– Не боишься, что наедешь колесом на яму и отстрелишь себе ногу? – Я редко беру его с собой. – Ну да, сейчас ситуация требует. – Боишься? – До трясучки. Мне очень страшно, Дэн. Но куда деваться? В этом вся моя жизнь. У меня нет выбора. – А как же свобода воли? – Мне нужно туда вернуться. Точка. Раз уж от полиции толку ноль. – «Нам» нужно, девочка. Меня-то ты тоже потащила. – «Потащила». Сильное слово. – «Самосуд» – еще лучше. – Что, хочешь быть моим Робином? Тебе пойдут желтые лосины. – Так, погоди-ка. Вообще-то я Бэтмен. А вот ты – Робин. – Мне больше нравится Джокер. – Это потому что ты на него похожа. У вас прически странные. – Дэн? – зовет Кирби, глядя в окно. На пустыри и забитые досками полуразрушенные дома постепенно опускаются сумерки; она снова щелкает зажигалкой, и вспыхнувший огонек блестит в отражении ее глаз. – Что, девочка? – с нежностью спрашивает он. – Это ты Робин. * * * Кирби просит припарковаться в пустынном переулке, жутковатом даже по меркам этого района, и Дэн резко проникается сочувствием к детективу Амано. – Здесь останови, – просит она. Он глушит зажигание и останавливается у старого деревянного заборчика, который клонится вперед, будто пьяный. – Приехали? – спрашивает Дэн, оглядывая заброшенные дома с заколоченными досками окнами и густыми зарослями сорняков во дворах, среди которых распускаются цветы принесенного ветром мусора. Люди явно давно позабыли сюда дорогу; Дэн сомневается, что кто-то решил устроить внутри роскошное жилище с отделкой под старину, но старается этого не показывать. – Пойдем. – Щелкнув замком, Кирби выходит из машины. – Погоди. – Он тоже выходит, но первым делом наклоняется поближе к сиденью. Делает вид, что завязывает шнурок, а сам достает револьвер. «Дэн Вессон». Он выбрал его из-за названия. Только вот Беатрис пистолет не оценила. Как и то, что он может понадобиться. Когда Дэн выпрямляется, в глаза бьет свет заходящего солнца, отразившийся от лобового стекла. Еще немного, и оно совсем скроется за горизонтом. – Может, потом вернемся? Часиков так в одиннадцать, пока на дворе будет солнце? – Пойдем уже. Кирби пробирается через сорняки к шаткой деревянной лесенке, зигзагом взбегающей по стене дома. Дэн держит пистолет у бедра, скрывая от глаз случайного наблюдателя. Или хоть какого-нибудь наблюдателя, потому что стоящая вокруг тишина пугает. Сбросив с плеч его куртку, она набрасывает ее на колючую проволоку, которой обмотаны нижние ступени. – Давай помогу. Дэн наступает на прикрытые бритвенно-острые шипы, придавливая их, и помогает Кирби перелезть. Сам карабкается следом, и как только убирает с проволоки ногу, та пружинит, раздирая ткань куртки. – Ничего страшного. Я все равно на распродаже ее купил. Взял первую попавшуюся, которая подошла по размеру. – Дэн понимает, что за болтовней кроются нервы. Он не ожидал от себя такой разговорчивости – как и не ожидал, что среди ночи полезет в чей-то заброшенный дом. Они выходят на заднее крыльцо. Через окно видны внутренности дома, зловеще выхваченные тусклым зеленоватым светом: разбитые стены, ободранные обои, валяющиеся на полу обрывками конфетти. Пока он накидывает куртку на плечи, Кирби ставит ногу на подоконник. – Только не паникуй, – говорит она, а потом залезает в окно – и исчезает. В прямом смысле слова. Секунду назад она пробиралась через оконную раму, а теперь ее просто нет. – Кирби! – он бросается к окну, натыкаясь ладонью на неровный осколок, болтающийся в раме. – Сукатвоюмать! – Она вновь возникает перед ним, хватает за руку, и Дэн, споткнувшись, практически переваливается через подоконник. Дом преображается на глазах. Остолбенев, он стоит посреди столовой и не верит своим глазам. На его лице читается шок, знакомый Кирби. – Пойдем, – шепчет она. – Опять ты меня торопишь, – говорит он, но голос доносится сипло и словно издалека. Он часто моргает. Кровь стекает по пальцам и густыми каплями усеивает пол. Он даже не замечает. В коридоре темно, только на паркет падает рыжий неровный свет огня, потрескивающего в камине. Кирби замечает, что труп, через который ей пришлось перешагивать, куда-то пропал. – Возьми себя в руки, Дэн. Ты мне нужен. – Где мы? – тихо спрашивает он. – Не знаю. Но точно знаю, что все это взаправду. – Она немного кривит душой – разумеется, она сомневалась. Сидела в машине и думала: может, детектив прав, и ей действительно нужно в психушку, пить таблетки да смотреть в сад через решетки на окнах. Но она не одна – Дэн тоже все это видит, и как же ужасно она этому рада. – А еще у тебя кровь идет. Дай сюда пистолет. – Нет уж, ты же психованная. – Он дразнит ее, но смотрит в сторону. Проводит рукой по узорчатым обоям. Проверяет, настоящие ли они. – Ты говорила, он наверху? – Был наверху. Три часа назад. Дэн. Погоди. – Что такое? – Он оборачивается у лестницы. Кирби колеблется. – Я не хочу туда возвращаться. – Ладно, – говорит он. Потом решительно повторяет: – Ладно. – Он идет к гостиной, и сердце замирает: господи, вдруг он сидит там и ждет? Но Дэн возвращается; в его руках – тяжелая черная кочерга. Пистолет он протягивает Кирби. – Жди здесь. Если увидишь его – стреляй. – Может, просто уйдем? – спрашивает она, будто у них есть выбор. Дэн вкладывает пистолет ей в ладонь; он тяжелее, чем она ожидала. Руки трясутся, как в лихорадке. – Следи за дверями. Пистолет держи двумя руками. Предохранителя нет. Просто прицелься и стреляй. Главное, не в меня. – Договорились, – дрожащим голосом отвечает она. Он поднимается по лестнице, вскинув кочергу, как бейсбольную биту. Кирби прижимается спиной к стене. Все как в бильярде. Выдохни, прицелься и бей. «Проще простого», – с ненавистью думает она. В замке поворачивается ключ. Дверь открывается, и Кирби жмет на курок. Ублюдок успевает пригнуться, и пуля задевает дверной косяк, разбивая дерево в щепки. (Она рикошетит в 1980 год, разбивает окно дома через дорогу и застревает в стене рядом с иконой Девы Марии.) Выстрел ничуть его не пугает. – Золотце, – говорит он. – Вот ты где. – Он достает нож. – А я-то тебя искал. Она опускает глаза на револьвер – всего на мгновение, чтобы проверить, нужно ли перезарядить его или защелкнуть барабан. В нем помещается всего шесть патронов. Осталось пять. Когда она поднимает взгляд, Дэн уже в коридоре – прямо на линии огня. – Отойди! Дэн замахивается кочергой, но Харпер умудрен опытом и прикрывается от удара рукой. Кость не выдерживает, ломается, и он с болезненным воем вонзает нож Дэну в грудь. Кровь бьет фонтаном; столкнувшись, они налетают на дверь. Она лишь прикрыта. Не заперта. Ломая прибитые доски, Дэн с Харпером падают в новое время. Дверь за ними захлопывается. – Дэн! – Всего несколько шагов растягиваются в бесконечность. Так оно и есть: распахнув дверь, Кирби выбегает в знакомый ей летний вечер. Кроме нее, на улице никого нет. Дэн 3 декабря 1929 Цепляясь друг за друга, словно любовники, они скатываются по ступенькам крыльца и оказываются посреди холодного раннего утра. На земле лежит снег, но откуда он взялся? Дэн врезается спиной в землю; дыхание сбивается. Он бьет психа коленом, сбрасывая его с себя, и на четвереньках выползает на дорогу, стараясь держаться подальше.