Оказалось, что мы стояли на проселочной дороге посреди густого реликтового леса. Вокруг ни души, только высоченные деревья. Когда я выбралась из кареты, то наступила в лужу, и ноги обожгло ледяным холодом. — Проклятье! — Осторожно! — Он подхватил меня под локоть и помог выбраться на твердую землю. — Пойдем. Рой начал уверено отдаляться от дороги, и мне ничего не оставалось, как идти следом. С тоской я оглянулась через плечо, за голыми кустами светился огонек на крыше кареты. — Когда проводят ритуалы с жертвоприношениями, то жертва должна быть сытая? — зябко кутаясь в куртку, уточнила я. — Не переживай, ради жертвоприношения я бы не повез тебя в лес. У нас для этого прямо в городе есть алтари. — Ты же пошутил? — Нет. Можно было сразу из едальной в святилище, — издеваясь, просветил он. — Ты меня сейчас, вообще, не успокоил, — проворчала я, стараясь от него не отставать, хотя хождение даже по летнему лесу в сандалиях было еще тем удовольствием, а по осеннему, в кромешной темноте превращалось в изощренную пытку. Едва фонарь исчез в темноте, как Рой остановился. — Почему здесь? — не утерпела я. — Нас уже с дороги не видно. Во мраке вспыхнул огонек стило, и маг принялся чертить на ладони сложный знак. Из-под светящегося злым красным цветом острия шел дымок, в воздухе ощутимо запахло паленой плотью. На коже появлялся черный ожог с воспаленными кромками. Светлые руны не калечили тело и после себя не оставляли рубцов. Наверное, было больно до оцепенения, но ведун только морщился. — Готово. — Он спрятал стило обратно в карман и протянул руку: — Иди сюда. — Прости? — Ты мне доверяешь? — в голосе Роя слышалась улыбка. — Это ведь риторический вопрос? Можно не отвечать? А то врать очень не хочется. — От нервического напряжения меня трясло. — Скажи, мы точно не переместимся в чью-нибудь библиотеку? Нас ведь заберут, как воров… — Трусиха. — Маг резко схватил меня за запястье и привлек к себе. Я налетела на него, и оказалась в кольце рук, тесно прижатая к горячему телу. Он не дал возможности отстраниться или хотя бы возмутиться, лесную мглу рассекла алая вспышка, и под ногами провалилась земля. Мы стремительно ухнули в пустоту. От страха я обхватила Роя руками, да так крепко, будто пыталась сломать ему ребра. Как и в первый раз, скольжение закончилось неожиданно. Я все еще прижималась к магу, когда поняла, что воздух насыщенно пах сухой травой, а в тишине застрекотали цикады. — Приехали, — тихо произнес Рой мне в макушку. — Да? — Я подняла голову и огляделась. Оказалось, что мы находились под каменным мостом рядом с кварталом Каменных Горгулий. Расцепив объятия, больше походившие на крепкий замок, я отошла. Рой сунул руки в карманы. — Ты сегодня нарушил много правил? — спросила я. — Достаточно. Но точно не больше, чем ты. Нарушать правила весело, правда, Лера? — С первого раза не оценила, — призналась я и помахала рукой: — Прощай, Рой. Было приятно познакомиться, несмотря на то, что ты искупал мой курсовой проект в мясном соусе. — Прощай, Лера. Надеюсь, что созданный тобой артефакт невозможно уничтожить простым соусом. — Это бы ударило по моему самомнению. Скажи? — пошутила я. Через темноту мы смотрели друг на друга в последний раз. Наши дороги расходились навсегда. — Ты был прав, мне действительно повезло оказаться не на улице, в том доме, — призналась я. — Без тебя я бы попала в большие неприятности. Спасибо. Он, молча, кивнул, принимая благодарность. Если бы на прощанье новый знакомый выдал какой-нибудь нравоучительный монолог, типа, никогда больше не заниматься глупостями и не перемещаться в Абрис, то я бы разочаровалась и тем успокоилась, но Рой решил меня добить. — Хотел бы я, чтобы ты жила в моем мире, — тихо вымолвил он и исчез, оставив мне куртку, кучу странных мыслей и такое же количество растрепанных чувств. * * * Мы с папой снимали первый этаж старого каменного дома, окруженного густым одичавшим садом. Он стоял в тупичке, в отдалении от нарядных соседей, выстроившихся на центральной улице. Когда я, не чувствуя под собой ног, добралась до переулка к дому, то уже светало. Фонари потухли, небо просветлело, и очертания абрисского города потускнели. Густо пахло влажной от росы зеленью. Я толкнула протяжно заскрипевшую кованую калитку и прошмыгнула во двор. На плетеных качелях, стоявших на открытой веранде, поджав коленки и прикрывшись пледом, сладко спала Крис. Услышав мои шаги, она тут же открыла глаза и поспешно села. — Лерой, слава Светлым духам! Ты где была? Я думала, что рехнусь от беспокойства! — Что значит, где я была? — устало повторила я, плюхнувшись рядышком, отчего качели истерично зашатались. — Проклятье, я как будто в кошмарный сон попала! — Подружка растерла лицо ладонями, пытаясь очухаться ото сна. — Вы только исчезли, как в мануфактуру нагрянули стражи. Многих схватили. Парни, которые в Абрис переместились, наверное, вообще, на руки дознавателей выпали. Тебе повезло, что ты переместилась в город. — В город? — переспросила я, подозревая, что подружка от страха оказаться в городском каземате немножко тронулась умом. — Твой маячок не зажегся, — пояснила Крис. — Все решили, что ты не пересекла границу и выскользнула где-то в городе… — Так и есть, — поспешно согласилась я, не представляя, как расскажу дикую историю о чужом доме, темном ведуне и перемещениях между мирами. — А ты где грязь-то умудрилась найти? — удивилась подружка. Она рассматривала мои ноги и заляпанные по колено леггинсы. — Я выпала из ворот прямо в болото, — соврала я. — Хорошо, что в топь не попала. — А как до дома добралась? — Меня подвезли. Я выглядела такой жалкой, что извозчик мне даже куртку дал… Сговорились, что я ему потом на станцию завезу. — Повезло. — Крис широко зевнула и помахала ладошкой перед лицом, вместо того, чтобы прикрыть раззявленный рот. — А мы вдесятером в одном кэбе тряслись, да еще до твоего квартала пришлось шлепать час. Сколько там время? Я похлопала по карманам, вытащила часы. После мясного соуса на ощупь золотой корпус казался неприятно скользким. Стрелки показывали одиннадцать часов вечера, как будто не существовало ночи, проведенной в Абрисе. — Часы отстают, — пожаловалась я. — Неважно, — широко зевнула Крис. — Пойдем спать, а то мне скоро вставать надо. Она ошиблась, спать нам больше не пришлось. Едва я успела смыть с себя грязь и запахи Абриса, как услыхала, что в дом кто-то принялся яростно стучаться. Ранний визитер точно пытался снести с петель тяжелую дубовую дверь, опечатанную специальной руной от взлома. Совершенно не понимая, кого притащили абрисские демоны в то время, когда у соседей только петухи проснулись, я поскорее вылезла из лохани с душистой водой. Жмыхнула заслонка на дверном окошке, а потом Крис меня позвала напряженным голосом: — Валерия, ты здесь нужна! Подруга никогда не называла меня полным именем, разве что при своем отце. Судя по тому, с какой проворностью она принялась открывать неподъемный засов, мне в голову пришла странная мысль, что молельщик Серебров приехал за дочерью, чтобы отвезти на утреннюю молитву. Представать пред отцом Крис в халате было неловко, а потому я натянула на себя первое, что лежало в корзине с грязным бельем. Как на грех, сверху валялось традиционное теветское платье, которое мне пришлось нацепить на обряд обручения Тина. В измятом ярко-красном балахоне до пят я вывалилась из банной комнаты в кухню, заменявшую нам с отцом холл и столовую. Белая, как смерть, Крис хлопала круглыми от страха глазами и держала входную дверь широко открытой. На пороге стояли двое хмурых стражей, и при виде их у меня в животе завязались крепкие узлы. — Валерия Уварова, дочь профессора истории Демитрия Уварова? — раздраженным голосом вопросил один. Мы с подругой испуганно переглянулись, и я пролепетала: — Что-то случилось, господин дознаватель? С папой что-то случилось? Первый продемонстрировал мне свернутый свиток. В руках второго стража, как мановению магического стило, появились кандалы, перекрывающие силу света. — Валерия Уварова, вы арестованы по обвинению в незаконном пересечении границы с параллельным миром Абрис. — То есть с папой все в порядке, — огорошено пробормотала я, и в комнате повисла пугающая тишина. Все молчали и не шевелились. Стражи примерялись, под каким углом скрутить хрупкую девушку, чтобы она не скончалась на месте, а я не могла избавиться от дурацкой мысли, что просто не имею права сесть в каземат без исподнего — в камерах же ужасно грязно. — Можно мне переодеться? — наконец, вымолвила я.