– Хорошо, спасибо, – тихо проговорил тот, и мы уселись на свои места. Я попыталась успокоить Орлена: – Отчаиваться рано. Она жива, и ректор обязательно что-нибудь придумает. Он очень опытный маг, меня спас от смерти… Все будет хорошо. Орлен поднял на меня взгляд, полный боли. – Ты слышала, что он сказал? Это темная метка. Ничего не будет хорошо. Темная метка… Если бы еще я знала, что это такое. Но расспрашивать Орлена прямо сейчас – нет, это была плохая идея. Мы молча доехали до станции и так же молча вошли в портал. * * * В этот раз в кабинет ректора я входила с опаской. Тайные гонки, вечеринки среди ночи – все это было запрещено правилами. По большому счету, он имел полное право меня за это отчислить. Впрочем, на смертельных гонках, как мне помнится, присутствовали абсолютно все студенты, так что, по справедливости, ему пришлось бы отчислить всех до единого. Но кто сказал, что ректор будет действовать по справедливости? Возьмет и отчислит только меня, или всех, кто праздновал победу Рилана в его комнате. Или… Гадать, что еще придумает ректор, можно было бесконечно. Так что я просто вошла в кабинет, как будто нырнула в омут с головой. Одним махом, и будь что будет… И ничего ужасного не случилось. Уж точно на его столе не лежал приказ о моем отчислении. А потом началось. Магистр Линард заставил меня подробно рассказать обо всем, что было в тот вечер, дотошно переспрашивая, уточняя каждую мелочь. Иногда мне казалось, что я уже раз пять отвечала на вопрос, а мне задают его снова. – Так значит рисунок был на щеке? – в очередной раз уточнил ректор. – Ну конечно на щеке, – я уже не могла скрыть отчаяния – Я же говорила! Зачем вы так? Как будто пытаетесь поймать меня на вранье. Я ведь говорю чистую правду. Мой голос звенел от усталости, от того невероятного количества переживаний, что обрушилось на меня за этот день. Оттого, что я чувствовала: больше не выдержу, еще чуть-чуть – и наступит мой предел, а потом… Потом не знаю, что. Потеряю контроль, сотворю что-то глупое, что-то ужасное, о чем буду жалеть до конца жизни. Пальцы мелко дрожали, а горячие слезы были готовы хлынуть наружу. – Я не думаю, что ты лжешь. Ректор стал из-за стола, подошел ко мне и положил руки на плечи. И в этом жесте было неожиданно много теплоты и участия. Но, как ни странно, меня это не успокоило, наоборот, сдерживать слезы стало еще труднее. Хотелось прижаться щекой к руке и расплакаться навзрыд, как маленькой, всхлипывая и утирая слезы рукавом. Но, разумеется, я этого не сделала. Просто сидела и вслушивалась в слова ректора. – Поставить темную метку – это очень серьезное преступление, одно из самых страшных заклятий. Оно не просто убивает жертву, а вытягивает из нее силы. Жизненные силы, магию и передает тому, кто ее поставил, делая его невероятно сильным и в то же время разрушая его душу, превращая в чудовище. Тот, кто это сделал, не остановится. Понимаешь? Я всхлипнула и кивнула. То, что рассказывал ректор, было жутко по-настоящему. Чудовище, человек с разрушенной душой и невероятной силой, готовый на все, чтобы эту силу увеличить. И он здесь, рядом. Его жертвой может оказаться кто угодно. По сравнению в этой жуткой новостью, все мои собственные проблемы и переживания вдруг показались такими мелкими и незначительными, что я даже не могла понять, что меня так расстраивало до этого. Ну есть у магистра Линарда любовница, и что такого? Не могла же я всерьез рассчитывать, что он влюбится в обычную студентку, каких по коридорам школы ходят сотни. Ну говорил он со мной так, словно бы в чем-то обвиняет, так это можно и пережить. А ректор продолжал говорить, все так же не снимая рук с моих плеч. Его руки казались горячими, и свое тепло они будто бы передавали мне. Оно с легкостью пронимало сквозь одежду забиралось под кожу, окутывало и успокаивало. – Темные знаки появляются слишком поздно, – голос ректора успокаивал, хотя он произносил ужасные вещи. – Когда силы уже почти выпиты. Когда жертва уже не может сопротивляться. Когда до ее смерти остается совсем чуть-чуть. Но ты увидела их раньше, когда Ингаретта была полна сил и радостно отплясывала на вечеринке. – И что это значит? – с тревогой спросила я. Ректор вздохнул. – Это значит, что когда завтра в школу явятся императорские расследователи, они вцепятся в тебя клещами, чтобы выяснить, в чем тут дело. И ты должна быть готова, понимаешь? Я всхлипнула: – Понимаю. Хорошо, что не спросил: «Что именно ты понимаешь?» Потому что для меня сейчас важным было одно: он ни в чем меня не подозревает, не злится и не сердится. Наоборот, он заботится обо мне и пытается подготовить к тому, что может случиться завтра. И вот уже мир снова меняет краски, из черного и мрачного становясь нормальным. Какая же я глупая! Выяснила, что магистр Линард беспокоится обо мне, и сразу стало легче. Даже бездушное чудовище, которое может убить любого, отошло куда-то на второй план, стало не таким уж и значимым. – Спасибо за предупреждение, магистр Линард, – проговорила я и сама удивилась, как ровно и уверенно теперь звучит мой голос. – Не беспокойтесь насчет расследователей, я не сделала ничего плохого и буду говорить чистую правду. Они не собьют меня с толку. – Хорошо, – кивнул ректор и убрал руки с моих плеч. И в этот момент моя уверенность снова куда-то улетучилась. Я опять почувствовала себя маленькой и беззащитной. Больше всего на свете я хотела бы вернуть эти руки себе. Потому что рядом с ним, большим, сильным и почти всемогущим, мне было совсем не страшно. – Я могу идти? – спросила я, обернувшись к нему. Ректор кивнул: – Будь осторожна. И не вздумай лезть в это дело, поняла? Беспокойство ректора не было напрасным: не так давно я уже пыталась разобраться с одной мрачной и запутанной историей. И это едва не закончилось для меня плохо. Но ведь в результате-то закончилось хорошо! Однако спорить с магистром Линардом сейчас не стоило. – Поняла, – кивнула я и поспешила покинуть кабинет, пока он не взял с меня очередной клятвы. Потому что я уж совершенно точно не собиралась оставаться в стороне. Глава 15 Я вышла из кабинета ректора и сразу же столкнулась в дверях с Филаей. – Ну как? – одними губами, почти неслышно спросила она у меня, но ответа не дождалась: торопливо скользнула в приоткрытую дверь. И все-таки я успела ободряюще пожать ей руку. Остальные участники вечеринки понуро подпирали стены коридора. Я выхватила взглядом из толпы Рилана. Поодаль стояла Селеста, а вот Орлена не было… Хотя это и неудивительно, ему сейчас есть чем заняться, а нагоняй от ректора можно получить и позже. Вернувшись в свою комнату, я могла мечтать лишь об одном: о горячей ванне. Единственное, что сейчас я чувствовала, – это невероятная усталость. Так что я набрала горячую воду и хороший час лежала с закрытыми глазами, лишь добавляя воды, когда она остывала. Когда, завернувшись в пушистый халат, я выходила из умывальной комнаты, усталость будто бы отступила. Я раздумывала: улечься ли спать или все-таки пойти к Филае, чтобы за чашкой травяного чая обсудить этот долгий и богатый на события день. – С легким паром! – вкрадчиво донеслось из темноты. Я закричала и подскочила на месте. Призрак, чтоб его демоны взяли! Его довольная полупрозрачная физиономия буквально сияла в темноте. Боги, ну за что мне это! – Испугалась? – в его голосе опять отчетливо слышалось самодовольство, и это раздражало просто до крайности. Я схватила первое, что подвернулось под руку, и швырнула. Это был пенал с письменными принадлежностями. Ручки, перья и карандаши с грохотом рассыпались по полу, совершенно свободно пройдя сквозь призрака. Вот же досада! Ему от этого ничего, а мне теперь убирать. – Пойду посижу в шкафу, что-то ты сегодня нервная, – обиженно заявил призрак. Я уже хотела сказать ему, что он из этого шкафа мог бы и не выбираться, но вдруг передумала. – Эй, постой, – сказала я вместо этого. – А что за темная метка? Ты об этом что-то знаешь? Призрак остановился, развернулся ко мне. – Темная метка? Где темная метка? У кого темная метка? – Теперь он вглядывался в меня внимательно и настороженно. – У одной студентки… – У студентки, которая не ты? Ну, то есть, другая студентка? – продолжал он спрашивать тревожно. – Разумеется, не я! Казалось, призрак с облегчением выдохнул.