Леха достал из кармана смартфон. — Давай я тебе лучше девчонок своих покажу. Косарев протянул Андрею смартфон, с экрана которого на Веретенникова, улыбаясь, смотрели две блондинки. — С Ленкой я познакомился, когда практику преддипломную проходил, она в ту контору только после школы секретарем устроилась, я ее, можно сказать, из-под носа у генерального уволок. Чуть практику не завалил. А через год уже Алина родилась. Видишь, имя какое придумали? Гибрид Лены и Алеши. Эх, вот время было. Ни работы, ни денег, Алинка орет не переставая. Весело было. Голодно, но знаешь, так азартно. Верил, что горы смогу свернуть. — А сейчас что, погрустнело? Андрей внимательно рассматривал фотографию на смартфоне. На экране радостно улыбались две блондинки. Одна — приятная, стройная женщина лет сорока, а вторая — его собственная дочь Света, ну или необыкновенно похожая на нее девушка. Косарев болтал, что-то рассказывая о горизонтах возможностей, но Андрей его почти не слышал. Он сидел, уставившись в смартфон, а перед глазами стремительно проносились события почти двадцатилетней давности. От Катьки они оба были без ума. Пятый курс — самое напряженное время в жизни каждого студента. До защиты диплома остается всего ничего. Что может быть важнее, чем доказать — ты не зря столько лет протирал штаны на лекциях и семинарах, засиживался допоздна в библиотеке, как губка впитывал в себя все новые и новые знания? Оказалось, что кое-что может. Кое-кто, если быть точнее. Катька. Она перевелась в их институт после третьего курса, до этого отучившись три года в томском университете. В чем была причина перевода и как Катькины родители смогли его организовать, можно было только гадать, но это Лешку с Андреем интересовало меньше всего, можно сказать, совсем не интересовало, так же как и почти всю мужскую половину их группы. Всех интересовала сама Катька. Катька была красива, и этот факт сомнения ни у кого не вызывал. Сама Катька о своей красоте тоже знала, знала, сколько в институте желающих предложить ей руку и сердце или хотя бы просто затащить в постель, возможно, поэтому с выбором не спешила. Большая часть потенциальных кавалеров постепенно отсеялась, не желая ждать у моря погоды, остались самые стойкие, Андрюшка Веретенников и Леха Косарев. Из-за разгоревшегося не на шутку любовного соперничества их дружба, завязавшаяся еще на первом курсе, трещала по швам, но тем не менее полностью не разрывалась. Поговорить с Катькой начистоту ни один влюбленный никак решиться не мог, чем красотка и пользовалась без всякого стеснения. Сегодня вечером она могла пойти в кино с Андреем, а завтра ее уже вел в театр счастливый Лешка. Иногда, устав от этой бесконечной, не дающей никому преимущества гонки, друзья по старой привычке собирались поздним вечером попить пива на крыше общежития, где, осилив по литру светлого, расслабленно делились друг с другом своими успехами, точнее полным отсутствием таковых. — Я вот посчитал, — закурив, Леха уставился на высыпавшие в ночном небе блестки, — я с ней в кино ходил шестнадцать раз. Шестнадцать! Представляешь? — Не представляю, — Андрей оперся руками о перила и взглянул вниз, на черноту пустых улиц, — не представляю, как ты все и всегда посчитать ухитряешься. — Не знаю, — пожал плечами Леха, — само собой как-то выходит. Так вот, в кино были шестнадцать раз, в театре четыре и один раз на концерт ходили, на «Иванушек». — Мы на концерте тоже один раз были, — вздохнул Андрей, — помнишь, «Гости из будущего» приезжали? — Ну да, в сентябре, помню. — Вот на них ходили. А театры, кино я и не вспомню сейчас. Где только не были уже. — Да уж, богатой культурной жизнью живем, — подытожил Косарев. — Не то слово, скоро из ушей полезет культура эта. Интересно, как Светке это все еще не надоело? — Ты про кино или про нас? — Да, про все разом, — с отчаянием махнул рукой Веретенников, — мы с тобой точно как два клоуна. Первокурсники узнают — засмеют. Я ж за все время ее целовал два раза. И то в щечку. — Аналогично, — признался Леха. Докурив, он бросил окурок вниз, и тот стремительно полетел к земле. — Я вот что думаю, она либо не хочет выбирать, либо не может. — Или просто не заморачивается, — усмехнулся Андрей, — а что, ей и так неплохо. — Я думаю, надо как-то ситуацию разруливать. — Леха открыл очередную банку пива, сделал несколько жадных глотков. — Не хочет решать она, значит, надо решить самим. Один отсеется, оставшийся получит свой шанс. Если он за три месяца не сможет ничего добиться, то отходит в сторону и не мешает второму. — Гениально, — насмешливо фыркнул Веретенников, — и что, как шансы выяснять будем? Монетку бросим? Орел, решка! Чур, я орел. — Нет, монетка — это дело случая, — серьезно отозвался Косарев, — а победить должен сильнейший. — Сильнейший в чем, — Андрей все никак не мог понять, говорит приятель серьезно или шутит, — в поглощении пива? — Зачем пиво? Пульку на двоих распишем. Победитель получит свой шанс. — Преферанс, вдвоем? — недоверчиво уточнил Веретенников. — Корявая какая-то игра будет. — Нормальная игра, — не согласился Леха, — сдаем на троих, третий всегда пасует. Ну что, рискнешь? Леха смотрел приятелю прямо в глаза. Андрей наконец понял, что разговор абсолютно серьезен. Немного поколебавшись, Веретенников протянул Лехе руку: — Давай рискнем. Все, что происходило потом, напоминало Андрею один бесконечно долгий и бесконечно счастливый, сказочный сон. Катька словно ждала, когда ее кавалеры помогут ей сделать выбор. Спустя всего две недели, как Леха перестал обращать на красавицу какое-либо внимание, Андрей провожал Катю до дома после очередного похода в кино. У подъезда они остановились. Кто-то в очередной раз разбил освещавшую вход лампочку, и они стояли в вечернем сумраке, а нависающий козырек крыльца надежно защищал их от света еще не погашенных окон. Андрей притянул Катю к себе, почувствовал, как она сама подалась ему навстречу, а затем долго, очень долго целовал ее, наслаждаясь каждым мгновением этого бесконечного поцелуя. — Завтра, — наконец смогла шепнуть ему Катя, — родители уедут на дачу с ночевкой. Андрей почувствовал, как восторг переполняет его. Завтра! Уже завтра! Еще два месяца спустя, в начале декабря, Леха пригласил Андрея и Катю на свой день рождения. Андрея он, конечно, мог и не приглашать, они и так жили вдвоем в одной комнате общежития. Формально в комнате числился еще один жилец, но он относился к той категории везунчиков, которым родители оплачивали аренду квартиры, и в общежитии не появлялся. Андрей немного опасался, что присутствие Катьки на дне рождения сможет пробудить в Лехе воспоминания о досадном проигрыше и расстроит друга, но Косарев лишь беззаботно улыбнулся: — Нашел о чем вспоминать. Что было, то прошло, к тому же у меня сейчас новый вариант наклевывается. Про Лехин «новый вариант» Веретенников слышал уже несколько раз, но вот увидеть пассию однокурсника ему пока не удавалось, поэтому Андрей искренне огорчился, узнав, что на дне рождения Косарева девушка не появится. — С родителями уехала на неделю, — не вдаваясь в подробности, объяснил Леха, — по Европам гуляет. — Так у тебя зажиточная невеста, — пошутил Веретенников, — смотри не упусти. — Знаешь, Андрюша, — голос Лехи звучал на удивление серьезно, — я решил, что теперь больше ничего упускать не буду. Одного раза достаточно. Вечер удался. Народу собралось не очень много, но все друг друга отлично знали, и было весело. Когда припасенный Косаревым ящик водки был опустошен, гости начали потихоньку, придерживая друг друга, расходиться. Катька тоже засобиралась домой. Андрей, решив лично усадить девушку в такси, натянул на ноги стоптанные кроссовки и вернулся к столу. Страшно хотелось пить, но воды на столе не было, а вот несколько банок пива еще оставались. Андрей подцепил ногтем крышку и, открыв банку, сделал большой глоток пенящегося напитка. Сразу же стало легче, Веретенников довольно улыбнулся и стал большими жадными глотками втягивать в себя холодное пиво. — Андрюша, я готова, можно идти, — позвала его из прихожей Катька. — И я готов, — пробормотал Андрей, бросая на пол пустую банку. Он сделал нетвердый шаг вперед, покачнулся, а потом комната закружилась у него перед глазами, и вдруг стало темно и тихо. Первой проснулась голова. Радости в этом пробуждении не было никакой, Андрею казалось, что вот-вот его черепная коробка расколется на части от невыносимой пульсирующей боли. Он хотел было позвать Леху, попросить принести воды и поискать возможно завалявшуюся где-нибудь таблетку баралгина, но оказалось, что пересохший, разбухший язык абсолютно не желает издавать требуемые своему владельцу звуки и изо рта раздается лишь еле слышное нечленораздельное мычание, на которое никто не спешит откликнуться. Андрей попытался встать, чтобы самому найти столь необходимое сейчас обезболивающее, но его ожидал очередной неприятный сюрприз — ноги, как и язык, были совершенно неуправляемы, они категорически отказывались сгибаться и разгибаться, не говоря уже о том, чтобы поднять с пола всю массу тела Веретенникова. — Очнулся? — возле кровати наконец появился Леха. — Нормально ты вчера начудил. — Да? — слабо удивился Андрей. — Мне бы воды. Леха ненадолго исчез, а затем вновь появился с полной, показавшейся Веретенникову необыкновенно тяжелой кружкой. Опустошив ее, Андрей почувствовал себя немного лучше. — А у меня ноги не ходят, — сообщил он Лехе. — Еще бы, — тот осуждающе покачал головой, — вы ж пили вчера, словно кони на водопое. Мало того что всю водку выжрали, так еще и до пива дорвались, которое я на утро брал. Пивка, кстати, не желаешь? При упоминании о пиве у Веретенникова к горлу подкатился комок, и он лишь отрицательно помотал головой. — Ну да, — вздохнул Леха, — ты свое еще вчера выпил. Тебя что, на первом курсе не учили, что водку пивом запивать не надо? — Так сколько лет прошло, запамятовал, — криво усмехнулся Андрей, растирая ноги, к которым постепенно возвращалась чувствительность. — А где Катя? — Катя? — с иронией взглянул на приятеля Леха. — Тоже мне спохватился. Уехала она. — Уехала куда? — задал глупый вопрос Веретенников. — В Питер, — отозвался Леха, — вышла замуж и с мужем укатила. Не тупи, Андрюха, домой она уехала, на такси. С тобой только мы провозились сначала, пока тебя укладывали, а потом я ее в такси посадил. — Спасибо, — благодарно пробормотал Веретенников, — мне бы анальгинчику, и воды еще принеси, если можешь. Леха сочувственно вздохнул и, взяв кружку, вышел из комнаты. После Нового года стало известно, что Катя беременна. Когда Веретенников поделился радостной новостью с другом, Леха крепко пожал ему руку и мимоходом уточнил: — И давно это у вас? — Примерно месяц, в консультации срок шесть недель поставили, но они от начала цикла считают. — Знаю я, как они считают, — отмахнулся Леха и ушел на свою половину комнаты, отгороженную двумя здоровенными шкафами. Остаток дня Косарев просидел безвылазно в своем отсеке, из которого не доносилось ни звука, возможно, он работал над дипломом, во всяком случае, так рассудил решивший не беспокоить приятеля Андрей. Ближе к вечеру Леха, не говоря ни слова, оделся и куда-то ушел, громко хлопнув дверью. Вернулся Косарев совсем поздно и, судя по всему, совершенно не в духе, во всяком случае, на безобидный вопрос Андрея: «Как дела?» — он с мрачным видом отозвался: «Тебе и вправду это интересно?» — после чего вновь скрылся на своей половине. На следующий день, вернувшись после занятий в общежитие, Веретенников застал приятеля ожесточенно запихивающим свои пожитки в два здоровенных клетчатых баула. — Переезжаю, — объяснил Леха, — мы с Ленкой решили квартиру снять, вместе жить будем. — А деньги-то на квартиру где брать будете? — не мог сдержать удивления Андрей. — Была бы голова, а деньги найдутся, — туманно отозвался Леха, — так что береги, друг, голову и не запивай водку пивом. Дав этот, несомненно, весьма ценный совет, Косарев хлопнул Андрея по плечу и, подхватив тяжеленные баулы, вышел из комнаты и, как потом оказалось, из жизни Веретенникова. Они несколько раз еще встречались в коридорах университета, но Леха всегда куда-то спешил, и поговорить по душам не получалось. На свадьбу Кати и Андрея, которую спешно сыграли в марте, Косарев тоже не пришел. А потом Веретенникову стало просто не до старого приятеля. Госэкзамены, защита диплома, растущий живот Катьки и необходимость зарабатывания денег здесь и сейчас закружили Андрея в таком круговороте событий, вырваться из которого было почти невозможно. Год спустя, гуляя с коляской по парку, Андрей случайно встретил одну из своих однокурсниц, которая рассказала, что, по слухам, Косарев уехал в Москву вместе со своей девушкой Леной, которая была уже на довольно большом сроке беременности, так что ее даже не хотели пускать в самолет. Все это было известно от еще одной однокурсницы, которая летела в Москву тем же рейсом. — Коля! Ну где мясо? Оно у тебя там, поди, уже все усохло! — недовольно выкрикнул Косарев, оборвав мутный поток воспоминаний в голове Веретенникова. — Обижаете, — Коля появился почти мгновенно, как и прошлый раз, неся в каждой руке по три шампура, — мясо изумительное. Даже лучше, чем в первый заход. — Ох ты сказочник! — усмехнулся хозяин дома. — Хотя все может быть. Оно после третьей рюмки всегда все вкуснее кажется. Мы, Андрюха, уже сколько выпили? — Да я и не считал. — Андрей еще раз мельком взглянул на экран смартфона и, вернув его Косареву, придвинул рюмку. — Но можно продолжить. — И это правильное решение! — торжественно провозгласил Косарев…