— Ну ладно, Лунин, мне надо собираться, целую! — Она нажала отбой раньше, чем Илья успел спросить, куда именно надо собираться его благоверной. — Гришин, ты дурак, так щипаться? Ведь больно же, и синяк теперь будет. — А нечего хаять современных мужчин, не так уж мы плохи. Гришин прогнулся в спине, потягиваясь всем телом, мышцы его на несколько мгновений напряглись, рельефно проступив под покрытой ровным загаром кожей. Да уж, Юленька невольно улыбнулась, мгновенно забыв про уже начинающее темнеть пятно на боку, он действительно хорош. — Геночка, ты у меня самый лучший. — Она медленно провела рукой по его груди, почувствовала, как равномерно где-то в глубине бьется сердце. — Ты сейчас хвалишь или сравниваешь? — Он повернулся на бок и теперь, иронично улыбаясь, смотрел прямо на нее. — А с кем мне тебя сравнивать, котик? — Юленька потянулась губами к проступившей на его лице щетине. — Ты же у меня один. — Ну как же. — Он ускользнул от ее поцелуя и, приподнявшись на локте, теперь смотрел на Юленьку сверху вниз. — Как же этот твой Лунтик? Котик и Лунтик, у тебя прямо страсть к домашним питомцам. В его голосе явно слышалось раздражение. «Ну наконец-то», — беззвучно мурлыкнула Юленька и прижалась к сильному горячему телу любовника. — А ты хочешь, чтобы ты был у меня совсем один, да? Гришин откинулся на спину, и теперь уже Юленька нависала над ним, касаясь сосками его груди. — Хочу, — она почувствовала, как его руки скользнули ей по спине, а затем стиснули бедра, — хочу! — повторил он обиженно, словно ребенок, которого в очередной раз привели в детский магазин посмотреть на новые игрушки, но так до сих пор ничего и не купили. — А я? — Она перекинула через него ногу и теперь прижималась к любовнику всем телом. — Я тоже буду одной… для тебя? — Да! Он выдохнул и прогнулся, подняв вверх бедра, Юленька тихо ахнула и подалась ему навстречу, а еще через мгновение их тела уже двигались в едином безостановочном ритме. * * * После разговора с Юленькой Лунин чувствовал себя виноватым. Все же последнее время отношения с женой складывались не так уж и плохо, да и позаботиться о Рокси на время лунинской командировки Юленька согласилась без особых возражений. Ну почти. Во всяком случае, большого скандала не было. Может, позвонить еще раз? Он мог бы и вправду поинтересоваться чем-нибудь у жены, не имеющим отношения к Рокси. Вот только чем? Илья напряг память, пытаясь вспомнить, когда они последний раз говорили с Юленькой о чем-нибудь, что не вызывало бы у одного из них раздражения и желания прекратить беседу. Лунин несколько раз нажал на экран телефона и взглянул на высветившийся знакомый номер. Ведь когда-то такое было, когда-то они могли разговаривать обо всем на свете, а как-то раз даже специально пошли пешком из кинотеатра, расположенного в другом районе, чтобы вволю обсудить только что увиденный фильм. Лунин как раз надел новые туфли и к тому времени, когда они, наконец, добрались до дому, натер мозоли на обеих ногах. Илья грустно улыбнулся, вспомнив, как Юленька заклеивала пластырем ранки, а затем целовала кончики пальцев, а он дергал ногами, пытаясь вырваться, и говорил, что ему стыдно, так как ноги не мыты и от них дурно пахнет. Он еще раз взглянул на знакомый номер и нажал кнопку вызова. — Ну что, Лунин, что ты хочешь мне сказать? — Сказать? Хочу… Я хочу поехать в Новосибирск. — Новосибирск? — удивился Хованский. — А чего ты в Новосибе забыл? — Ну как, — Лунин нахмурился, ему было неприятно, что приходится объяснять вещи, казавшиеся ему очевидными, — в Аликаново особо делать нечего, свидетелей преступления как такового здесь нет, а Веретенниковы из Новосибирска. Логично съездить посмотреть, что там, какой у них был круг общения. Вдруг что-то интересное проявится. — Господи, Лунин, тебе уже пятый десяток, а ты все что-то интересное увидеть хочешь. — Несколько секунд генерал-майор недовольно сопел в трубку, очевидно ожидая, что Лунин скажет в ответ какую-нибудь глупость, которая позволит ему как следует оторваться на подчиненном, а заодно отказать в явно бессмысленной идее, но Илья терпеливо молчал. — Вот я в Шанхай летал, там в зоопарке панду видел живую. И то ничего интересного не было. У тебя что, есть какие-то основания предполагать, будто это не обычное дорожное ограбление? — Я думаю, нам стоит отработать все возможные версии. — Поскольку никаких оснований для подобных предположений у Ильи не было, он постарался придать своему голосу максимально возможную уверенность. — Ну вот и я говорю. Нет у тебя никаких оснований. — Было очевидно, что Хованский прекрасно умел читать, а точнее слышать между строк то, что на самом деле должен был сказать Лунин. — Ладно, прокатись. Для нас в принципе будет лучше, если хвост от этого дела к соседям ляжет. А то представь, если у нас в области банда завелась, проезжающих грабить. Да ладно, если б только грабить. В общем, съезди, но только недолго. Дня три тебе максимум на все про все, а потом, как говорят шведы, велкам ту хоум! Илья хотел было уточнить, почему, по мнению Хованского, так говорят именно шведы, но вместо этого лишь бодро рявкнул: — Спасибо, товарищ генерал! Лунин быстро нажал отбой, пока мнение генерала не переменилось, и довольно улыбнулся. День явно складывался удачно. * * * — Я слышал, в Эмиратах можно развестись по эсэмэс. — Гришин перебрался из спальни в гостиную и теперь наблюдал за тем, как Юленька собирает вещи. — Правда, только мужики могут так делать. — Хороши же там мужики. — Три чемодана были уже полны под завязку, и куда укладывать остальные вещи, было не очень понятно. — Ты что, предлагаешь мне сделать так же? — Ну а чего? — Гришин ухмыльнулся. — Надо три раза написать слово «развод» и отправить, хотя, конечно, это будет выглядеть несколько цинично по отношению к твоему Лунтику. — Гена! — Она бросила на Гришина укоризненный взгляд. — Мы же договорились. Он больше не мой, а значит, уже и не Лунтик. И вообще, я думаю, что пока ничего ему сообщать не буду. Вот вернется, мы встретимся и обо всем поговорим. — А что, вам еще будет о чем говорить? — удивился Гена. — Ну, не знаю, — Юленька ожесточенно уминала вещи, — все же три года прожили вместе, наверное, что-то сказать надо. — Например? — Например, пусть не переживает, что все перемены к лучшему, что пусть быстрее найдет себе кого-то еще и будет счастлив. Лично я буду только рада, если он будет счастлив. Помоги мне закрыть чемоданы. Геннадий соскользнул с дивана и надавил всем весом на крышку огромного красного чемодана. Юленька быстро застегнула молнию и улыбнулась. — Видишь, как у нас вместе все здорово получается. — Не то слово, — усмехнулся Гришин, — ты, кстати, эту собачонку лунинскую на кухне не забудь, а то ведь она там с голодухи выть начнет, соседи МЧС вызовут. — Ой, Геночка, — Юленька ловко справилась со второй молнией на еще большем по размеру чемодане бирюзового цвета, — какой ты у меня все же… золото! Я ведь про нее и вправду уже забыла, так бы и уехали. Нажми посильнее. Справившись с последним чемоданом, Юленька задумалась. Куда-то надо было сложить оставшиеся вещи. Забравшись на стул, она взглянула на верхнюю поверхность гардероба. Там, под толстым слоем пыли, накопившейся за долгое время, лежали два клетчатых «челночных» баула. Последний раз Юленька видела их года два назад, когда решила протереть пыль на шкафу, тогда же она собиралась их выкинуть и забыла, а теперь была очень рада, что не сделала этого. Потянув на себя клетчатые сумки, Юленька тут же подняла облако пыли, которое стало еще больше, после того как она несколько раз чихнула. — Будь здорова! — тут же отреагировал Геннадий. — Расти большой! — выпалил он после того, как Юленька чихнула второй раз. — Хотя, нет, большой не надо, мне толстые не нравятся. Юленька хотела что-нибудь ответить, но вместо этого чихнула еще дважды и спрыгнула со стула, сжимая в каждой руке по сложенному в плоскую стопку пластика баулу. — Слушай, а когда этот Лунин вернуться должен? — Геннадий с улыбкой наблюдал за тем, как она закидывает вещи в стремительно наполняющиеся баулы. — Не знаю, дня через четыре, может, через неделю. А что? — Так ведь собака, ей что-то есть надо эту неделю. И потом… — Что — потом? — А потом наоборот. Съеденное обычно выходит из организма. Нам что, придется приезжать ее каждый день выгуливать? Я думал, мы сегодня переночуем у меня, а завтра на Теплые озера махнем дня на три. Юленька ненадолго застыла в нерешительности, затем продолжила забрасывать вещи в раскрытые пасти клетчатых монстров. — Обойдется без гуляний. Еды я ей насыплю побольше, она ест, скажу тебе, примерно, как кошка. А гадить будет, как кошка, в лоток. Я помню, Лунин покупал как-то, но я ему пользоваться запретила. Ну не ему конечно, собаке. — Да я понял, — рассмеялся Геннадий, — ты представляешь, как тут за неделю все провоняет? — Ничего, — Юленька решительно забросила в баул последнюю стопку своих вещей, — наполнителя побольше насыплю, у нас где-то целый пакет валяется, его Лунин вместе с лотком притащил. И вообще, запрем ее в кухне и форточку откроем. По квартире запаха почти и не будет. Ну а кухню проветрит. Знаешь, — на лице Юленьки мелькнула улыбка, — ему полезно будет по приезде на что-то отвлечься, чтобы меньше переживать. Вот пусть кухню и отмывает. — Сурово, — хмыкнул Гришин, — хотя, может быть, ты и права. Все, выношу? Юленька кивнула, и Геннадий, легко подхватив два огромных чемодана, вышел из комнаты в прихожую. Пока Гришин обувался, Юленька слышала, как он негромко напевает: «Мы желаем счастья вам, счастья в этом мире большом…» Юленька прошла на кухню, где уже несколько часов была заперта Рокси. Увидев ее, собачонка недовольно тявкнула. — Поговори мне еще, — огрызнулась в ответ Юленька. Рокси обиженно замолчала и, забившись под стол, внимательно наблюдала за действиями этой, по ее мнению, весьма неприятной особы. Юленька взглянула на миску, из которой обычно питалась Рокси, и недовольно покачала головой. После некоторых колебаний, она достала из шкафа с посудой большую керамическую салатницу и наполнила ее до краев сухим кормом, подумав, насыпала сверху большую горку и удовлетворенно вздохнула. — Ну вот, собака, чтобы ты не говорила, что я о тебе не позаботилась. Тут тебе недели на две точно хватит, если не переедать. Сейчас горшок принесу, и все, на этом наши пути разойдутся. Лунин будет весь твой. Вскоре на кухне действительно появился пластиковый прямоугольный лоток, который Юленька от души засыпала наполнителем. — Вот и все, собачелла! — Юленька заглянула под стол, однако Рокси предпочла в ответ промолчать. — Молчишь? Ну молчи, привыкай, правильно. Ближайшие дни тебе все равно поговорить не с кем будет. Дверь кухни закрылась. Еще какое-то время в прихожей был слышен шум и непонятные шорохи, затем хлопнула входная дверь, и дважды щелкнул замок. В квартире стало тихо. Рокси выбралась из-под стола, обнюхала лоток с наполнителем, с удивлением осмотрела гигантскую тарелку с кормом, после чего подошла к своей миске с водой. Маленький розовый язычок стремительно замелькал, одну за другой доставляя в пасть Рокси маленькие порции влаги. Напившись, болонка удовлетворенно зевнула. Воды в миске оставалось совсем немного, но на вечер ей точно хватит. А завтра… завтра наверняка появится Лунин и вновь нальет полную миску. Рокси еще раз зевнула и, вновь забравшись под стол, свернулась калачиком и мгновенно уснула. Во сне она иногда тихонько радостно повизгивала. Ей снился Лунин. * * * Набрав крейсерскую скорость, «хайлендер» уверенно оставлял позади километр за километром. Машин на трассе было совсем мало. Включив круиз-контроль, Илья немного расслабился. Если все обойдется без происшествий, то к обеду он будет в Новосибирске. Там о его скором приезде уже осведомлены, а это значит, что во второй половине дня можно будет осмотреть дом Веретенниковых. Но сначала он, конечно, как следует пообедает. Еще вечером, основательно покопавшись в Интернете, Илья присмотрел кафешку, расположенную недалеко от въезда в город, где, судя по многочисленным отзывам, вполне сносно кормили, да и цена особых нареканий у посетителей не вызывала. Илья взглянул на электронный дисплей, с утра было довольно прохладно, всего девять градусов, но и днем, согласно прогнозу, будет пасмурно и совсем не жарко. Если прогноз не обманет и жары действительно не будет, то он возьмет на обед борщ со сметанкой, чесночные булочки, холодец с хреном и мясо, запеченное в сыре. Мама всегда называла это блюдо мясом по-французски. Илья почему-то сомневался, что картошка со свининой, обильно залитые майонезом и сыром, являются национальным французским блюдом, но с мамой не спорил, в конце концов, во Франции он ни разу не был. Во Франции вообще не был никто из знакомых Лунина, за исключением отца Юленьки, но выяснять у него, насколько мамино мнение о кулинарных пристрастиях элегантных европейцев совпадает с действительностью, Илье в голову никогда не приходило.