Мои щеки жарко вспыхнули. Я сделала шаг к ректору, стащила с его головы чулок, а потом стала быстро снимать сначала платки, а потом и шляпку. А как только все это оказалось в моих руках, я поняла, что подошла к нему слишком близко. Так близко, что теперь слышала его дыхание и, казалось, даже чувствовала жар его кожи. Мне бы сделать шаг назад и разорвать эту близость, да только я не могла. Застыла, одеревенела от неловкости, не в силах пошевелиться. Только и могла, что смотреть на его губы, а в голову снова лезли дурацкие мысли о том, каковы они на вкус. Желание узнать это было настолько сильным, что в какой-то момент мне показалось, что я привстаю на цыпочки, чтобы дотянуться до них губами. Или это он наклоняется ко мне? Сердце вовсе перестало стучать, я вся превратилась в ожидание. – Странно, мне показалось, что там кто-то есть, – хрипло проговорил ректор, и это удивительное наваждение вмиг рассыпалось. Я тут же пришла в ужас. Ведь если бы он не заговорил сейчас, я бы могла… О боги, это было бы ужасно. Как бы я стала потом объяснять, что полезла к нему с поцелуями? Чертов призрак, это ведь он все устроил! – Там никого нет, – бесцветным голосом проговорила я то, что и так было очевидно. – Что ж, извини за позднее вторжение и спокойной ночи, – проговорил ректор и тут же исчез за дверью. Так быстро, что я даже не сразу сообразила, что стою посреди комнаты одна, сжимая в руках шляпку и шарфы с перчатками. А он точно здесь был? Или мне только показалось? Впрочем, сейчас у меня были дела поважнее, чем стоять в раздумьях. Вернуть шляпы в коробки и высказать все, что я думаю, одному омерзительному призраку. Дождавшись, когда твердые шаги ректора стихнут в конце коридора, я прошипела: – На этот раз точно изгоню! Ты ведь нарочно, гад полупрозрачный. Мог же сидеть тихо! Призрак тут же перестал прятаться и материализовался прямо передо мной. – Нет, вы посмотрите на нее! Она по ночам принимает мужчин у себя в комнате, а я должен вести себя тихо. Нет, наоборот, я должен был дать понять этому нахалу, что уединенного свидания тут не получится. Я со вздохом закатила глаза. – Какое свидание? Он пришел сообщить, что у любителя темных меток появилась новая жертва. Это вообще не похоже на свидание! – Ну да, ну да, – возразил призрак. – Да хоть бы он о кончине своей любимой бабушки пришел тебе сообщить. Я-то видел, как этот охальник на тебя смотрел! – А как он смотрел? – спросила я с искренним интересом и тут же поняла, что этот пройдоха опять меня провел. Ну конечно, он надеялся, что теперь мы вместо его отвратительного поведения и перспективы быть изгнанным будем обсуждать магистра Линарда. А вот и перебьется. – Так, не морочь мне голову, – отмахнулась я. – Я тебе разрешила тут остаться при условии, что ты будешь сидеть тихо. А ты нарушил договор. Так что убирайся. – Вот уж нет! – призрак и не думал меня слушать. – В замке поселился ненормальный, что разбрасывается запрещенными заклинаниями. К тебе по ночам вламываются мужчины… Куда я уйду? Я должен тебя охранять! – С чего вдруг должен?! – возмутилась я такой наглой лжи. Но призрак не удостоил меня ответом. Развернулся и с видом оскорбленной невинности проследовал в шкаф. Мне осталось только собрать разбросанные вещи. Я уже расставляла на места коробки, когда призрак снова подал голос: – Полночь скоро, не пора ли тебе спать? Вот и я думаю, что пора! Спа-ать… – протянул он, завывая. И я ощутила, что действительно валюсь с ног от усталости. Сил хватило лишь на то, чтобы добраться до кровати. Я еще пыталась почитать дневник, но строчки расплывались перед глазами, так что я оставила эту затею и уснула. Глава 20 Проснувшись утром, я сразу же схватилась за дневник Ингаретты. Но хотя начало было многообещающим, дальше про поклонника она не писала. Зато очень подробно описывала события своей жизни. Вот уж не ожидала от нее такой дотошности. Если бы мне пришло в голову вести дневник, я бы точно не стала бы там перечислять кто ко мне заходил и на каком занятии что задали. Интересно, а что бы я там писала? Впрочем, ответ у меня был, и он заставил щеки жарко вспыхнуть. Боюсь, в моем дневнике были бы лишь размышления о том, какой все-таки магистр Линард необыкновенный. А вчера я бы наверняка написала страницы три, посвященных сомнениям: действительно ли он на мгновение потянулся ко мне или это только показалось? Да уж! Я представила, что было бы, если бы такой дневник попал в чужие руки. Кошмар! Нет, его следовало бы немедленно сжечь, сразу после того, как будет написана первая страница. Так что, пожалуй, хорошо, что я не веду дневника. Пусть даже в случае чего это затруднит поиски моего убийцы. Ингареттин же дневник представлял из себя настоящую мечту расследователя. Я быстро пробегала глазами строчки. «Виделась с Катриной, хотела обсудить с ней новый рецепт зелья для чистой кожи. Но это было почти невозможно. Кажется, единственная тема, на которую она хочет со мной разговаривать – это мой драгоценный братец, Орлен. Я уже даже сомневаюсь: она действительно дружит со мной или только притворяется, чтобы быть к нему поближе. Надеюсь, что первое. Потому что мы дружим с детства, и Катрина очень мне дорога. А еще потому, что Орлен – настоящий сердцеед. И девушки рядом с ним надолго не задерживаются. Сейчас он вроде бы ухаживает за той курносой блондинкой со второго курса. Или блондинка была на прошлой неделе? О, в его пассиях легко запутаться! Откровенно говоря, он меня пугает…» «Сегодня удивила моя соседка Салерия. Постучала ко мне почти что в полночь. Я уже спала. Ей вдруг понадобился конспект. Поразительная бестактность!» «В выходные собираемся с Виоланой поехать в город, пробежаться по магазинам. У бедняжки нет ни одного подходящего платья для бала. А ведь она первокурсница, это ее первый бал. Катрина сказала, что с нами не поедет, и кажется, обиделась. За что, спрашивается? Во-первых, присмотреть за Виоланой меня просила маменька, а во-вторых, я и сама хочу ей помочь. Я еще помню, как непросто быть первокурсницей. А Виолане, к тому же, особенно не повезло. Она учится вместе с Селестой Эльтид, и судя по тому, что я о ней слышала, это достойная сестра своего брата!» Виолана… Ее я знала – мы учимся вместе и каждый день встречаемся в классах. Незаметная и тихая, как мышка. Даже удивительно, что я обратила на нее внимание, ведь мне удалось посетить не так уж много занятий. Почти сразу же, как только началась учеба, меня закрутил вихрь событий, которые в результате привели на койку в лазарете. Так что большую часть учебы я пропустила и даже с однокурсницами толком не познакомилась. Нет, конечно, Селесту и ее компанию я отлично заметила. Трудно не заметить тех, кто не дает тебе прохода и постоянно пытается испортить тебе жизнь. А вот остальных – не очень. Хотя получается, Виолану-то заметила. Я вдруг вспомнила, что весь вчерашний день она оказывалась рядом и пару раз на ее лице было такое выражение, словно она хочет меня о чем-то спросить. Да-да, точно, так и было. А я так усиленно раздумывала над тем, как проникнуть в комнату Ингаретты, что не обратила на это никакого внимания. А стоило бы. Я взглянула на часы и подпрыгнула на месте. Времени совсем не оставалось. Я как-то уж очень зачиталась, а ведь надо было еще успеть на завтрак, иначе буду ходить полдня голодная, до самого обеда. А это рвения к учебе вовсе не прибавит. Оставлять дневник в комнате почему-то не хотелось, так что я быстро сунула его в сумку и понеслась в столовую. Филая, Рилан и Орлен уже были там и явно с нетерпением меня ждали. – Ты слышала про магистра Калмин? – тихо спросила меня Филая, когда я уселась за стол со своим подносом. Вот ведь, а я только размышляла, как сообщить друзьям о том, что случилось и при этом умудриться не выдать, откуда я это знаю. Но у нас слухи расходятся быстро. Я коротко кивнула. – Получается, самый подозрительный у нас теперь магистр Аберардус, – добавила я со вздохом. – Это еще почему? – не понял Орлен. – Ну очевидно же! Он преподаватель, ему было куда проще остаться с магистром Калмин наедине. – Боюсь, что нет, – хмыкнул Орлен. – Не хотелось бы сплетничать, тем более, учитывая бедственное положение несчастной преподавательницы, но остаться с ней наедине было не так уж сложно. Я бросила на него возмущенный взгляд. Это он, вообще, на что намекает? Не имеет же он в виду что-нибудь неприличное? Но Орлен продолжил: – Для магистра Калмин было очень важно, как бы это сказать… держать руку на пульсе. Знать все, что происходит в школе. В общем, она была знатной собирательницей сплетен. Хм, а вот это был похоже на правду. Я вспомнила, какой допрос она мне учинила в мой первый день, когда я вышла из кабинета ректора. И как была недовольна, когда я отказалась отвечать. – В общем, у нее тут было полно информаторов, – заключил Орлен. – И встречалась она с ними наедине, как вы понимаете. Так что наложить на нее проклятие мог кто угодно. А это значит, – Орлен развернулся ко мне и пронзил меня пристальным взглядом, – что дневник Ингаретты – по-прежнему наша главная надежда. – Дневник? – удивилась Филая. Неужели Орлен еще не рассказал? – Дневник, – подтвердил он торопливо. – Катрина рассказала. И мы вчера его забрали у Ингареты из комнаты. Ну же, рассказывай, – обратился теперь уже ко мне. – Что там? Я смешалась, ведь даже не успела все прочитать. Мне в одночасье сделалось ужасно стыдно, и я стала торопливо пересказывать все, то успела узнать. – Она получила предложение руки и сердца… Но пока непонятно, от кого… С Катриной они часто оставались наедине, и не все там было гладко. А еще и соседка, та вовсе шастала к ней в комнату, как к себе домой, и не отличалась особой деликатностью, – затараторила я, но Филая меня остановила: – Погоди, не тут же! – она оглянулась по сторонам. – Вечером соберемся вместе и будем читать. По очереди, вслух. – Нет! – воскликнула я, вспомнив, как неделикатно Ингаретта описывала сердечную тайну своей подруги и как отзывалась об Орлене. Кто знает, что еще написано в этой тетрадке. – Это ведь дневник, личное! Мы не можем… – начала я, но Филая меня перебила: – Сейчас это уже не важно. Мы должны понять, кто наложил темную метку. Ты одна можешь что-то пропустить. Как и я одна. Как и кто угодно один. А если мы прочитаем его все, шансов на то, что мы упустим какую-то важную деталь, гораздо меньше. Я растерянно посмотрела на остальных. Неужели они все с ней согласны? Впрочем, на Орлена можно было и не смотреть: уверена, он только рад устроить из чтения дневника совместные посиделки. Я умоляюще посмотрела на Рилана. Он бросил на меня виноватый взгляд и пожал плечами. – Так действительно будет лучше, – сказал он. – Филая права. Вечером собираемся у меня. Возьми дневник с собой.