— За что ты его наказала? Я кашлянула, пытаясь избавиться от вставшего поперек горла комка. — Слушай, господин преподаватель, не обижайся, но ты стоишь слишком близко, — пробормотала я, поведя плечами. Но Кайден придвинулся еще теснее, не оставляя между нами даже крошечного пространства. Неожиданная близость мужского тела заставила затаить дыхание. Его руки уперлись в столешницу, заключив меня в ловушку. Выпустив нож, я замерла. — Я думал, свихнусь, — щекоча дыханием, прошептал он на абрисском языке, и по спине побежали мурашки. — Слава богу, что все хорошо. В параллельном мире верили в единого бога, всевидящего и могущественного, ему молились и приносили жертвы. На мой взгляд, теветские Светлые духи были куда как человечнее, считалось, что они все когда-то являлись людьми. — Ты ведь помнишь, что я понимаю абрисский? — тихо произнесла я, ниже склоняя голову. — Почему мне так сильно хочется промолчать? Такая жалкая. — Говори. — Сегодня на столе у здравника стоял портрет настоящего Оливера Вудса. Он калека в инвалидном кресле. Кайден отошел от меня. Его молчание казалось невыносимым. Воздух сгущался от напряжения. В кастрюле кипел суп, растворялись в кашу клецки, и этот звук булькающего варева был совершенно неуместен. Рассматривая мелкую стружку салата на разделочной дочке, я до побелевших костяшек сжимала край столешницы. Чтобы голос звучал ровно, без истерики или укора, приходилось прикладывать усилия. — Кайден Оливер Вудс. Двадцать восемь лет. Темный паладин. Без пяти минут глава клана. Патологический лгун. Я обернулась. — Ни в чем не ошиблась? Он стоял всего в нескольких шагах, но как будто на другой стороне невидимой границы, в Абрисе. Руки спрятаны в карманы, лицо — непроницаемая маска, холодный взгляд из-под ресниц. — Не надо оправдываться, просто скажи что-нибудь. — Погаси очаг. — Что? — у меня вырвался смешок. — Суп выкипает. — Не могу поверить… — меня захлестнула ярость, я шлепнула ладонью по огненной руне, заставляя очаг погаснуть. — Почему ты появился и снова начал врать?! Неужели я не достойна честности? Сейчас передо мной стоял настоящий Кайден, отстраненный и почти незнакомый. Со стороны казалось, что брошенные в лицо обвинения, отскакивали от него, как от непробиваемой стены, не задевая ни одной душевной струны. Может, у таких людей, вообще, слово «душа» не имелось в словаре? — Ответь, Кай! Я не смогу принять, но постараюсь понять. Ведь есть в этом абсурде хоть какая-то причина? — Я люблю тебя. — Ты сейчас издеваешься? — опешила я, вдруг неожиданно из грозного обвинителя превращаясь в смущенную девчонку. — Сколько, по-твоему, нужно времени, чтобы влюбиться? — Я… я не знаю. — Достаточно мгновения. В тот вечер, в карете. Ты все время прятала лицо, а потом вдруг посмотрела на меня. Когда ты несла чушь про лучшего друга, я уже понимал, что люблю тебя. Глаза, руки, жесты, манеру говорить — абсолютно все, — в его голосе просквозили и отчаянье, и злость. — Увидеть и влюбиться в неиспорченное, юное создание из Тевета — нелепость! Совершенно бессмысленно и неуместно. А он был жесток, этот настоящий Кайден. — Я вроде как для тебя не хороша? Или что? — выпалила срывающимся голосом. — Скажи хотя бы раз правду! — Правда в том, что ты совершенно не вписываешься в мою реальную жизнь. Лучше бы он меня ударил, ведь слова ранили больнее оружия. В голову не шло ничего умного, пауза длилась и длилась. — Думаю, Кайден, тебе лучше уйти. — Наши глаза встретились. — Я не хочу… Нет, не так. Я отказываюсь тебя видеть. — Для человека, требующего честности, ты сама довольно уверено врешь, Лера, — ответил он в тишине. Больше не произнеся ни слова, не бросив на меня даже мимолетного взгляда, обманщик собрал вещи и вышел, впустив в теплую кухню поток холодного воздуха и влажный запах осеннего сада. Дверь осторожно закрылась. Тихо щелкнул замок. Запретив себе плакать, я собрала дорожный саквояж и отправилась на вокзал, как раз к последнему омнибусу в столицу. Кайден был прав, какая-то неправильная любовь у нас выходила, нелепая и бессмысленная (слово-то подобрал, какое обидное). Мы даже расстаться толком не могли, за три месяца знакомства прощались «навсегда» уже в третий раз. Последний омнибус на столицу ломился от пассажиров, и мне пришлось купить билет на крышу, а значит, предстояло мерзнуть целую ночь. Забравшись на верхотуру, я сунула под лавку саквояж и немедленно закуталась в казенное колючее одеяло, пахнущее кошками и табаком. По гулкому, безлюдному вокзалу разнесся свисток контролера, возница дернул поводья, и тяжеловесный, нагруженный людьми и багажом экипаж тронулся с места. Звонко зацокали копыта крепких меринов. Когда мы выезжали, то в городе уже зажглись уличные фонари, а за воротами карету обступила густая темнота, едва-едва рассеянная единственным огоньком, свисавшим с крыши. В чистом небе светился далекий город, тонкие яркие линии очерчивали башни и длинные шпили. Из Тевета параллельный мир выглядел удивительно красивым. Я незаметно задремала, уткнувшись носом в одеяло, а проснулась оттого, что омнибус остановился. В тусклом фонарном свете к нам приближались несколько человек в плащах. Страж, сопровождавший рейс, спрыгнул с козел и направился навстречу к незнакомцам. Бурно заговорили пассажиры, встревоженные остановкой, заволновались кони. Неожиданно в воздухе вспыхнул яркий большой светоч, заливший дорогу и окрестный лес неживым белым светом. Выходило, что среди людей, затормозивших карету, находился боевой маг. Неожиданно охранник, секунду назад мирно говоривший с незнакомцами, согнулся пополам, схватившись за живот. С крыши, открытой всем ветрам, было прекрасно видно, как он скрюченный повалился на дорогу, а на его одежде расцветало темное пятно. У меня оборвалась сердце, а сонную тишину разрезал женский визг, исходивший изнутри кареты, видимо, народ следил за происходящим из окон. Они налетели на экипаж, как саранча. Вытаскивали людей, били мужчин. Разлетался распотрошенный багаж, к небу возносились вопли. В сумятице я едва не свернула шею, когда соскочила с лестницы на землю. Слетая, толкнула одного из нападающих, и шар, озарявший место бойни, погас. Абсолютно все ослепли от густой темноты, в том числе и я. Совершенно дезориентированная не сразу поняла, что уже оказалась захваченной и прижатой к ядрено пахнущему застарелым потом телу. — А вот и ты, голубушка! — прохрипел сорванный голос. Не зря Тин дрессировал меня в зале, тело двигалось инстинктивно. Удар по голени каблуком, в живот локтем — и порезче, коленом между ног — сильно, чтобы звездочки у подонка из глаз посыпались. Не знаю, что насчет звездочек, но он так сипел, словно собрался отдать концы. Надо было прятаться! Недолго думая, я припустила в сторону леса, надеясь, притаиться за кустами. — Не упустите девку! — завопили мне в спину. За мной бежали. Из-за того, как громко в ушах висках стучала кровь, я не слышала шагом преследователя, и даже успела пробежать несколько десятков ярдов прежде, чем в спину меня толкнули сильные руки. Потеряв один туфель, я кувыркнулась вперед и со всего маху удалась о спрятанную в пожухлой траве корягу. Во рту появился солоноватый вкус крови. — Попалась. — Он говорил на абрисском языке. Дыхание обрывалось. Застонав, с трудом перевернулась на спину. Согнутый преследователь стоял, уперев руки в колени, и пытался восстановить дыхание. — Вставай! — Он потянулся ко мне. В темноте на его внешней стороне запястья сверкнула горящая алым цветом спираль руны перемещения в Абрис. Это был мой шанс! Он никак не ожидал, что убегающая жертва извернется и схватит его за запястье. Руны сомкнулись, и в ладонь ударило мощным магическим разрядом. Резкая до оторопи боль пробила руку до самого плеча. Прежде чем пальцы инстинктивно разжались, темноту разрезала яркая вспышка. Перемещение в Абрис в этот раз оказалось подобно удару плашмя о водную гладь. Из груди вылетел весь воздух, даже задохнулась и застонала, а через мгновение на меня сверху сверзился перетащенный преступник. От резкого, противоестественного природе скольжения он потерял сознание, навалился недвижимым кулем и буквально впечатал меня в пол. — Да, отвали ты! — выдохнула я, пытаясь оттолкнуть подлеца, но не хватало сил его сдвинуть с места. Зато получилось выползти из-под туши. Неожиданно он пошевелился, а потом, с громким сипом, точно его вытащили из воды, резко сел и открыл глаза. Не медля, я вскочила на ноги и бросилась наутек. При каждом шаге на паркете вспыхивали алые руны, и вдруг вся комната засветилась символами. — Вытащи меня из этого проклятого места! — заорал абрисец мне вслед, определенно догадавшись, где находится. — Вытащи меня отсюда! Я захлопнула дверь. Коридор оказался длинным, через открытые двери были видны абсолютно пустые комнаты, исписанные неизвестными мне рунами. Сбитые в кровь голые ноги обжигало ледяным холодом. Выскочив на балкон, я по инерции налетела на перила, к счастью, оказавшиеся крепкими. Внизу, в холле, стоял самый настоящий жертвенник. — Не оставляй меня здесь! — орал в глубине дома преступник. — Я не хочу здесь сдохнуть! Но я уже сбежала с лестницы и неслась на всех парусах к входной двери, а когда распахнула ее, то резко остановилась на пороге. Передо мной стояла стена плотного густого тумана, всего один шаг в завесу, и я практически ослепла, а потому моментально попятилась обратно. Получалось, что выйти из дома Исаи Гленна было невозможно, только переместиться. — Попалась! — Преследователь схватил меня за шкирку и втащил обратно в холл, шибанула дверь. — Ты использовала мою руну и теперь обязана меня вытащить отсюда. Он тащил меня к противоположной стене, где темнела выжженная магическая спираль. — Вот «перемещение». Зажигай ее! — Он толкнул меня. Не устояв на ногах, я выставила вперед руки, но едва ладони уперлись в затянутую сырой тканью стену, как руна вспыхнула, и меня утянуло в пустоту. От неожиданно мягкого скольжения перед глазами поплыло, а к горлу подступила острая тошнота. Нахлынули звуки музыки и разговоров, запахи духов и алкоголя. В ошеломлении я обнаружила, что оказалась на светском приеме посреди огромного зала. Над головой, под потолком, плыла желтоватая, отбрасывающая неяркий свет дымка. Мне никогда не приходилось видеть или ощущать подобной магии, пахнущей горько и вяжуще, вересковым запахом уходящего лета. — Кто это? Как она здесь появилась? Из воздуха вынырнула… — неслось со всех сторон. — Посмотри, у нее кровь… Действительно наборный паркет под моими грязными босыми ногами усеивали алые свежие кляксы. Я посмотрела на трясущуюся руку. Зажившая руна выглядела так, точно ее снова вспороли ножом. В порезах сверкал Истинный свет, отчего кровь казалась светящейся, голубой. — Какого черта?! Где стража? — выкрикнула дама степенного возраста в черном платье. На морщинистой шее у нее болтался кулон с руной перемещения. Судя по тому, что от переизбытка магии, витавшей в воздухе, рисунок вспыхивал, амулет делал обладающий темным даром человек. Нас разделяло всего три шага, дотянуться просто. Без колебаний и раздумий, я нырнула в ее сторону и сорвала с шеи кулон. Женщина завопила, как резаная, а через мгновение зал накрыла ослепительная вспышка. Светлые духи, пожалуйста, дайте мне переместиться в дом знахарю! Пожалуйста! Когда я выпала из пространства посреди расчищенного от снега двора, то с грохотом взорвался и рассыпался мелкими искрами световой шар в жестяном венчике уличного фонаря. Меня свернуло пополам от боли, ноги подкосились, я бухнулась на обледенелую землю. Из груди вырвался лающий кашель. С трудом подняв голову, я увидела смутно знакомый дом, словно вросший в сугробы, деревянное выметенное крылечко, уютно озаренные окна на первом этаже. Из-за снега, окутывающего окрестности, темнота казалась сизой. Неужели светлые духи услышали молитву и позволили мне оказаться у знахаря? Дверь в дом приоткрылась. Выметенное крыльцо озарил желтоватый свет. Надо было подняться, то резкие, хаотичные перемещения отняли силы. Ноги не слушались. — Кто здесь? — произнес знакомый голос. По деревянному крыльцу простучали быстрые шаги — знахарь торопился ко мне. Он схватил меня за плечо и развернул, однако, как я не пыталась сосредоточить взгляд, его лицо в паутине буйных кудрей все равно казалось размытым пятном.