Проблема того, сколько одежды оставлять, отпала сама собой. Пока я хлопала глазами, стоя посреди комнаты, как последняя дура, он спокойно улегся полностью одетый и приоткрыл для меня одеяло. — Идешь? — Угу. Потушив свечи, почти вслепую я добралась до кровати и осторожно улеглась на самый, самый краешек, повернувшись к Кайдену спиной. — Иди поближе, так теплее, — пробормотал он, обхватив меня сильной рукой и прижав к себе. От нечеловеческого смущения я оцепенела, лежала неподвижно, точно бревно, утыкалась носом в подушку, пахнущую влажным пером, и боялась пошевелиться. — Лера, — пробормотал Кайден мне в затылок, щекоча дыханием, — расслабься, я не кусаюсь. — Совсем? — пропищала я и немедленно захотела покусать себя сама. Да хоть бы тяпнуть за длинный язык! Он хмыкнул, но, к чести, ничего не стал отвечать. Пока я сходила с ума над вопросом, что же будет дальше, а если будет то, что именно, его дыхание стало глубже, рука, обнимавшая меня, отяжелела. Он крепко заснул, видимо, утомленный перемещением через границы. Повозившись, кое-как повернулась к нему лицом, я свернулась калачиком под боком и сама не заметила, как отключилась. И снова оказалась в большой странной комнате, точно поделенной на две части прозрачной стеной. Кайден стоял на своей половине за невидимой границей. Он смотрел внимательно и пристально, изучающе, так хищник присматривается к жертве, решая, как ловчее вгрызться в горло. Сердце колотилось. Чувства спутались: неверие, радость, страх — все вместе крепким клубком. Вокруг руки Кайдена заклубился черный дымок, и из воздуха выплелся длинный клинок без навершия с замотанной тонкими кожаными полосками рукоятью. Острие смотрело в пол. Пока смотрело в пол… — Кай, ты меня пугаешь. Пожалуйста! Убери оружие, — просила я, вдруг осознавая, что он видел не меня, а теветку, обладательницу Истинного света. В ответ он резко толкнул стену. Преграда рухнула, и меня сбило воздушной волной. Опрокинувшись на спину, я болезненно застонала, испуганно приподнялась на локтях. Мы оба оказались на одной стороне мира, в строгой мужской спальне, с камином, серым шелком на стенах и наборным паркетом. Не разрывая зрительного контакта, страшный незнакомец в личине Кайдена сделал шаг. Еще один. Остановился. Острие меча уткнулось мне во впадину между ключиц туда, где истерично бился пульс. — Ты будешь жалеть до конца жизни!! — обретя голос, выпалила я. — Серьезно? — уголок знакомого рта искривился в незнакомой кривоватой усмешке. Стальное жало впилось мне в кожу… В ужасе я дернулась, открыла глаза, вдруг осознав, что нахожусь в горячей темноте, рядом с моим, знакомым и надежным, Кайденом. Он нависал надо мной, с тревогой вглядываясь в лицо. — Ты так кричала. Что тебе снилось? В висках зашумела кровь, сердце глухо колотилось о ребра. Я цеплялась за его плечи, все еще не веря, что похожий на реальность сон оказался все лишь ночным кошмаром. — Мне приснилось… что ты меня убил… Кайден оцепенел и, кажется, даже дышать перестал. Пауза. — Я никогда не смогу причинить тебе вред. — Знаю. Он стал медленно опускать голову, точно давая мне время на размышления, но мои мысли и чувства были растрепаны, а когда твердые губы прижались к моим, мягким и приоткрытым, его язык заставил раскрыть рот, то в голове и вовсе поплыло. Бесконечный поцелуй в душной темноте ошеломил и стер неуверенность. Кай позволил перевести дух, прихватив губами нижнюю губу, а потом лизнув ее. И снова меня опаляли поцелуи, стиравшие ощущение реальности. Его рука забралась под вязаную кофту, скользнула по ребрам, словно изучая рельефы тела, легла на грудь. От совершенно незнакомых ощущений, заставлявших кровь в жилах кипеть, из горла вырвался едва слышный стон. Оторвавшись от меня, он сдернул через голову рубашку, бережно освободил от одежды меня, а потом снова склонился и оставил горячую дорожку из поцелуев на моей скуле. Но едва я прикоснулась рукой к татуировкам-фамильярам, как в ладонь ударило магическим разрядом, а линии рун, испещрявших кожу, и змея, обхватывающая предплечье, вспыхнули голубоватым всполохом и погасли. — Боже мой… — содрогнулся он. — Прости. — Я испуганно отдернула руку, но он резко перехватил мое запястье и прижал ладонь к своей твердой груди туда, где быстро колотилось сердце. — Больно? У него вырвался смешок: — Как раз наоборот. — Послушай… это глупо и некстати, но… Ты же знаешь, что я… что никогда… — Ничего не бойся. — Его глаза казались большими и темными. — Ты ни о чем не пожалеешь. Мне всегда казалось, что я уж точно запомню свой первый раз, каждую мелочь, но нет, ночь прошла точно в сладком тумане. Боль смешивалась с острым, прежде неизведанным наслаждением. Я была мягкой глиной в опытных мужских руках. Ловила каждую ласку, раскрывалась для каждого уверенного толчка. Выгибалась, стараясь продлить удовольствие, стонала, забыв про смущение, умирала от чувства наполненности внутри. И потом, когда все закончилось, а мы, оставаясь по-прежнему слитыми, тяжело дышали, мне в голову пришла до смешного нелепая мысль: «Значит, поэтому весь переполох». ГЛАВА 9. РАСКОЛОТЫЙ МИР Возвращаться в Тевет совершенно не хотелось, так бы и осталась в Абрисе, но в середине седмицы меня ждал промежуточный экзамен по артефакторике. К сожалению, кафедра не разделяла моей точки зрения на то, что лично мне не имело никакого смысла доказывать знания по тем вещам, которыми я превосходно владела еще до окончания лицея, так что уже ближе к ночи Кайден переместил меня домой. Почти всю ночь, наплевав на усталость после перемещения, мы занимались такими вещами, о которых хорошие девочки не рассказывали мамам (плохие, впрочем, тоже), а подружкам — по большому секрету и заговорщицким шепотом. Пробудившись от короткого сна, я даже не сразу сообразила, что лежу в собственной кровати, а за запотелым от ночных заморозков окном греется на осеннем солнце увядающий яблоневый сад. Через приоткрытую дверь в спальню проникал густой запах вареного кофе. Купили его прошлым утром на рынке в крошечной абрисской деревне той самой, что находилась неподалеку от убежища деда Вудса. Натянув через голову исподнюю рубашку, взлохмаченная и сонная, я выбралась из спальни. Кайден стоял у очага и внимательно следил за тем, чтобы кофе не убежала из ковшика, заменившего кофейник. С полузакрытыми глазами я подошла, обняла мужчину руками за пояс и прижалась к теплой спине щекой. Он пах удивительно. — Давно проснулся? — пробормотала я. — Угу. — Меня возмущает, что ты такой бодренький. — У меня опыт. — Лучше бы ты промолчал, — буркнула я, открываясь от него, и заработала насмешливое фырканье. — Я привык мало спать, — уточнил он. Его веселила моя привычка брюзжать по утрам. — Поздно, первое слово дороже второго. Кайден перехватил меня за руку, ловким движением подхватил меня под ягодицы и посадил на кухонный прилавок. Наши губы оказались на одном уровне. Короткий взгляд глаза в глаза, и мы потерялись в ошеломительном, лишающем воли и разума поцелуя. Горячие губы прочертили дорожку обжигающих поцелуев по моей ключице. Он осторожно прикусил мне плечо, обнажившееся в широком вырезе, с уст слетел чувственный стон, а следом раздалось тихое покашливание. Я открыла глаза и уставила на отца, стоявшего в дверях. Думаю, что в сложившейся ситуации вырвавшееся у меня бранное слово его расстроило меньше всего. Кажется, я оттолкнула Кайдена не руками, а ногой, только что очень томно оплетавшей его пояс, и проворно соскочила на пол. — Я, конечно, говорил, что предпочитаю застать тебя по возращении с парнем, а не в стражьем участке, но не думал, что ты примешь мои слова, как руководство к действию, — глубокомысленно изрек отец, следя за тем, как мы поспешно поправляем одежду. — Здравствуйте, господин Уваров, — произнес Кай, отдергивая мне задравшийся подол сорочки. — Здравствуйте, господин Вудс, — согласно кивнул тот, вешая на крючок шляпу и снимая пальто. — Вы знакомы? — из-за жутчайшего стыда на меня напало странное отупение. — Несколько дней назад господин Вудс пришел ко мне для официального знакомства, чем, признаться, сильно удивил. — Папа улыбнулся уголками губ, демонстрируя потрясающую способность владеть собой, а может, оказался настолько ошарашен, что не понимал, как себя вести, впрочем, я тоже не очень-то понимала. — Но, судя по тому, что я тут… кхм… увидел на кухонном столе, вы, господин Вудс, у меня не разрешения спрашивали, а ставили в известность об отношениях с моей пока несовершеннолетней дочерью. Стоило признать, но Кайден действительно выглядел смущенным. — В Абрисе ваша дочь давно совершеннолетняя, — отозвался он и откашлялся, точно хотел избавиться от комка в горле. — Но мы живем в Тевете, — одарил его многозначительным взглядом отец, и Кай кашлянул в кулак. — Вообще-то, мне исполнится двадцать через седмицу, — вставила я, и после моего неосторожного замечания в комнате повисла оглушительная тишина, даже в ушах зазвенело. Мужчины точно намекали, чтобы юные девы не вмешивались в разговоры взрослых. — Господин Вудс, понимаю, что никак не могу помешать этим… отношения, — произнес папа с таким лицом, как будто сжевал дольку лимона, — но уж попросить вас покинуть мой дом имею право. — Папа! — воскликнула я и заработала уже два многозначительных взгляда, говоривших, что мне точно слово не давали. — Мне действительно лучшей уйти, Лера, — тихо произнес Кай и тут же покачал головой, не давая разразиться потоком восклицаний, мол, не спорь. — Прошу прощения, господин Уваров, за то, в каком виде… За сегодняшнее утро. — Вы же не думаете, что я приму извинения? — уточнил отец, изогнув брови. И все-таки Кайден оставался Кайденом. Прежде чем уйти, несмотря на накаленную атмосферу, он мягко поцеловал меня в лоб и пробормотал: — Береги себя. Я загляну через пару дней. Нервно покосившись на отца, перекосившегося от слов потенциально зятя, я кивнула: — Ладно. Хорошей дороги. Натянув теплую парку и сунув ноги в войлочные сапоги, найденные в сундуке у деда Вудса, он стал напоминать заблудившегося в городе лесника. Тем чуднее было наблюдать за уважительным поклоном в сторону отца. Когда за Кайденом закрылась дверь, и мы остались с папа наедине и уставились друг на друга, точно враги.