— Что это? — удивилась Крис. — На улице лило, и на вечеринку меня переместили, — сказала я полуправду. — Вжих… и я в преисподней. Как ты думаешь, если прикрыть ковриком, отец заметит? — Лерой, а где проходила вечеринка? — тихо спросила подружка, разглядывая улику вопиющего непослушания. — Как понимаешь, не здесь, — уклончиво отозвалась я и тут же попыталась отослать ее в банную комнату: — Иди в купальню первая? Когда она скрылась в банной комнате, то я прямо в одежде завалилась на кровать, смятую с ночи. В голове крутилась тревожная, не дававшая покоя мысль: каким образом Кайден переместил меня именно домой? Не под мост, как в прошлый раз, не в какую-нибудь деревенскую молельню с замершими десятки лет назад воротами, а именно в особняк? От возникшей догадки я едва не подпрыгнула. Резко сев на кровати, опустила ноги. Темный ведун оставил в доме метку! Когда Крис вышла из купальни, то обнаружила меня, занятую поисками. Я как раз стояла на корячках и изучала внутреннюю сторону посудной полки, когда услышала удивленный вопрос: — Стесняюсь спросить, Лерой. Ты заначила на черный день золотой, а теперь не можешь вспомнить куда? — Не я… — Твой отец? — Подруга даже перестала тереть полотенцем влажные после купания волосы. — Спрятал, а ты решила грабануть? Одобряю. Я со своим часто такое проделываю. Он же все равно не станет поднимать скандал из-за денег, о которых не знает маменька… Замолчать ее заставило лишь то, что я со всего маху шибанулась о полку шкафа, когда выбиралась наружу, и было несложно догадаться, какой страшной смертью умрет любой, кто отвесит хоть одно ехидное замечание по поводу моей неуклюжести. — Проклятье! — Больно? — осторожно уточнила она. — Щекотно! Особенно затылку. Крис мгновенно ретировалась в спальню и уже оттуда прикрикнула: — Не забудь снять пальто, когда пойдешь спать. Я не настаиваю, но оно воняет мокрой кошкой. Метка нашлась на улице под лестницей на второй этаж, и мне понадобилось почти три часа, чтобы ее обнаружить. Некоторое время совершенно ошарашенная тем, что подтвердила догадку, я рассматривала четкий, без витиеватостей и красивостей, росчерк, оставленный чужим стило. Знак надо было уничтожить, чтобы темный маг не нашел дорогу из Абриса в мой дом и не выскользнул неожиданно из пространства, как бес из табакерки, где-нибудь посреди кухни или, того хлеще, спальни. Решительно прислонив ладонь к стене, я вдруг оцепенела, не в силах позволить свету вырваться наружу и сжечь к абрисским демонам метку. Давай, тихоня Лерой! Сейчас же! — Проклятый ведьмак! Ненавижу! — уронив руку, я в сердцах пнула стену ногой и нетвердой походкой, пошатываясь от слабости, поковыляла к веранде. Чистое солнечное утро, омытое дождем, казалось продолжением сна. Руна, чуть потемневшая от жара магического света, по-прежнему помечала мой дом. ГЛАВА 4. МЕТКИ Изматывающая жара отступила, и омытый последними летними дождями город с наслаждением, большими глотками пил солнечный свет. Семимильными шагами приближался сезон первых заморозков, и по ночам в воздухе уже ощущалась острая, печальная прохлада, характерная для самого начала осени. До начала нового учебного года оставались считанные дни. Торговые улочки, где продавались канцелярские товары и учебная форма, превратились в преисподнюю, наводненную адептами, лицеистами и предприимчивыми мамашами великовозрастных чад. Они тащили за собой, как на прицепе, этих самых чад, а еще растерянных папаш со связками учебников в обеих руках. В лавке с готовыми ученическими мантиями было не протолкнуться, но Крис нисколько не смущали ни толкучка, ни духота, ни даже явно завышенные цены. С деятельным видом она вытаскивала хламиды синего цвета, прикладывала к груди и придирчиво разглядывала себя в большое овальное зеркало, стоявшее у стены. — Проклятье, — ворчала подружка, — почему никто не догадывается, как синий отвратительно сочетается с рыжими волосами? У меня от собственного отражения кровь идет из глаз. — Тогда, может, уступишь зеркало кому-нибудь еще? — предложила я, обмахивая лицо газетной листовкой. Синий действительно не подходил рыжеволосой, конопатой подруге. — Я опаздываю в библиотеку. — Ты серьезно собралась просидеть в архиве весь семестр? — протянула Крис. — Это единственный способ вернуть Тину долг. Деньги на выплату штрафа мне пришлось занять у лучшего друга (не идти же к ростовщику) и сделать вид, будто я забыла о ссуде было бы форменным свинством. — Для него пятьдесят золотых — это сущие пустяки, — справедливо заметила ворчунья. — Для него, а не для меня. — И как тебе работается в университетской библиотеке? — со вздохом уточнила Крис. — Смотритель немножко не в себе и принимает меня за призрак читального зала. — Значит, ничего не изменилось, — фыркнула она, намекая, что за время учебы я настолько срослась со стулом, кропя над учебниками в университетской библиотеке, что местные должны считать меня или своей, или уж предметом интерьера. — Слышала, что всех каторжников пригласили в зал собраний? «Каторжниками» она ласково называла нас, попавших в стражий участок в ту ночь, когда случилась облава. Себя же она считала гуру скольжения. — Угу, — промычала я, мечтая переместиться в холодное библиотечное хранилище прямо из душного, заполненного разноцветными хламидами зала, а не трястись по запруженным улицам полчаса в городском омнибусе. — Записку от декана прислали вместе с новым расписанием. Там через день в конце дня написано нечто вроде «дополнительного занятия». — Думаю, что вас накажут, — заявила она, вытаскивая очередную мантию. — У тебя уже есть работа, так что остальных, наверняка, заставят пахать уборщиками. — Сколько можно наказывать за одну и ту же глупость? У меня и так все ладони в мозолях от метлы. — Обидно, правда, Валерия? — вдруг прозвучал сладкий голосок Аглаи. — Ты просто постояла в воротах, а все равно пришлось махать метлой. Оказалось, что в соседнем проходе между рядами разноцветных мантий, как абрисские партизанки, засели университетская королева в окружении стаи, в смысле, свиты. При виде красоток, с легкой руки которых мне пришлось скользить в Абрис, внутри появилось нехорошее чувство. Оно ширилось и явно требовало выхода. — Аглая, ты достала своего портного, и он выставил тебя взашей? Поэтому заглянула в лавку для обычных смертных? — демонстративно закатила я глаза. — Как тебе работалось дворничихой? — Местная ведьма сделала вид, что не услышала ни остроты, ни издевательского фырканья Крис, после выигрыша в скольжении явно переставшей тушеваться перед сворой университетских красоток. — Нам-то не пришлось махать метлой! — подхватила одна из расфуфыренных фрейлин. — Мы все лишь посуду мыли в богадельне… Удивительно, как от страшного взгляда предводительницы бедняжка только прикусила язык, а не проглотила его. — Ну, что, вы так на меня смотрите? — манерно передернула она плечами. — Приют для стариков, ведь лучше загаженных улиц. Разве нет? Я-то была с ней полностью согласна, но подружки, похоже, имели собственное мнение, приличными словами не выражаемое, и просто хмуро молчали. — Лучше же! — толкнула опростоволосившаяся болтушка в плечо товарку, но та только злобно цыкнула. Мол, мозгов у тебя, конечно, нет, но зубы-то имеются, вот и держи их сомкнутыми. — Значит, приют для стариков? — протянула я с издевательской интонацией. — То есть я хотя бы вошла в ворота, а ты просто постояла рядышком, а все равно целый месяц батрачила на благо города? — Зато во второй-то раз я скользила! — Она с яростью сузила глаза. — И проиграла мне, — подняв пальчик, с милой улыбочкой ввернула Крис. — У меня были высокие каблуки! — огрызнулась Аглая. — Зато, в отличие от тебя, Уварова, я смогла переместиться в параллель! На ее пронзительное восклицание обернулось несколько человек, и крикунье пришлось сбавить шумность. — Да, тебе сказочно повезло оказаться в Абрисе, — тихо произнесла я, — доскакать до ворот и не сломать ни каблуков, ни шеи. Шею было бы особенно жаль. Скажи? — А ты стала злой за это лето, Валерия, — растянула она губы в гаденькой улыбочке. — Просто, когда ты близко, во мне пробуждается темная сторона, — понизив голос, вымолвила я, точно поделалась страшным секретом. Оскорблено фыркнув, Аглая развернулась и застучала каблучками по деревянному полу в сторону глухой стены, за ней потянулась свита. Потом девушки коллективно догадались, что уткнулись носами в тупик. Произошла некоторая заминка. Изменение дислокации потребовало времени, но все равно одна из фрейлин запуталась, а потому энергично засеменила перед носом идейной вдохновительницы, явно грубо вклинившись в строгую иерархию передвижения. — Если бы Аглая вдруг исчезла, я бы расплакалась, — вздохнула Крис, провожая долгим взглядом девичью стаю, поспешно покидающую торговую лавчонку. — Раньше ты считала ее абрисским демоном, — заметила я. — Да, но теперь абрисским демоном стала ты, тихоня Лерой. И это комплимент, — ухмыльнулась подружка и кивнула в сторону прилавка с кассой: — Пойдем? Я все-таки выбрала из пяти синих мантий самую синюю. Так называемый комплимент, больше походивший на завуалированный намек на то, что обычно приветливая Лерой злобно накидывалась на людей, прозвучал сомнительно. Абрисский демон? Невольно рука с темной руной, почти незаметной невооруженным глазом, сжалась в кулак. Благодаря чудодейственной мази, шрамы, больше похожие на рубцы, сначала побледнели, а потом и вовсе стали невидимыми, ощутимыми разве что при прикосновении. Жаль, что язвительный знахарь так и не назвал своего имени, мне много раз хотелось привязать к ветвям святого Древа Судьбы благодарственную ленточку, а иногда приходилось бороться с соблазном зажечь курительную палочку за удачу колдуна, двойное имя которого я поклялась забыть и не вспоминать даже в страшных снах. Жаль, что сновидения не подчинялись моим желаниям. — Барышня, подойдите, пожалуйста, — величественным жестом подозвал меня смотритель читального зала, сгорбленный, похожий на сморчок, старичок в черной бархатной мантии, такой же старой, как хозяин. Я огляделась, пытаясь понять, ко мне ли он обращался, но моя товарка с непроницаемым видом продолжала протирать от пыли и расставлять по полкам фолианты.