– А правда, что на смертного источник может плохо подействовать, что за ним уход нужен постоянный? – Ты же не собираешься в нем купаться? – усмехнулась кикимора. – А уход и присмотр всему острову надобен. Тут порядок блюсти денно и нощно требуется. К примеру, дохлого чужака убрать, следы колдовства злыдни подчистить… иначе источник и осерчать вздумает, а от того потом беды владетелю случаются. – Нет уж, купаться в этой водичке меня точно больше ни за какие коврижки не заманишь. – Александра передернуло от нахлынувших воспоминаний. – Что означает – «больше»? Ты… – Старуха онемела. – Я же о том не ведал. Хоть бы табличку догадались поставить: дескать, купаться запрещено, нарушителю полный… в общем, фиг выберешься. – Да как же тебя угораздило-то, милок? – Старуха на всякий случай дотронулась до человека, чтобы убедиться, не призрак ли. – То-то гляжу, одежа у тебя сырая. – Случайно получилось, – отмахнулся Еремеев, не собираясь вдаваться в подробности. – Так ведь оттуда, – она кивнула в сторону пруда, – обратного хода нет. – Видать, не для всех. – Слыхивала я про людей, кои в огне не горят и в воде не тонут, но чтобы… Выходит, источник ты мне не отдашь? – совсем сникла бабка. Она была уверена: соприкоснувшись с чистой силой, Данила полностью осознал, какую ценность представляет источник, и теперь с сокровищем не расстанется. Одно утешало – злыдне он тоже не достался. – Думаешь, у меня есть время сюда наведываться и за порядком следить? – И то верно! – Кикимора оживилась. – Зачем лишние хлопоты? А у меня как раз день рождения на носу. Можешь сразу два дела добрых сделать: и от забот себя избавить, и подарком меня осчастливить. – Подарок – это здорово, токмо источник мне запретил полную власть над ним кому-либо передавать. – Как так? – Старуха бухнулась пятой точкой в траву. – Не будет подарка? – Да успокойся ты. Думаешь, Данила не найдет правильного решения для правильной кикиморы? – Ты осмелишься нарушить запрет источника? – шепотом спросила старуха. – Ради меня? – Она поправила прическу. – Я, конечно, тебя уважаю, но не настолько, чтобы голову терять. Примешь источник в дар по сервитуту? – Приму, – не задумываясь, ответила кикимора и тут же решила уточнить: – А это как? – Все, как ты хотела: будешь здесь порядок блюсти, остров прихорашивать, можешь даже жить здесь. Опять же, постоянный доступ к силе. Токмо зачерпнуть ты ее сможешь не больше, чем посчитает нужным сам источник. Он мудрый и точно знает, сколько и кому отмерить. Еремеев помнил предупреждение о чрезмерных аппетитах кикиморы, а потому решил переложить ответственность за возможные нарушения на сам источник: выдал больше чем надо, сам и виноват. Старуха после слов Александра выглядела растерянной, так и не поняв, радоваться или огорчаться. – Данила, ты втолкуй мне, непутевой, источник моим будет али нет? – В первую очередь он мой, поскольку запрета я нарушать не хочу и не буду. – То есть я получу его токмо опосля твоей смерти? По наследству? – Нет, смерти моей ждать не надо, – усмехнулся Александр и, немного подумав, добавил: – Наоборот, ты после этого вообще можешь потерять доступ к источнику. – Ой, горюшко! – всплеснула руками кикимора. – Да как же так?! Тебя же каждый лиходей норовит упокоить. И что я тогда – останусь без ценного подарка? Опять же, век человека-то недолог… – Да, жизнь – сложная штука, в ней буквально за все приходится бороться. Погоди сокрушаться, авось через полвека все и уляжется. А ты наверняка сумеешь понравиться источнику, ежели от тебя за островом хороший уход будет. Еремеев решил перестраховаться, связав свою жизнь с правами собственности кикиморы на этот островок. Он прекрасно понимал: если выгода от его смерти превысит выгоду от его жизни, выбор для нечисти будет очевиден. – Так-то оно так… – задумчиво произнесла старушка. – А теперь скажи мне: кому все же принадлежит источник? – Сейчас мне. Когда подарю, будет одновременно принадлежать еще и тебе, но с ограничениями выполнения условий. – Вроде мой, а с другого боку вроде и не мой. – Бабка была в замешательстве, и Александр решил, что пора заканчивать с процедурой дарения. – Главное, ты имеешь полное право всем говорить, что он твой. Все! Времени у меня в обрез, поэтому дарю тебе этот остров с источником по сервитуту, на оговоренных условиях. Факт передачи тут же отразился на внешности кикиморы. Проседь в волосах приобрела золотистый оттенок, одежда стала выглядеть поопрятней, да и в лице появились светлые оттенки. Правда, краше от этого оно не стало, но на вкус и цвет… – Ой! – Старуха подскочила и кинулась обнимать дарителя. – Только давай обойдемся без объятий. – Еремеев увернулся от наскока. – Не хочу давать повод лешему для ревности. – Благодарствую, Данила. – Кикимора взяла себя в руки и отвесила чинный поклон человеку. – Говори, чего от меня надобно? – Хотелось бы поскорее из твоего болота выбраться. Дело к ночи близится, а мне еще лихих людей нагнать нужно. – Я же говорила, сызнова к лиходеям спешишь, а вдруг как они тебя… – Если б я сидел в безопасном месте, тебе бы никогда этого источника не видать, – перебил ее Александр. – Давай поторопимся. – Всегда рада помощь оказать, да и леший там заждался, поди. – Старуха больше спорить не стала. – Он давеча в такую беду попал, но об том сам тебе расскажет. Кикимора уплотнила болотную жижу, проложив твердую дорожку, по которой они и двинулись прочь от необыкновенного острова. – Токмо ты про этот, как его, сервинту… – Сервитут, – поправил Александр. – Во-во, про него лешему не рассказывай. Уж больно слово мудреное, не поймет он. – Договорились, – пообещал Еремеев. Глава 11 Учителя и ученики Ближе к ночи Ларион прибыл к Смоленску. Выбор места ночевки был для него очевиден. – Заночуете в харчевне «Жирный налим», – приказал он бойцам. – Мне еще кое-какие дела уладить нужно. Вспоминая события прошедшего дня, волшебник решил наведаться в особый отряд и доложить о необычных асах. Побежденные Жучкой противники явно отличались от прежних чудо-бойцов, охранявших гномов, и в военное время Ларион счел преступлением скрывать от властей подобную информацию. Проблему со здоровьем Жучки удалось решить лишь частично. Энергомага в ближайшей к месту сражения деревне не оказалось, а тот волшебник, которого отыскали, поспособствовал только сращиванию сломанной лапы. Челюсть по-прежнему была сломана, а из-за нее нюх зверушки оставлял желать лучшего. Ларион наплел чародею байку про секретное оружие особого отряда и наказал держать язык за зубами. До наступления ночи похитителей они так и не настигли. Жучка в Смоленск идти отказалась, пообещав разумнику, если он ее правильно понял, утром прийти на то же место, где они расстались. Из резиденции особого отряда Лариона отправили в городскую управу, где он и нашел Творимира. Судя по изрядно помятому виду, тот явно недосыпал, однако разговор начал весьма энергично. – Твой Данила нынче нужен в Смоленске как воздух. Толпе следует поднять боевой дух, и лучше него с этим никто не справится. Знаешь, где его искать? – Думаю, скоро он объявится подле шведского короля, поскольку туда везут некую Зарину. Данила говорил, ты ей жизнь спас? – Был такой грех, да еще и сам к нему направил. Кто ж знал, что ее схватят?! Ох, зря он прикипел к этой девке! Что у нас, других красавиц нет?! Чую, она может так расклад сил поменять, что никому мало не покажется. – Творимир тяжело вздохнул и продолжил: – А ты отколь ведаешь, что Зарину к шведам везут? – По следам ее шел. По пути наткнулся на двух асов, явно из сопровождения похищенной. О таких раньше и не слыхивал – мои самые сильные заклятия их даже чихнуть не заставили. А после смерти оба в камень обратились. – С тобой был Борич? – спросил сотник. Судя по реакции, окаменение трупов для него новостью не стало. – Он что, с двумя справился? – Нет, рыкарь остался в деревне. – А как же тогда… – Творимир округлил глаза, уставившись на собеседника. – Собачку Данилы помнишь? – Еще бы! Она на моих глазах за несколько секунд рыкаря на пол уложила, пусть и не лучшего. – Вот и на этот раз она постаралась, да еще нас трое помощников было. И одно тебе скажу – чудом выжили. Один-то из асов попроще был, его Жучка (так собаку кличут) сразу неплохо подранила, а вот другой… Ларион подробно рассказал о столкновении. Творимир внимательно выслушал разумника. Потом поднялся из-за стола, за которым и проходила беседа, и спросил: