Сперва подумалось, что я утратил Благоволенье неба, и оно Природе повелело, чтобы чрево Моей супруги, мальчика родив, В него вдохнуло жизни сил не больше, Чем их дает могила мертвецу. Да, все младенцы мужеского пола Или в самой утробе погибали, Иль сделав первый воздуха глоток. Тогда я понял — это приговор: И королевство, лучшего на свете Наследника достойное, не будет Им мною осчастливлено. И вот — Я понял, что скрывается опасность Для всей страны в бесплодии моем. Как много мук мне это причинило! [15] Проще говоря, на уме у короля исключительно судьба страны, а никак не похоть, эгоизм и самовластность. Произнеся эти высокопарные слова, Генрих обращается к епископу Линкольнскому: Лишь докажите, что наш брак законен, И поклянусь вам жизнью и короной, что радостнее проведу свой век Я с королевою Екатериной, Чем с лучшею красавицей на свете. «Что же это такое? — спросите вы. — Почему Шекспир так далеко уходит от исторической правды?» Не знаю, спросите у него самого. Но объяснение, как мне кажется, лежит на поверхности. Помните отступления по «Королю Иоанну» и «Ричарду II»? Там характеристики персонажей куда ближе к тем, которые описаны историками. Почему? Потому что все это было давно, и они — Плантагенеты, про них можно писать правду (насколько она в шекспировский период была установлена), к правящей королеве Елизавете Тюдор те люди прямого отношения не имеют. В цикле о Генрихе Шестом мы видим все более и более негативное описание Йорков, которое достигает апогея в характеристике личности Ричарда Третьего, уж такого омерзительного, что хуже просто некуда. И в битве при Босуорте победа Генриха Тюдора над королем Ричардом выглядит уже настоящей победой истинного добра над чистым злом. Генрих Седьмой — родной дедушка королевы Елизаветы, Генрих Восьмой — ее папа, а Анна Болейн — мама. Разве они могут быть плохими? Разве допустимо рассказывать о них правду и показывать их в негативном свете? Нет, нет и нет! Нужно изо всех сил постараться, чтобы угодить монарху. Ну, в общем, мы тоже это все проходили и с описаниями «дедушки Ленина», и с героической молодостью генсека. Слыхали что-нибудь о принципе партийности в литературе? Если вам, милый читатель, меньше 45 лет, то вряд ли. А вот те, кто учился в общеобразовательной школе при советской власти, помнят об этом принципе очень даже хорошо. Века проходят — и ничего не меняется. И снова у короля прибавилось проблем: «Акт о престолонаследии», согласно которому Анна Болейн и ее потомство имеют право на престол, пришлось отменить, принцесса Мария уже давно больше не принцесса, принцесса Елизавета отныне тоже больше не принцесса, куды бечь? Выход Генрих увидел в принятии нового закона, согласно которому парламент предоставляет королю право в случае отсутствия наследника мужского пола самому завещать корону по собственному усмотрению. Генрих, естественно, «усмотрел» своего незаконнорожденного сынишку Генриха Фицроя, герцога Ричмонда, но паренек почти сразу умер от легочного заболевания. Да что ж за незадача с этим престолонаследием?! Ну просто совершенно некому трон оставить! А тут еще племянница Маргарита подсуропила… Помните, у Генриха сестричка была Маргарита, которую выдали замуж за короля Шотландии? Все ясно, уже забыли. Напоминаю: после гибели мужа, короля Якова Четвертого, Маргарита выскочила по большой и светлой любви за Арчибальда Дугласа, шотландского дворянина, и родила от него дочку Маргариту. Так вот эта самая Маргарита Дуглас, проживая при английском дворе, закрутила безумный роман с одним из Говардов, то есть родственником казненной Анны Болейн. Роман серьезный, с помолвкой. Правда, помолвка тайная, но с соблюдением всех правил. Маргарита — дочь сестры короля, родная внучка Генриха Седьмого. Если у Генриха Восьмого не будет наследников, то племянница — следующая в очереди к престолу. Ее единоутробный брат — король Шотландии Яков Пятый, не кот начхал. А уж ежели она вступит в брак с родовитым и очень влиятельным представителем рода Говардов (Томас Говард, глава клана, к этому времени уже получил от короля титул герцога Норфолка и еще больше возвысился), то последствия для борьбы за трон предсказать трудно. Вы же помните, кто такие Говарды? Мать Анны Болейн — урожденная Говард. В общем, с тем влюбленным Говардом поступили, как поступали обычно: закатали в Тауэр. Там он и помер, бедолага, в следующем году. Джейн Сеймур оказалась «удачной» женой, ничем себя не опорочила и довольно скоро, с первой же попытки, родила королю долгожданного сына, наследника, названного Эдуардом. Правда, к сожалению, королева скончалась через 12 дней после родов. Но сын-то появился! Жизнь удалась! И уж если проклятие ведьмы Вудвилл не сработало, значит, еще есть надежда на новых сыновей! Скорее нужна очередная жена! Четвертая по счету. Высшие чиновники озаботились проблемой и принялись подыскивать кандидаток. Король оказался требовательным и переборчивым, не понимая, что брак с ним уже не рассматривается как престижный и политически выгодный. Женишок-то он, прямо скажем, захудалый: возраст почти полтинник (ему в тот момент было 48 лет), с Римом разругался и живет под анафемой, с двумя женами из трех обошелся не самым лучшим образом, да и болезней целая куча. Однако Генрих Восьмой все еще мнил себя первым парнем на деревне и наивно полагал, что может диктовать условия. Например, когда от короля Франции поступил перечень предлагаемых «подходящих» невест, Генрих потребовал, чтобы они приехали в Кале, где он смог бы сам лично их всех осмотреть. Разумеется, ему было с презрением отказано. В конце концов, Генриху сосватали немецкую принцессу Анну Клевскую, кандидатуру которой король одобрил по портрету. Ну, само собой, рыльце ей на портрете изрядно подфотошопили, придворные живописцы не зря свой хлеб ели и денег задарма не получали, а уж великий Ганс Гольбейн, автор того портрета, тем более. При развиртуализации живая Анна ему совсем не понравилась, причем настолько не понравилась, что он даже спальню ее не посетил ни разу, хотя церемония бракосочетания имела место. Генрих был большим ценителем женской красоты и не смог, да и не захотел заставлять себя ложиться в постель с «фландрской кобылой», как он окрестил свою четвертую супругу. Впрочем, некоторые источники утверждают, что в спальню к жене он пару раз все-таки заходил, а уж получилось или нет, и что там и как происходило — покрыто мраком. Промаявшись шесть месяцев, Генрих поставил вопрос об аннулировании брака, с чем Анна легко согласилась и сама подтвердила, что брак не состоялся. Она вообще была очень милой и веселой теткой, покладистой, с хорошим характером. Генрих даровал ей титул принцессы («сестры короля»), бывший замок Болейнов (!) и весьма достойное содержание, так что Анна Клевская отлично жила в Англии и горя не знала, дружила с придворными, с самим королем и его детьми и получала удовольствие. Следующей, пятой, женой стала юная фрейлина Анны Клевской по имени Кэтрин Говард. Король положил на нее глаз, пока еще был формально женат, и сочетался браком через 19 дней после официального развода. Ему было 49 лет, Кэтрин — то ли 15 лет, то ли 17, то ли 22 года, точно не установлено. Девица приходилась казненной Анне Болейн кузиной (мать Анны — в девичестве Говард, отец Кэтрин — Эдмунд Говард, ее родной брат). Через год с небольшим после свадьбы Кэтрин попалась на супружеской измене с неким молодым красавчиком по фамилии Калпепер. Хуже того, когда начали копаться в ее прошлом, то обнаружили еще по меньшей мере двух любовников. Один был до замужества, второй же появился тоже до свадьбы, но и после свадьбы получал свои телесные радости. А там уж и Калпепер подключился. Любовная связь с королевой — это по закону есть государственная измена. Поэтому первого любовника, «досвадебного», помиловали, поскольку грешил он не с королевой, а с обыкновенной девицей, а двоих других казнили со вкусом и удовольствием. Того, который познатнее, приговорили к обычному обезглавливанию, то есть быстро и не больно (конечно, если с палачом повезет), зато того, который родовитостью попроще, приговорили к «изменнической смерти через повешение и потрошение». Жуткие нравы, господа! Через два с половиной месяца после этих казней Кэтрин Говард отрубили голову точно так же, как ее двоюродной сестренке Анне и ее брату Джорджу. Главе клана, Томасу Говарду, герцогу Норфолку, вообще трудно приходилось: дочь Мэри он так удачно выпихнул замуж за бастарда Генриха Фицроя — девочка осталась вдовой, а ведь папаша надеялся стать отцом королевы; сына Генри, поэта, казнили, и сам Томас должен был взойти на эшафот, но его спасла смерть короля, который успел скончаться за день до назначенной экзекуции. Невезучая семья какая-то! Шестой и последней супругой ненасытного короля Генриха Восьмого стала приличная во всех отношениях дама, дважды вдова, умная и образованная Екатерина Парр. Генрих был уже очень больным человеком, хотя и петушился изо всех сил и строил из себя героя-любовника, но куда ему… Веселая и доброжелательная Анна Клевская искренне посочувствовала приятной вдовушке, но отказаться от брачного предложения Екатерина не могла: королю не отказывают. Она много времени проводила с детьми короля, дружила с Марией, воспитывала и занималась образованием Елизаветы и маленького Эдуарда, который очень серьезно готовился к будущей жизни монарха и старательно постигал разные античные науки, историю и географию. Новая жена короля была сторонницей протестантизма, что, безусловно, сказалось на умонастроениях Елизаветы и Эдуарда. Мария, старшая дочь, оставалась истинной католичкой, хотя из нее и выбили подпись под бумагой о том, что она, дескать, признает папу-короля главой церкви и обещает слушаться. Да ладно, чего там, бумага все стерпит. Сам Генрих придерживался куда более умеренных взглядов на церковную реформу, поэтому далеко не всегда бывал доволен супругой и даже жаловался на то, как она обращается с вопросами веры. Был момент, когда он дошел до того, что позволил своим прихвостням провести кое-какую «проверочку» Екатерины, пособирать информацию среди ее слуг и ближайшего окружения. Пытался секту обнаружить. О том, что против нее ведется расследование, Екатерина узнала от «добрых людей», которые нашли способ предупредить королеву, не подставляя себя. Она была достаточно умна, чтобы понять, какие перспективы могут ее ожидать с учетом судеб предыдущих жен, и найти способ смягчить короля. Она уже неплохо изучила мужа и знала, какими словами можно унять его гнев. Слава богу, успела Екатерина со своими покаяниями и извинениями вовремя, потому что буквально через пару дней после того разговора явился лорд-канцлер в сопровождении сорока стражников с намерением арестовать королеву по обвинению в ереси. И ведь прямо в присутствии короля, когда монарх прогуливался по парку с супружницей под ручку. Он, видимо, не знал, что Генрих уже помирился с женой и простил ее. Ну, не доложили ему. Бывает. Хотя намного более вероятно, что Генрих сам устроил такую провокацию: специально скрыл от лорда-канцлера, что примирился с женой, чтобы вынудить его к такому шагу и иметь возможность прилюдно наорать и всячески обозвать высокого чиновника. Унизить, в общем. Это было весьма характерно для Генриха Восьмого. Такая манера руководства подчиненными у него сформировалась: скрывать информацию от одних, давать ее другим, то миловать и приближать к себе, то унижать и демонстрировать недоверие, а потом с любопытством наблюдать, что получилось. Что-то нам это смутно напоминает… Екатерина Парр его и похоронила спустя 3,5 года. Эту умную вдовушку-протестантку мы тоже ненадолго запоминаем: пригодится, когда начнем обсуждать Елизавету, дочку Генриха Восьмого и Анны Болейн. И больше никаких детей ни одна жена Генриху не родила. Итого на момент ухода из жизни у него имелись: — дочь Мария от Екатерины Арагонской — объявлена незаконнорожденной в связи с аннулированием брака; — дочь Елизавета от Анны Болейн — объявлена незаконнорожденной из-за подозрений в том, что ее отцом мог на самом деле являться лютнист Марк Смитон, а то и вовсе (страшно произнести) брат Анны; — сын Эдуард от Джейн Сеймур — законный наследник престола, будущий король Эдуард Шестой. А бастард Генрих Фицрой, как мы помним, к тому времени уже умер, подростком еще. Казалось бы, все должно быть просто и понятно, никаких вопросов. Законный брак. Мальчик. Других претендентов на трон на горизонте не видать. Вернее, они есть, конечно, но чисто теоретически. Умирающий король Генрих называет порядок престолонаследия: первым идет Эдуард, за ним (если вдруг что) — Мария, после Марии — Елизавета, то есть двум своим дочерям возвращает право на трон, вроде как признает их все-таки законнорожденными. После Елизаветы следуют дети покойной Марии, герцогини Суффолк, младшей сестры Генриха Восьмого. Марию-то не забыли еще? Это та сестричка, которая побыла немножко королевой Франции, овдовела и вышла замуж за Чарльза Брэндона, близкого дружбана Генриха. Вы совершенно справедливо спросите: а как же старшая сестрица, Маргарита? Ведь ее потомки в линии престолонаследия должны по всем канонам идти сразу после потомков Генриха, то есть «до Марии», которая младше. Так-то по канонам! А Генрих, если вы забыли, издал закон, по которому он сам решает, кто после кого. Он же в Англии царь и бог, кого «усмотрит» — тот и будет королем. Не сядут на английский престол потомки шотландского рода Стюартов! Такова его королевская воля. Казалось бы, Генрих Восьмой в своем завещании все предусмотрел на долгие годы вперед. Чего еще надо-то? Ан нет. С завещанием получилось как-то «не слава богу». Нет, первоначально-то его составил, точнее, надиктовал сам Генрих, но в последние сутки перед смертью король был уже настолько плох, что не мог ни подписывать документы, ни понимать, что в них написано. Это дало возможность произвести с текстом завещания некоторые манипуляции в интересах определенных лиц. Факт не установленный досконально, но более чем вероятный. Например, Генрих, пока еще был в более или менее ясном сознании, назначил 16 своих подданных членами регентского совета, чтобы они помогали девятилетнему мальчику Эдуарду править страной. После смерти короля состав реального совета несколько отличался от зафиксированного первоначально. Кроме того, в завещании появилось то, чего Генрих не писал: что ежели он кому-то пообещал какие-то блага, вознаграждение или земли, то после его смерти эти обещания должны быть непременно выполнены. То есть банальная приписка, фальшивка. Но какая полезная! Это ж теперь кто угодно мог заявить, что «ему пообещали», и получить все, что захочет. Прекрасная возможность раздать земли и титулы всяким полезным для нового правления личностям, а то и просто родственникам и друзьям. И еще кое-что из королевского завещания не было выполнено и даже не доведено до сведения общественности. Теперь, поскольку текст завещания скомпрометирован подобными несостыковками, у нас нет полной уверенности в том, что и порядок престолонаследия был оглашен именно тот, который имел в виду покойный король. Итак, что мы имеем на момент смерти Генриха Восьмого? Наследник — Эдуард, 9 лет от роду. Регент — Эдуард Сеймур, доверенный чиновник короля, славный полководец, одержавший значительные военные победы. Родной брат самой любимой и почитаемой Генрихом супруги Джейн Сеймур, матери наследника престола. То есть дядя нового короля, кровный родственничек. Ну и регентский совет, состав которого слегка подкорректирован. Генрих Восьмой Тюдор Годы жизни: 1491–1547. Годы правления: 1509–1547. Преемник — сын Эдуард. «Вот же фигня какая…», или Неожиданное решение короля Эдуарда Когда Эдуарду было 5 лет, его папенька Генрих Восьмой подписал договор с Шотландией, согласно которому мальчика обручили с семимесячной принцессой Марией Стюарт, дочерью короля Якова Пятого Стюарта. Напомню для рассеянных: Яков Пятый — племянник Генриха Восьмого, сын его сестренки Маргариты. Правда, перед смертью Генрих передумал допускать Стюартов к английскому трону, но помолвку расторгли только после коронации юного Эдуарда. И, между прочим, по инициативе Шотландии, а вовсе не Англии. Для Шотландии в тот момент выгоднее было дружить с Францией, и принцессу собрались выдавать за французского дофина. Англия обиделась. Короновали Эдуарда Шестого 20 февраля 1547 года. И регентский совет, и сам Эдуард Сеймур были сторонниками реформирования церкви, короля тоже воспитывали в протестантской вере, так что реформы продолжились. Правда, в какой-то момент регент Сеймур очень уж разошелся в своем рвении разорять и разграблять католическое имущество. Король Эдуард подобными замашками не отличался, предпочитал «душевный мир и покой» и даже приступил к написанию трактата о верховенстве папской власти, а его старшая сестра Мария преспокойно посещала мессы и исповедовала католичество. Политика и управление государством — дело неспокойное, и Эдуарду Сеймуру удалось постоять у руля чуть меньше трех лет. За это время он сумел настроить против себя такое количество важных людей, причастных к принятию решений на высшем уровне, что его скинули. Теперь «генеральным директором» Англии стал Джон Дадли. Отец Дадли был одним из доверенных лиц и ближайших помощников короля Генриха Седьмого, но Генрих Восьмой его благополучно казнил. Как мы уже многократно видели на более ранних примерах, в Англии не проповедовался принцип «сын за отца» в том смысле, что дети персон, обвиненных в государственной измене и казненных, не претерпевали никаких неудобств в построении карьеры и могли подняться очень даже высоко. У семьи в подобных случаях легко отнимали титул и имущество, это правда, но репрессиями в отношении детей и супругов не заморачивались, отдавая предпочтение личным достоинствам, а не чужим прегрешениям. Так что Джон Дадли и при Генрихе Восьмом был далеко не последним человеком, а теперь, при Эдуарде Шестом, стал и вовсе первым. Дешевое тщеславие было чуждо лорду Дадли, а осторожности и осмотрительности хватало, поэтому он не стал гордо именовать себя регентом, а удовольствовался более скромным званием лорда-председателя Тайного совета. Зачем торчать у всех на виду, когда можно дергать за ниточки из-за кулис? Достаточно и того, что юный король буквально в рот смотрит своему наставнику и советчику и слова не произносит, не проконсультировавшись предварительно с Дадли. Через короткое время после низвержения регента Сеймура начало нарастать напряжение между Дадли и Марией, старшей сестрой короля. Протестанту Дадли не нравилось, что девушка слишком открыто проповедует католичество и не приемлет реформированную церковь. А ведь Мария — следующая в линии престолонаследия, и если дело дойдет до нее — Дадли на своем месте не удержаться. Возможность открытого соблюдения обрядов старой религии была привилегией Марии, дочери короля, и этой привилегии ее взяли да и лишили. Отныне она должна была повиноваться «Закону о единообразии». Мария поняла, что земля под ногами начинает гореть, а тут еще братец Эдуард подливает масла в огонь, упрекая сестру в «неуместной набожности» и напоминая, что чем выше положение — тем строже должны соблюдаться законы. Мол, простолюдину можно простить некоторые нарушения, но вам, особе королевской крови, такой важной персоне, негоже уклоняться от следования законным предписаниям, особенно учитывая вашу близость к нам, королю то есть, и размеры ваших земельных владений. В общем, намек более чем прозрачный и угроза более чем явственная: либо будешь чиста перед законом, аки слеза младенца, либо все земли отниму. Марию вызвали в Лондон, чтобы «поставить на вид», — она приехала в сопровождении толпы рыцарей и слуг, каждый из которых держал в руках четки. Молодая женщина не собиралась сдаваться и отступать. За ней стоит сила старой веры! Ну и кузен Карл Пятый, император Священной Римской империи, тоже в обиду не даст, если что. А он, кстати, и не дал: написал письмо Эдуарду Шестому, в котором угрожал войной, если его сестричке двоюродной не позволят свободно посещать мессу. Эдуард ответил, что Мария — его подданная и обязана соблюдать его законы. Иными словами, открыто хамить в ответ не стал, но «дал понять». Борьба за власть и влияние — штука хлопотная и в итоге не полезная для жизни. Свергнутый регент Эдуард Сеймур не смирился с поражением и начал сколачивать противников Дадли в единый коллектив. Дадли ответил упреждающим ударом: организовал суд против Сеймура с обвинениями в том, что тот готовил убийство Дадли и народный бунт. Сеймура приговорили к смертной казни и 22 января 1552 года отрубили ему головушку. Сначала младший брат побывал на плахе (об этом чуть дальше), теперь и до старшего очередь дошла. Ну и что, думаете, Дадли долго торжествовал? Полтора года всего. Потом его самого на плаху притащили. Там он и сознался, что сфабриковал улики против Сеймура и никакого заговора с целью убийства не было. Даже прощения попросил у сына Сеймура. А что толку? Голова-то отрублена, обратно не пришьешь. Но это будет потом. А пока что Дадли при полной власти. Реформирование церкви идет полным ходом. Именно в тот период англиканская вера обрела те черты, которые и до сегодняшнего дня остались почти неизменными. Для короля Эдуарда Шестого и Джона Дадли укрепление протестантизма было делом в высшей степени важным: император Карл Пятый жаждал расширения империи и завоевания Англии, и нужно было всеми силами уменьшить численность католиков в стране, потому как в случае военных действий эти католики встанут на сторону врага. А католиков этих в стране — тьма-тьмущая, уж точно больше, чем сторонников Реформации. «Холодное лето 53-го года», или Быстрая смена власти Теперь возвращаемся к младшей сестренке Генриха Восьмого, Марии Французской, которая после смерти мужа вышла замуж по большой любви за ближайшего друга Генриха, Чарльза Брэндона. В этом браке родилась дочка, назвали ее Фрэнсис. Фрэнсис выросла, вышла замуж, как и положено приличной девице из хорошей семьи, да не за кого-нибудь, а за Генри Грея. А кто у нас Генри Грей таков будет? Вспоминаем Елизавету Вудвилл и ее сыновей от первого брака. Ага, именно что, два мальчика по фамилии Грей. Один из них был убит (казнен), как мы помним, другой же, Томас, благополучно женился, родил сына, тоже Томаса, а Томас-второй родил сына Генри, аккурат того самого, который и женился на Фрэнсис, дочери принцессы Марии Тюдор, рожденной в браке с любимым Чарльзом Брэндоном. Отметим в голове этот момент, он немаловажен: получается, что дети Генри и Фрэнсис Греев имеют «королевское» происхождение с двух сторон, ведь Эдуард Четвертый считал мальчиков Греев своими пасынками, а не просто какими-то там «довесками к жене от предыдущих отношений», то есть официально принял сыновей Елизаветы Вудвилл в королевскую семью. Стала дочка Марии Тюдор Французской в замужестве леди Фрэнсис Грей, начала рожать деток. Получились три девочки. Джейн, Катерина и Мария. Девочки — внучки Марии, сестры Генриха Восьмого, то есть самому Генриху приходятся внучатыми племянницами, а папе его покойному, Генриху Седьмому, родными правнучками. Держим этот факт в уме.