Они могут помочь себе сами, если перестанут ходить в супермаркеты и будут покупать продукты у фермеров на рынках и ярмарках. – Разумно, – согласилась Мирослава, – только далеко не всем это по карману. – Тогда нужно уехать в село. – Опять же, не для всех это приемлемо. Виктория вздохнула. – С жизнью в виртуальном мире, тётя, я тоже не совсем согласна с тобой. Не все сидят в Сети. Многие теперь встречаются с друзьями, выезжают на природу, трудятся на своих дачах, занимаются спортом, путешествуют. – Ах, Слава, – воскликнула тётя, – если бы я могла примерить твои розовые очки! – Они не розовые, – рассмеялась племянница. – А какие же? – Скорее зелёно-голубые. – Ты хочешь сказать, что твои очки цвета моря? – Море в нём, конечно, тоже присутствует, но больше это всё-таки цвет неба, лесов, лугов, в общем, природы. – Милая моя Славочка, как же с тобой уютно и спокойно. – Виктория обняла племянницу и прижалась к её плечу щекой. – Тётя, у тебя есть молодой муж, который надёжно укрывает тебя от всего того, что тебе не нравится в окружающем мире. – Молодой муж, – повторила Виктория. А потом спросила: – Ты считаешь меня старой? – Нет, конечно! – искренне ответила Мирослава. – Просто Игоря, по-моему, не волнует и не пугает то, что окрашивает твоё настроение и мироощущение в минорные оттенки. – Пожалуй, ты права, – согласилась тётка, – Игорь чувствует себя как рыба в воде в любом мире. – И тут же сказала: – Слава, выходи замуж за Мориса. – Тётя! Морис никогда не станет для меня молодым мужем! – Почему? – искренне удивилась Виктория. – Потому что мы с ним ровесники. – Ну и что! Он так любит тебя! – Неужели его чувства бросаются в глаза или Шура успел всех оповестить? – То, что Морис любит тебя, заметно невооружённым глазом, – улыбнулась Виктория. – Поверь моей интуиции, лучше Мориса тебе мужа не сыскать. – Я верю тебе и твоей интуиции, – улыбнулась Мирослава. – Просто мне совсем не хочется выходить замуж. Морис мечтает о классической семье. А я в неё не вписываюсь. – Значит, создадите ту семью, в которую впишитесь оба. – Тётя, ты фантазёрка! – засмеялась Мирослава. – Меня бы вполне устроил гарем. Виктория погрозила ей пальцем. – Что-то ты сама не слишком торопилась замуж. – Не сравнивай, – ответила тётя, и губы её едва заметно дрогнули. – Извини. – Мирослава чмокнула Викторию в висок и сказала: – Мне пора. – Уже уезжаешь? – Угу. Дел много, и я не могу всё расследование взваливать на плечи своего помощника, а то у него не останется сил на то, чтобы любить меня, – пошутила она. – Всё иронизируешь, – мягко укорила её Виктория. – Но я всё-таки надеюсь, что ты скоро созреешь для брака. – С Морисом, – улыбнулась Мирослава. – Именно с ним, – кивнула Виктория. И тут с высоты одного из деревьев на них пролилась мелодия, состоящая из коротких трелей и свистов, повторяющихся вновь и вновь. Виктория приложила палец к губам. Мирослава понимающе кивнула. Но через некоторое время птичка замолчала. – Дрозд, – сказала Виктория. – Хорошо поёт. – Некоторые бывалые птичники шутили в старину, что дрозды в своей песенке произносят: «Филипп! Филипп!.. Иди чай пить, чай пить… с сахаром… Скккоррей, а то остынет!..» Обе женщины рассмеялись. Глава 19 Когда Мирослава прибыла домой, Морис выглядел встревоженным. – Где вы пропадали? – вырвалось у него. И тут она вспомнила, что отключила мобильник. – Морис, прости! Я что-то так устала, что решила заехать к тёте. – А позвонить вы не могли? – Могла. Признаю, я виновата. Оставишь меня без ужина. Он фыркнул. – Ты сильно сердишься? – спросила она покаянно. – Вы же знаете, что я не могу на вас долго сердиться. – Спасибо, солнышко! – Она чмокнула его в щёку. Он хотел ей сказать: «Не подлизывайтесь», – но передумал и проговорил: – Я могу вас кое о чём попросить? – Можешь, – с готовностью кивнула она. – В другой раз, если вы захотите куда-нибудь заехать, то предупредите меня. Я правда очень переживал. На Мирославу нахлынуло искреннее раскаяние. – Обещаю, всегда буду предупреждать. – Договорились. Пойдёмте в дом. Ужин готов. Дон всё это время сидел на крыльце и переводил встревоженный взгляд с одного на другого. Поняв, что ссоры не будет, кот успокоился и проследовал в дом за хозяевами. После ужина, закончив мыть посуду, Миндаугас взял из рук Мирославы последнюю вытертую насухо чашку и спросил: