– И правда, чего здесь стоять, – согласилась Еловецкая. А Сорина переводила взгляд с одной на другую, но сама, не зная почему, так и не решилась ни о чём спросить. И в салоне автомобиля она сидела тихо, словно вся сжалась в комочек. Мирослава заранее взяла ключи у следователя, который обрадовался скорому приезду Сориной, хотя виду не подал, открыла ими дверь. Не сговариваясь, Еловецкая и Волгина предоставили право войти первой в квартиру Сориной. А когда она туда вошла и обвела помещение взглядом, то сразу всё поняла. Рухнула на диван и разрыдалась. Соседка засуетилась вокруг неё, Мирослава накапала в стакан заранее припасённое Екатериной Григорьевной лекарство. Сорина проплакала минут десять. Обе женщины ждали молча, когда она выплачется. Евдокия Семёновна подняла голову, посмотрела на Еловецкую и попросила: – Екатерина Григорьевна, расскажите мне всё. Соседка бросила быстрый взгляд на Мирославу, и та незаметно кивнула ей. Выслушав Еловецкую, Сорина перевела взгляд на Мирославу: – Кто же погубил мою Леночку? – Это мы как раз и хотим узнать с вашей помощью, – ответила детектив. – С моей? – удивилась Евдокия Семёновна. – Но ведь меня в это время не было в городе. – И тем не менее, кому, как не вам, лучше всех знать окружение Елены. – Наверное, вы правы, – вздохнула Сорина, – я готова ответить на все ваши вопросы. – Я на кухне пока посижу, – шепнула Мирославе Екатерина Григорьевна, и та согласно кивнула, после чего всё своё внимание сосредоточила на домработнице Гульковой. – Евдокия Семёновна! У Елены был постоянный молодой человек? – Постоянного не было. Она многим нравилась, но продолжительные отношения у неё ни с кем не складывались. – Почему? – Я думаю, что Леночка сама этого не хотела. Когда я заводила разговор о её замужестве, она всегда отмахивалась и говорила: «Дунечка, им всем нужны только мои деньги». Я говорила, что ведь и ровню можно найти. А она только смеялась в ответ. – И тем не менее мужчины у неё должны были быть, – не отступала Мирослава. – Да, парни у Леночки всегда были, – призналась Сорина. – Вы помните их имена? Лица? Сможете описать? Быть может, вы знаете их адреса? – Последнее время к Леночке чаще всех приходил Максим. Его нельзя назвать новым знакомым. Они вместе учились. – В школе? – Нет, в институте. – У них был роман? – Даже и не знаю, как сказать, – замялась Сорина. – Скажите так, как есть. – Видно было, что Максиму Леночка очень нравилась. Я бы даже сказала, что он сох по ней. – А как относилась к нему Елена? – Мне сложно ответить на этот вопрос. – И всё-таки. – Мне казалось, что одно время он ей сильно нравился. А потом какой-то ступор! Точно кто ему дорогу перешёл. – То есть? – Складывалось такое впечатление, что на горизонте Леночки появился некто, кто запал ей в душу. Но то ли он был не свободен, то ли моя Леночка ему не глянулась. А она, бедняжка, так маялась. – Она не делилась с вами своими переживаниями? – Ну что вы, – вздохнула Сорина, – нет, конечно. – А с Максимом, кстати, как его фамилия? – Максим Гречишников. – С Максимом Гречишниковым она перестала встречаться? – Перед моим отъездом он не появлялся. Но когда я уезжала и сокрушалась, что она остаётся одна, может быть, на целый месяц, Леночка рассмеялась и сказала, что, если совсем уж заскучает, позовёт Максимку. Дала понять, что он у неё всегда под рукой. – Этот парень так сильно любит её? – Думаю, да, – кивнула Сорина. – Леночке стоило только свистнуть, и он тут как тут. Жаль только, что Леночка не ценила его, – добавила тихо Евдокия Семёновна, – хороший он парень. «А не убил ли Леночку этот хороший парень, – подумала про себя Мирослава, – а что, чаша терпения могла переполниться. Ревность, обида и всё такое». – Евдокия Семёновна, – спросила она, – в альбомах Елены имеется фотография этого Максима? – Есть его фотография, как не быть. Лена любила фотографироваться. Но последнее время мало фотографий вставляла в альбом. Больше в этом хранила, как его… – В ноутбуке? – Да. А альбомы вот. – Она достала из стенки пару альбомов и положила их на стол, открыла, перелистала несколько страниц и сказала: – Вот он Максим Гречишников. Красавец! Правда? – Симпатичный, – согласилась Мирослава. – Можно я возьму пару фотографий? – Берите, – разрешила Сорина, – чего уж теперь – Вы знаете, где он живёт? – Нет. Хотя, – задумалась на мгновение Сорина. – Что хотя? – Когда Лена училась в вузе, у неё был талмуд, куда она записывала адреса и телефоны всех знакомых. Он, наверное, на антресолях. Я сейчас поищу. – Давайте я помогу вам, – предложила Мирослава. – Не надо, я сама, – решительно отвергла её предложение Сорина, сходила за стремянкой и полезла наверх. Минут пятнадцать женщина молча рылась в закромах из старых вещей, пару раз чихнула, один раз чертыхнулась, несколько раз что-то проговорила себе под нос, поохала и, наконец, сказала: – Вот он! Держите! – И передала Мирославе толстенную старую тетрадь. Детектив подумала, что если Гулькова вносила контакты своих знакомых строго по фамилиям, то найти Максима не составит труда. Если же записи велись как бог на душу положит, то тут «листать не перелистать». Она помогла Сориной спуститься вниз. Села за стол, положила перед собой тетрадь и открыла её на букве «Г». Фамилии Гречишникова там не оказалось. Тогда Мирослава открыла тетрадь на букве «М». И вскоре её глаза наткнулись на имя Максим и фамилию Гречишников. Там было и отчество парня – Константинович. И его адрес. Правда, было неизвестно, живёт ли он по-прежнему в этой квартире, всё-таки прошло немало лет. На помощь ей, сама того не зная, пришла Евдокия Семёновна. – Леночка говорила, что родители у Максима археологи, дома они почти не бывали, а года четыре назад они и вовсе перебрались жить в столицу. Так что Максим стал единоличным хозяином большой квартиры. Ещё Лена рассказывала, что он сделал там капитальный ремонт. – Значит, Гречишников человек не бедный. – Лена говорила, что с тех пор, как он устроился на работу в одну из крупных фирм, его дела пошли в гору. И по службе его продвигают, и деньги хорошие платят. – Не стоило, наверное, вашей Лене с таким женихом в пинг-понг играть, – заметила Мирослава. – Я и сама ей об этом не раз говорила. Да разве ж она меня послушает. Теперь матерей родных дети не слушают. А я кто? Как ни крути, домработница. – Сорина тихо заплакала. Из кухни тотчас появилась Еловецкая со стаканом воды и каплями валерьянки. А Мирослава тихо попрощалась и ушла. Глава 22