Тем не менее факт оставался фактом: боярин прибыл в Троицкое и подготовил встречу войскам Карла, каким-то невероятным способом обеспечив преимущество в численности и вооружении. «Лейтенант докладывал о скрытых позициях противника: откидных ограждениях, земляных редутах, стреляющих и движущихся стогах… Выходит, Данила сумел предугадать мои действия? Он что, еще и стратег?» Король находился в той же комнате, где недавно проводил военный совет. Расположившись в удобном кресле, он пытался найти объяснение вчерашнему поражению. «Пушки, ружья, собственная конница… Учитывая, что боярином сей молодой человек стал чуть ли не вчера… Да и лет ему, по сведениям Альбрехта, не больше восемнадцати. Возникает резонный вопрос: что это за человек?» Карл поднялся, прошелся по комнате. Остановившись у окна, посмотрел вдаль. «И этот сопливый вчерашний купец смеет давать советы королю? Причем посылает их через моего же лейтенанта! Наглец? Безусловно. Но самое паршивое, что его наглость подкреплена весомыми аргументами. Данила за неделю натворил столько… Некоторым вельможам и за всю жизнь такое не удается! Даже завидно становится… А тупой Кочебор уверял меня, что паренек сломался из-за какой-то девки». Королю доложили: пленницу вчера к ночи доставили в лагерь под Кардымовом. Теперь ждали решения Карла: оставлять ее там или отправить в Дорогобуж. Кроме того, сообщили о каких-то обезумевших белках, уничтоживших несколько воинов охраны и едва не сожравших девицу. Случись это – и у короля возникли бы большие проблемы. «Показать парню, что она жива и здорова, вроде бы и неплохо, – продолжал рассуждать монарх, – но ежели Данила такой загадочный… Как знать, а вдруг и вправду умыкнет девку? Тогда и вовсе засмеют. Недоставало еще получать оплеухи от вчерашнего простолюдина, будь он хоть трижды маг!» Король снова сел в кресло. Его раздражала сама мысль о том, что он столько времени уделяет какому-то безродному русичу. «Пожалуй, рановато мне с ним встречаться. Разве что наглеца привезут в кандалах и он дышать сможет лишь с моего милостивого позволения. Осталось придумать, как это устроить. Как лучше использовать девку, если он действительно по ней сохнет? – Карл пока не находил ответов. – Что-то я начал сомневаться в сообщениях барона Альбрехта. Интересно, как он объяснит свои промахи?» Через пару минут тот стоял перед королем. – Дорогой барон, тебе лучше других известно, что я не привык к поражениям. И, думаю, мало кто радуется, получив по физиономии, разве что идиот. Надеюсь, ты меня таковым не считаешь? – Как можно, ваше величество?! – Особенно меня задело, что оплеуха получена от человека, который, по сведению твоих агентов, должен плясать под нашу дудку. Я правильно употребил местную поговорку? Барон считался главным знатоком русских земель, превосходно знал язык и местные обычаи, поскольку в молодые годы десять лет прожил в Московии. – В точности, ваше величество, – подтвердил он. – Не соблаговолишь ли объяснить, почему сие могло произойти? Неужели какой-то местный парень настолько умен? Неужто он может предугадывать наши действия, а его воины, вчерашние деревенские увальни, умеют воевать лучше наших солдат? – Никак нет, мой король. Я переговорил с прибывшим офицером. Дело не в опыте или мастерстве бойцов, а в подготовке укреплений и разработке плана обороны. Мы не могли даже предположить, что в захолустном селе окажется артиллерия. – А как же наша разведка? – Это целиком вина командира отряда. Он отнесся к серьезной операции как к легкой прогулке. К тому же боярин сильно разозлил капитана перед сражением. – Альбрехт, вот именно – сражением. И где? Возле села, которое просто не могло иметь серьезных оборонительных сил. Складывается впечатление, что меня заманили в ловушку для показательной порки. Меня, короля Швеции! И кто? Какой-то новоиспеченный боярин, о котором ранее никто слыхом не слыхивал. И ведь парнишка не только воевать умеет. Ты посмотри, что он наплел лейтенанту. Дескать, кто-то в близком окружении короля мешает нашей с ним встрече. Барон, что такое этот Данила?» На этот вопрос Альбрехт ответил не сразу. Он посмотрел на потолок, разгладил усы, потер подбородок и лишь потом промолвил: – Сложно судить о человеке, с которым не обмолвился и парой слов. Одно могу сказать: парень себе на уме. – И это все? Альбрехт, ты предлагаешь выстраивать тактику наших действий, опираясь на столь «обширные» данные? – Виноват, ваше величество, неправильно выразился. Сведений об этом человеке много, и все они подтверждают – потенциал у него большой. Однако уязвимое место у любого можно найти, ежели переговорить с ним. Делать выводы с чужих слов сложно. – Переговорить? – задумался монарх. – Что ж, у тебя будет такая возможность. Надеюсь, уже сегодня вечером. Думаю, прежде чем беседовать с королем, этот выскочка должен доказать, что достоин моей аудиенции. Не правда ли? – Истинно так! – рьяно подтвердил барон. – Чем, изволите, должен наш разговор закончиться? – Лучший вариант: доставить боярина в Дорогобуж в кандалах. За дерзость следует наказывать. Опять же, сподручнее будет общаться. – Вы абсолютно правы, скованность движений зачастую способствует развязыванию языка. Что прикажете сделать с пленницей? – Немедленно привезти в Дорогобуж под солидной охраной, все-таки племянница самого Пожарского. При малейшем подозрении на освобождение девку уничтожить. Но только в самом крайнем случае! Основная задача – доставить целой и невредимой. – Будет сделано, мой король. – Кстати, поедешь в Кардымово, прихвати с собой Кочебора. Как его использовать, решишь сам. Было бы любопытно глянуть, что Данила с ним сделает, ежели дать ему такую возможность. Судя по бойне возле Троицкого, боярин свиреп не по годам. – Да, вы правы, ваше величество. Представить Данилу монстром нам выгодно, – сразу поддержал монарха Альбрехт. – Кровожадный герой быстро теряет ореол почитания в глазах окружающих. – Барон, ты учти: нынче в партии нашего противостояния враг сделал сильный ход. Ответ должен быть ничуть не хуже, иначе высокородное общество Европы нас не поймет. Мне по большому счету на него начхать, но дурной славы хочется избежать. Одно дело – избавить мир от чудовища в человеческом обличье, совсем другое – разлучить влюбленных. – Король скривился. – Понял вас, ваше величество. Кочебора я подготовлю нужным образом, а расправу над ним нужно будет показать послам. Пусть полюбуются, на что способны озверевшие русичи. Послы Британии, Франции и Германии были обязаны находиться при дворе короля Швеции, а двор там, где монарх. – Сами послы с тобой не поедут, но помощников пусть отправят. Кстати, о Даниле они уже спрашивали. И еще. Найди Саргида и пригласи ко мне. – Хотите и гнома отправить к Кардымову? – удивился барон. – Нет, у меня к нему разговор. Ты пока готовься к отъезду, но дождись конца нашей беседы. Саргидом звали гнома, который сопровождал правителя во всех походах, делился полезной информацией и давал советы, не афишируя своего присутствия. Сейчас Карлу понадобились знания о чарах, позволявших появляться и исчезать. Согласно собранным о нем сведениям, Данила значился низкоуровневым энергомагом, способным разве что на подзарядку нескольких амулетов. Это абсолютно не вязалось с его деяниями, особенно с победой над сильным эльфийским волшебником. – Приветствую, правитель. Чем могу быть полезен? – Гном вошел в комнату и уселся напротив короля, не дожидаясь приглашения. – Рад видеть тебя, Саргид. Хотел рассказать об одной проблемке, а заодно услышать твое мнение. – Ежели эту проблемку зовут Данилой, то недооценивать ее не стоит. – Я это уже понял, друг мой. Лучше скажи, что за магия позволяет исчезать и появляться? – Король вкратце пересказал свой разговор с лейтенантом. – В лесу и на болоте я бы никому не советовал воевать с этим человеком, Карл. Есть данные, что боярин крепко повязан с лешим и кикиморой. – Выходит, он не сам разбил моих воинов? Ему помогли? – задумчиво произнес монарх. – Не исключено, Карл. А что касается исчезновений… Про Аивауда, волшебника, погибшего от рук парня, говорили, что он мог долго оставаться невидимым и прыгать на большие расстояния. – Это как? – Сейчас здесь, в следующее мгновение – там. Например, за сотню шагов. – А этому можно помешать? И как… Беседа затянулась почти на полчаса, и уже в конце ее гном поднял тему пленницы: – Карл, ты решил, что будешь делать с его невестой? – Есть дельные мысли? – Вчера в Дорогобуж прибыл Журег из нашего пореченского представительства. У него неплохая задумка, но сгодится только на крайний случай, ежели Данила не примет нашу сторону. – И что предлагает уважаемый Журег? – Использовать девку как оружие. Ты знаешь, что один раз она уже чуть не убила боярина? Почему бы не дать ей второй шанс? – Гном заулыбался. – Значит, Зарину вчера вечером привезли сюда, а поутру отправили по дороге? И много-много воинов ее охраняли? Нет, ты правильно сделала, что на них не кинулась. Мне шведы тоже не нравятся. С перепугу могли очень больно пленнице сделать. Молодой человек сидел на траве возле частокола, которым была окружена деревня Кардымово – ставка военного командования смоленских войск. Он внимательно смотрел на лагерь неприятеля, расположенный в версте. Рядом, пристроив голову ему на колени, лежала пепельная собачка с серповидным отростком на конце хвоста. С ней парень и общался, хотя со стороны это выглядело как разговор с самим собой. – Прав был Творимир, никто не собирается мне ее возвращать. Даже показывать не желают. Видать, опасаются, гады, что заберу девушку силой. Оно и правильно, при малейшей возможности я бы так и сделал. Еремеев говорил и гладил Жучку, которая даже глаза закрыла от удовольствия. – Говоришь, в их лагерь большая делегация прибыла? Неужели сам Карл снизошел до общения со мной? Прямо начинаю собой гордиться. У Александра сегодня был очень тяжелый день. Сначала – триумфальный въезд в Смоленск и нелегкий спор с Творимиром. Затем, словно под копирку, такой же прием в Кардымове, но уже с торжественным построением войск. А в беседе его пытались отговорить от дурацкого поступка сразу двое: воевода и начальник Творимира. И ведь день еще не закончился. – Представляешь, Жучка, все знают, что я поступаю неправильно. Готовы чуть ли не веревкой привязать, чтобы уберечь от глупостей. А как мне по-другому спасти Зарину, хоть бы один из них посоветовал. У них, видите ли, одни помыслы: о республике. А на кой мне та республика, ежели в жертву придется принести Зарину? Еремеев опять принялся всматриваться в видневшийся вдали лагерь. Враг окружил свою стоянку тройным кольцом частокола. Внутри было установлено много походных шатров, а из деревьев уцелело всего несколько березок и дуб – враг провел тотальную вырубку, пощадив лишь те деревья, что стояли в центре лагеря. «Лешего на вас нет. – Еремеев осуждающе покачал головой. – Никакой заботы о легких планеты. А вдруг зверюги ночью прорвутся? Даже спрятаться негде будет». Справа, буквально примыкая к частоколу, протекала неширокая речка. «Удобное место выбрали, гады. Перелесок вырубили для забора и на дрова, вода рядом, поле для битвы ровное, как стол… Даже не знаю, чем здесь наши их удивить способны? Ладно бы еще численный перевес был…» Смоленский воевода сообщил, что у шведов – до сотни орудий, около двух тысяч всадников и вдвое больше пехоты. Республика в Кардымове собрала сил в полтора раза меньше. Правда, Данила привез с собой еще сотню бойцов и четыре пушки, но это на общий расклад почти не влияло, да и задачи у воинов боярина на нынешний вечер были особенные.