– Как ты только это находишь… – Если расскажу, придется тебя убить, – отвечает он и прячется за обложкой «Болотной твари»; нарочито взъерошенные волосы падают ему на лицо. Не поднимая взгляда, он добавляет: – Я не шучу. Начинает она с детектива Амато. – Слушаю, – отвечает тот. – Я звоню по поводу убийства Чжинсук Оу. – Да? – Хочу уточнить, как именно она была убита… – Советую потешить свои больные фантазии в другом месте, дамочка. – Он вешает трубку. Она перезванивает и говорит дежурному офицеру, что звонок случайно прервался. Он перенаправляет ее детективу. Тот отвечает мгновенно. – Амато. – Пожалуйста, не бросайте трубку. – У вас двадцать секунд. Время пошло. – Я считаю, что тут замешан серийный убийца. Поговорите с детективом Диггсом из Оак-парка, он подтвердит мою версию. – А вы кто? – Кирби Мазрахи. В 1989 году на меня было совершено нападение. Скорее всего, тем же самым мужчиной. Вы нашли что-нибудь на месте преступления? – Без обид, мисс, но правила есть правила. Я не могу раскрывать информацию, касающуюся дела. Но я поговорю с детективом Диггсом. Как можно будет с вами связаться? Она дает ему личный номер, а заодно рабочий номер «Сан Таймса». Может, так он воспримет ее слова всерьез. – Спасибо. Я перезвоню. Кирби изучает статьи, которые откопал Чет. Информации по Чжинсук Оу она не находит, зато с головой погружается в мир грязных сделок с недвижимостью и неоднозначных решений, принятых чикагским жилищным управлением. Работать там могут только без меры упертые идеалисты, и больше никто. Убийство не дает ей покоя. Она хочет съездить на место преступления, но вместо этого берется за телефонный справочник. В списках – четверо Оу. Найти нужных несложно; до них не дозвониться, потому что трубка снята с рычага. В итоге она ловит такси и едет в Лейквью, где живут Дон и Джули Оу. Звонит им в дверь и на телефон, но не получает ответа. Потом обходит дом, садится и ждет, хотя на улице холодно и пальцы постепенно немеют, даже когда она прячет их под мышками. Девяносто восемь минут спустя ожидание оправдывает себя: миссис Оу выскальзывает через заднюю дверь, одетая в домашний халат и бежевую вязаную шапочку с розочкой. Она медленно плетется к мини-маркету; каждый шаг дается с трудом, будто ей приходится напоминать себе переставлять ноги. Кирби идет за ней, стараясь держаться подальше. В магазине она находит миссис Оу в отделе с чаем и кофе. Она смотрит на пачку жасминового чая так, словно надеется разглядеть в ней ответы на терзающие ее вопросы. – Извините, – окликает Кирби, касаясь ее руки. Женщина оборачивается, смотрит на нее пустыми глазами. Горе покрывает ее лицо сетью глубоких морщин. Кирби не успевает скрыть свое потрясение. – Никаких журналистов! – вдруг оживает женщина, трясет головой. – Никаких журналистов! – Нет, нет, я не журналистка, я не за этим пришла. Меня пытались убить. Женщина смотрит на нее в ужасе. – Он здесь? Нужно вызвать полицию! – Нет, постойте. – Ситуация выходит из-под контроля. – Я думаю, что вашу дочь убил тот же человек, который несколько лет назад напал на меня. Но мне нужно знать, как она умерла. Ее выпотрошили? Убийца оставил что-то на теле? Вы находили что-нибудь необычное, какие-нибудь вещи, которые ей не принадлежали? – Все в порядке? – Кассир выходит из-за прилавка, прикрывает мисс Оу собой, потому что она трясется, покраснев, и рыдает. Только сейчас Кирби замечает, что повысила голос. – Больная! – кричит на нее мисс Оу. – Спрашиваешь, что он оставил на теле? Мое сердце! Вырвал его прямиком из груди! Моя девочка, она у меня одна! Как ты не понимаешь! – Простите. Простите, пожалуйста. – Сука-сука-сука. Как она умудрилась так облажаться? – Иди отсюда, – бросает кассир. – С ума сошла, что ли? Следующим утром на входе в «Сан Таймс» она сталкивается с Дэном – а все потому, что давно избавилась от автоответчика и не знала, что он будет ее ожидать. Взяв Кирби под руку, он выводит ее на улицу. – Перекур. – Ты не куришь. – Можешь хоть раз не пререкаться? Давай прогуляемся. Курить не обязательно. – Ладно, ладно. Она высвобождает руку и идет за ним по набережной. Здания отражаются в стеклах друг друга; бесконечный город, пойманный в зазеркалье. – Знаешь, как людей обманывают с недвижимостью? Недобросовестные риелторы заселяют темнокожую семью в белый район, запугивают остальных жителей, что из-за них начнутся проблемы, потом выкупают землю за гроши и набивают карманы деньгами. – Не лучший момент, Кирби. С воды дует холодный ветер, пробирающий до костей. Мимо проплывает грузовое судно, оставляя на волнах рябь, и аккуратно проскальзывает под мост. Кирби сдается, не выдержав немого упрека. – Что, Четти сдал меня с потрохами? – Ты про статьи? У тебя есть к ним доступ. Читай сколько угодно, законом не запрещено. А вот преследовать мать убитой… – Черт. – Звонили из полиции. Они от тебя не в восторге. Харрисон рвет и мечется. Чем ты думала? – Ты хотел сказать «рвет и мечет»? – Какая разница, ты меня поняла. Жди выволочки. – А чего вы ожидали? Я весь год только этим и занимаюсь, Дэн. Даже нашла бывшего парня Джулии Мадригал. Ужасный человек, в самом печальном смысле этого слова. – Bendito sea Dios, dame paciencia[9]. Как же с тобой тяжело. – Дэн потирает затылок. – Заканчивай, а то облысеешь, – бросает Кирби. – Успокойся уже. – Серьезно? Просишь меня успокоиться? – Тогда хоть включи голову. Ты не замечаешь, что становишься похожа на ненормальную? – Нет. – Ладно. Как знаешь. Харрисон ждет тебя в конференц-зале. В комнату заходят три человека: детектив, редактор и спортивный журналист. Конец. Смешной шутки не будет. Только куча проблем ей на голову. Детектив Амано одет в полную форму, включая бронежилет, – явно демонстрирует серьезность ситуации. На щеке у него застарелые шрамы от акне, похожие на след от наждачки. Лицо обветренное, как у ковбоя. Он похож на человека с темным прошлым, что придает ему статуса, однако по припухшим векам и мешкам под глазами видно, что он давно не высыпался. Кирби его понимает. Пока он отчитывает ее, она разглядывает его руки, опустив голову, как будто раскаивается. Золотое обручальное кольцо поцарапано и впивается в палец; он явно носит его много лет. На тыльной стороне ладони остались следы черной ручки – там был в спешке записан номер, то ли телефонный, то ли автомобильный. Это красит его в ее глазах. В ответ на его слова она лишь изредка коротко кивает; все то же самое ей говорил Энди Диггс, когда еще отвечал на звонки, а не отфутболивал к первому попавшемуся младшему офицеру. Детектив Амато говорит ей, что так поступать нельзя. Что он связывался с детективом Диггсом, который ведет расследование по ее делу. Да, до сих пор. Он все ему рассказал. Они прекрасно понимают, как ей тяжело. Им самим постоянно приходиться иметь с этим дело. Они тоже хотят побыстрее засадить преступников за решетку. Готовы пойти на все, чтобы найти их. Но всему свое время. Нельзя привлекать к делу свидетелей и строить пустые домыслы, это только сбивает всех с толку. Да, жертве нанесли несколько ножевых ранений в район живота. Тут нападения схожи. Но на теле не нашлось чужеродных предметов. И почерк действия преступников различается. Жертву не связывали. Скорее всего, убийство было спонтанным, незапланированным. И он извиняется за прямолинейность, но на Кирби напал профессионал, а это – работа рук дилетанта. Неаккуратного, только-только вставшего на путь убийцы. Он действовал под влиянием момента, возможно даже подражал тому самому маньяку. Именно поэтому полиция отказывается разглашать детали расследования – не хотят спровоцировать других психопатов, и, кстати, данная встреча носит неофициальный характер, а публиковать услышанную информацию ни в коем случае нельзя. Да, ее зарезали. Но она не первая и не последняя. Полиции не нужна помощь. Они обязательно разберутся. Пожалуйста, Кирби, поверь. Следующие десять минут Харрисон рассыпается в извинениях, а детектив ерзает – явно хочет поскорее уйти, а в итоге сидит и слушает, что она не работает у них на постоянной основе, что «Сан Таймс» всегда сотрудничали с полицией и что вот его визитка, возникнут вопросы – звоните в любое время. На выходе полицейский укладывает ладонь на плечо Кирби. – Мы его поймаем.