Когда я вернулась, Тигран всё ещё обслуживал тётку! На прилавке стояли пакетики с помидорами, баклажанами, кулёк с парой морковок и свёклой, лежал упакованный кочан капусты. Тигран взвешивал огурцы, ни на секунду не прекращая болтать о чудесной погоде. Тётка улыбалась во всю вставную челюсть и поглядывала в сторону кабачков. — А кабачки чудесные, — тут же переключился Тигран. — Молодые, тоненькие. Как раз то, что надо. Если их колечками порезать, в муке обвалять, и на сковородочке, с маслицем. А потом сметанкой с чесноком обмазать, м-м-м! Кстати, а чеснок вам положить? Тётка радостно закивала. В итоге еле выбралась из магазина, обвешанная пакетами. Так Тигран ей ещё и дверь придержал. — Сварю кофе, — решила я и скрылась в закутке позади прилавка, где у мамы был импровизированный уголок отдыха с кофеваркой и печеньем. Пока я возилась с кофе, Тигран обслужил ещё двоих. Я вынесла ему чашку, поставила возле весов. — Сядь хотя бы, — предложила я. — Ты собрался весь день на ногах провести? Меня Лекс закопает сразу за МКАДом, если узнает. — А ты не рассказывай, — хмыкнул Тигран, но на стул всё-таки опустился. — Мариш, ты вообще поменьше с ним общайся, хорошо? Вот так номер! Можно подумать, я горю желанием! Вы же сами, Тигран Борисович, постоянно приставляете ко мне своего цепного пёсика. — Ревнуешь? — поддела я. Тигран как-то очень серьёзно на меня посмотрел, покачал головой. — Запомни, солнышко, я никогда не буду тебя ревновать. Ни к кому. Права морального не имею. Ты не моя собственность. И если ты захочешь проводить время с каким-то другим мужчиной, это твой выбор. Я машинально потянулась к своей, давно опустевшей чашке кофе, только бы избежать его взгляда. По-моему, всё обстояло несколько иначе. И что значит, морального права не имеет? Как бы ни цинично звучало, но кто за девушку платит, тот её и танцует. Не нами придумано. Правила игры такие. — Никто не знает, что со мной завтра случится, — продолжил Тигран. — А у тебя ещё вся жизнь впереди. Но Лекса в этой перспективе даже обсуждать глупо. — Вот именно, глупо, — я уцепилась за последнюю фразу как за шанс перевести тему разговора. — У нас ещё клиенты. На сей раз пришла женщина с маленькой девочкой. Девочка вертелась на месте и непрерывно ныла, пока мама выбирала овощи, в нашем магазине для неё не было ничего интересного. Тигран, отвешивая товар, как бы между делом на неё поглядывал, а потом вдруг не выдержал, полез в карман пиджака и вытащил оттуда горсть леденцов. — Совсем забыл! Детка, держи скорей, тебе зайчик передал! Как какой зайчик? Самый обыкновенный, серый зайчик. Сегодня утром иду, а мне зайчик навстречу. Передайте, говорит, конфеты для Ирочки. Господи, я даже не вслушивалась, что там мамаша дочке шипела, одёргивая её нытьё, как к ней обращалась. Мне вообще всё равно, Ирочка, Машенька. Все дети одинаково раздражают. А Ирочка прямо-таки расцвела, будто никогда конфет не видела, доверчиво подставила ладошки. И мамаша её ни слова поперёк не сказала. Хотя конфеты у незнакомых дяденек брать как бы не стоит. Одна конфета тут же отправилась в рот. Ну да, от зайчика же! От зайчика в три раза вкуснее. — Я думала, ты нечто другое в карманах носишь, — съязвила я, когда покупатели вышли. — Тоже в блестящих обёртках. — И это тоже, — усмехнулся Тигран. — Конфеты для Артура кладу. Он тоже верит в зайчика. На всякий случай во все костюмы раскладываю. Ага, для внука, значит. И выходит, что внук совсем маленький, раз зайчик с конфетами ещё актуален. Надо же, а я думала, что тот подросток. Марта вроде что-то говорила про частную школу в Германии, куда Артур уезжал в начале лета. Или то был лагерь? Я как-то не вникала в детали, впрочем, как обычно. Я хотела расспросить поподробнее, тем более, что Тигран впервые сам упомянул внука, но мой нефтяник резко сменил тему. — Солнышко, я видел, там на углу женщина квасом торгует. — Не вздумай пробовать! — тут же возмутилась я. — Они бочки квасные годами не моют. Там на дне и крысы, и мыши, и что угодно может быть. Здесь тебе не Москва со всякими санэпидемстанциями! — Даже не думал, — Тигран протянул мне пятитысячную купюру. — У продавщицы кваса наверняка полно мелочи. И я думаю, она охотно её тебе поменяет. А нам надо иметь мелкие деньги для сдачи. Поверь, людям очень не нравится, когда продавец не может быстро дать сдачу. Проклиная тот час, когда я взяла билет в этот город, я потащилась разменивать деньги. Тигран деловито разложил полученную мелочь по кучкам, чтобы удобно было отдавать. Он вообще развил бурную деятельность — переместил ящик с помидорами поближе к покупателям, а капусту наоборот задвинул на второй план, рулончик одноразовых пакетов повесил у входа, чтобы покупатели могли сами накладывать, что им нужно. И с каждым покупателем Тигран здоровался, общался, каждого забалтывал. Как будто ему нужны эти копейки! Но он явно чувствовал себя в своей тарелке, уже, похоже, забыв, кем на самом деле является. Я мысленно представляла, что будет, если кто-нибудь его узнает. Ну вдруг! На всяких там бизнес-каналах наверняка же его морда появляется иногда. Но наш народ бизнес-каналы не смотрел, а Тиграна воспринимал вполне естественно. Некоторые, правда, спрашивали, где Тамара, не сменился ли у магазина хозяин. Но Тигран, лучезарно улыбаясь, уверял, что Тамара Сергеевна вернётся в скором времени. И, по-моему, его улыбка давала местным бабкам-сплетницам первоклассную пищу для сплетен насчёт личной жизни Тамары Сергеевны. Ну всё не меня обсуждать. Мои бывшие подруги, к счастью, в магазин так и не заглянули. Мы распродали почти весь товар! Когда в ящиках осталось килограмма три картошки и штук по десять морковки и свёклы, Тигран сам предложил закрываться. — Неудобно остатками торговать. В таких случаях надо в середине дня кого-то на базу посылать закупаться. — Спасибо за очередной бизнес-урок, — фыркнула я. — Но я не собираюсь открывать собственный магазин. Что он мне рассказывает, просто стоять устал. Последние полчаса уже переминался с ноги на ногу ежесекундно. Присесть ему толком-то не давали. Вот и кому такие подвиги нужны? Но факт, мамочка будет счастлива. — Смотри, мама узнает о твоём таланте и не отпустит в Москву, — поддела я его, пока мы поднимались в квартиру. — Заставит на мне жениться! Нельзя же такой ценный кадр упускать! И на лечение устроил, и помидоры распродал. — Да я бы с удовольствием, — неожиданно ответил Тигран. В темноте подъезда, где, как всегда, не горели лампочки, я его лицо не разглядела. Но тон был абсолютно серьёзным. Вот вообще не смешно. Ни разу. Развивать тему я не решилась. * * * На комоде сидел медведь. Самый обыкновенный плюшевый медведь, почему-то голубой, а не розовый, каких обычно дарят девочкам. Я даже не помнила, откуда этот медведь у меня взялся, но факт, что в детстве он был самым любимым. Наверное, потому мама и не решилась его выбросить во время ремонта, сохранила на память. Я осторожно, чтобы не разбудить Тиграна, выбралась из постели, накинула мамин халат и подошла к комоду. Ну, мишка, выручи, по-братски, как раньше! Если только мама не додумалась тебя постирать. Нет, мама не додумалась. Я перевернула медведя и расстегнула молнию у него на спине. Там должны были помещаться батарейки, благодаря которым медведь пел песенку, если нажать ему на пузо. Батарейки я вытащила оттуда сто лет назад. Многие годы мишка служил для совершенно иных целей. Вот она, родимая. Господи, какую же дрянь я тогда курила! Помятая пачка сигарет оказалась на две трети пустой, но мне хватит. Зажигалку взяла на кухне, большую, для плиты. Там же, на кухне, открыла окошко, высунулась, закурила. В детстве так не борзела, конечно, курила только за гаражами. Ой, да как мы курили-то. Одна сигарета с Лёлькой на двоих, и больше вид делали, даже не в затяг. Тогда казалось, круто. Казалось, мы так стресс снимаем. Какой у нас мог быть стресс тогда? Сегодня я могла бы спуститься в магазин и взять нормальные, дорогие сигареты. Кого мне бояться? Тиграна? Вряд ли ему понравится, если он увидит меня курящей. Но также маловероятно, что он сделает замечание. И какое мне дело? Тащиться в дежурный магазин не хотелось, и мишка выручил. Я щёлкнула зажигалкой и нажала кнопку вызова в телефоне. Лёлька ответила сразу. — Ты знаешь, я его просто ненавижу, — выдохнула я в трубку вместе с дымом. — Господи, опять, — простонала Лёлька. — Ну ненавидишь — расставайтесь! Сколько можно нервы трепать? И себе, и мне, и ему. Шеф и так бешеный в последнее время. То его по три дня на месте нет, по телефону только команды раздаёт. А то приезжает в таком состоянии, что хоть увольняйся! — Я вообще-то про Энск говорила, — пробормотала я. — Тигран Борисович, если тебе интересно, спит без задних ног, удовлетворённый во всех смыслах. Так что завтра ждите, может быть, и подобреет. — А Энск тут причём? — бедная Лёлька вообще ничего не поняла. — Просто я тебе из Энска звоню. Да, тут сейчас. С Тиграном, он вчера прилетел. Мама заболела… Дальше я пересказывала Лёльке события последних дней. Рассказала, как мы с Тиграном осматривали местные достопримечательности, и как дико, сюрреалистично видеть его в квартире, где прошло моё детство, в нашем с Лёлькой дворе. Как будто персонаж одной книги вдруг переместился в другую, совершенно ему не подходящую. — Обалдеть, — только и сумела выдать Лёлька в ответ на мой рассказ. — Даже представить себе не могу. Тигран Борисович в Энске. Нет, он по многим жопам нашей страны мотается, по всяким там месторождениям. Но в Энске помидорами торговать… Ну, знаешь. Правильно Лекс говорит. — Что говорит? — Что седина в бороду, бес в ребро, — усмехнулась Лёлька. — Серьёзно, так сегодня и сказал в приёмной. Я вообще выпала. Чтобы Лекс что-то нелицеприятное вслух про божественного шефа сказал! Ну его тоже понять можно, на работе дурдом, там проблемы какие-то, то ли с партнёрами, то ли с подрядчиками, я не вникала. В общем, нужен Тигран Борисович, а он неизвестно где. То есть теперь-то известно. И надолго вы там в Энске? — Завтра летим в Москву. Маму ждут в кардиоцентре, Тигран договорился. Лёлька, ты не поверишь, какое счастье, что мы с тобой вырвались. Тут такая задница. Даже не знаю, как тебе объяснить. Вот вроде и не изменилось ничего. Те же дома, те же дороги. Не самые плохие, в конце концов. В магазинах иногда приличные шмотки попадаются, мы вон Тиграну нормальную тенниску купили. Вроде можно жить. Но такая тоска накатывает, такая безысходность. Как будто тебе снова пятнадцать, а впереди ни черта. Рожи все знакомые, постные. Нищета. Такси вызываешь, приезжает в хлам убитая тачка, от которой за километр несёт потом водителя, не знающего, что такое дезодорант и химчистка салона. Тут за сотню убить могут. Рублей, Лёль! Лёлька в трубке хмыкнула, но дала мне закончить. А потом спокойно заметила: — Вообще-то я в курсе. Я что, просто так сбежала, от нечего делать? Да мне Энск ещё полгода снился. Снилось, что я снова там живу. Просыпалась в холодном поту. Ты в этом городе как хомячок в аквариуме. Вроде бы благополучно всё, домик свой, еды вдоволь, колесо имеется. Вот в колесе ты и будешь бегать: год, два, три. Пока не сдохнешь. Все перспективы заранее определены. Да к чёрту такую жизнь. Марин, даже не думай. Мы уже уехали, всё. И не надо туда возвращаться, даже в гости. Родственники вон пусть к нам приезжают. И вообще, чем дальше, тем родней. Сигарета у меня давно истлела, я держала в руке погасший окурок и молчала. Лёлька на другом конце молчала тоже. Хорошо, когда есть друг, с которым можно молчать об одном и том же. — Напьёмся завтра? — предложила я. — А давай, — легко согласилась Лёлька. — Серёга к маме на дачу уезжает, в Балашиху. На все выходные. Завтра сразу после работы отчалит. Так что я совершенно свободна. — Чудесно. Значит, вечером встречаемся! В спальню я вернулась с совершенно другим настроением. Права Лёлька. Не надо возвращаться туда, куда ты однажды уже закрыл дверь. Ничего хорошего там не ждёт. Тигран хмурился во сне. Что ему снится, интересно? Новые нефтяные вышки? Разборки с партнёрами? Или хитрые схемы ухода от налогов? А вот он, судя по его редким упоминаниям о детстве, свой родной город любил. Ему повезло больше, чем мне. Но тоже ведь уехал. И назад не рвётся. Часть 3 В гостиной мерно гудел пылесос. Уже минут двадцать, не меньше. Можно подумать, у нас тут носятся толпы собак и кошек, стряхивающих шерсть и песок, которые нужно вычищать. Да в гостиную никто и не заходил с прошлой уборки. Я большую часть дня проводила в спальне. Тигран за прошедшую неделю ночевал на Садовнической всего дважды. Оба раза являлся вымотанный донельзя, но всё равно ухитрялся ещё пару часов просидеть в кабинете с какими-то бумажками, после чего вваливался в спальню и через несколько минут уже крепко спал. Наутро Тигран извинялся, проглатывал чуть ли не залпом кофе и исчезал. Хорошо, если за время нашего «рандеву» мы перебрасывались хотя бы парой фраз. И никакого интима, разумеется. Я, конечно, делала вид, что всё нормально. В конце концов, баба с возу… Но искренне не понимала, зачем тогда приезжать? Ему что, до Садовнической тупо ближе, чем до дома в «Лесном»? Не хочет тратить время на дорогу и приезжает переночевать? А я так, ни к чему не обязывающее приложение? Пылесос перестал гудеть. Сейчас Марта начнёт вытирать пыль. Медленно, нудно и тщательно, переставляя каждый предмет. Я однажды наблюдала, как она убирается, нарочно осталась в комнате, сделав вид, что слишком увлечена книгой. Она не человек, она робот. Её педантичность и бесстрастность меня выбешивала. Лицо вечно постное, фартук накрахмаленный. Я даже спросила Тиграна, зачем нужна униформа? Мы вроде не в Америке тридцатых, социальную принадлежность прислуги подчёркивать одеждой не обязательно. Тигран, в тот момент как раз укладывающийся в кровать, не сразу понял, о чём я спросила. А потом пожал плечами и сообщил, что никакой формы он прислуге не навязывал, и другие помощники в его доме в «Лесном» ходят так, как им нравится. Мол, личная инициатива Марты. Конечно, у меня тут же возникла ещё сотня вопросов. Интересно же! Но задавать их было уже некому, Тигран отключился, едва коснувшись головой подушки. Честно говоря, меня эта ситуация уже начинала раздражать. Вот для чего, скажите пожалуйста, деньги, бизнес, вышки нефтяные, если у человека просто нет свободного времени, чтобы наслаждаться результатами своего труда? Если он приползает к любовнице в таком же состоянии, как какой-нибудь менеджер среднего звена с зарплатой в пятьсот долларов домой в Мытищи, отработав с девяти до шести и ещё два часа потеряв на дорогу? Смысл этого всего? Ну понятно, чтобы платить за всякие удовольствия в виде той же молодой любовницы. Но что толку от неё, если ты засыпаешь уже по дороге к кровати?