Девочка берет женщину за руку. Переворачивает ладонью вверх. И в центре ладони эта тринадцатилетняя девочка что-то легонько выкручивает органом, что едва-едва проснулся у нее под ключицами. Женщина на матрасе – двадцать пять лет, думала, ее нанимают секретаршей в Берлине, хорошо-то как, – ахает и содрогается; плечи сводит, глаза распахиваются. А рука, вцепившаяся в матрас, мигает серебристым светом. Они ждут в темноте. Упражняются. Нужно всем одновременно, чтоб никто не успел достать оружие. Во тьме они передают эту штуку из руки в руку и любуются. Одни в плену так давно, что ни о чем подобном и не знали; для других это лишь странные слухи, диковина. Женщины считают, Господь послал им спасительное чудо, – вот так же Он спас из рабства и детей Израилевых. Из тесного места возопили они. Во тьме Господь даровал им свет. Женщины плачут. Надзиратель приходит отстегнуть ту, которая думала, что будет секретаршей в Берлине, пока ее не швырнули на бетонный пол и не показали – раз, и другой, и третий, и снова, – какова на самом деле ее работа. У надзирателя ключи. Женщины атакуют все разом, он и пикнуть не успевает, кровь хлещет у него из глаз и ушей. Его ключами женщины размыкают друг на друге оковы. Они убивают всех мужчин в доме – и все равно у них чешутся руки. Молдова – мировой центр торговли людьми. Тысяча городков, и в каждом перевалочные пункты в подвалах и квартирах аварийных зданий. Торгуют и мужчинами, и детьми тоже. Девочки растут день ото дня, однажды их руки наливаются силой, и тогда они могут научить женщин постарше. История повторяется снова, снова и снова; перемены так стремительны, что мужчины не успевают освоить новые фокусы. Это дар. Кто скажет, что он не Божий? Тунде снимает серию репортажей и интервью на границах Молдовы, где идут особенно ожесточенные бои. Женщины ему доверяют – они смотрели его репортажи из Эр-Рияда. Мало кому из мужчин удается подобраться так близко – Тунде везуч, но вдобавок сообразителен и целеустремлен. У Тунде есть и другие репортажи, он показывает их женщинам, провозгласившим себя главными в очередном городке. Все хотят, чтоб их истории кто-то рассказал. – Над нами издевались не только эти мужчины, – говорит ему двадцатилетняя Соня. – Этих-то мы убили, но дело не только в них. Полиция знала и пальцем не шевельнула. В городе мужчины били жен, если те носили нам лишнюю еду. Мэр знал, домовладельцы знали, даже почтальоны. Тут у Сони текут слезы, и она основанием ладони трет веки. Показывает Тунде татуировку – глаз, из глаза ползут усики. – Это значит, что мы всегда смотрим, – говорит Соня. – Как Господь смотрит за нами. Ночами Тунде пишет, торопливо и яростно. Такой как бы дневник. Записки с войны. Этой революции нужен летописец. И летописцем будет Тунде. Он задумал книгу, всестороннюю панораму – интервью, да, плюс анализ хода Истории, аналитика по регионам, по странам. Камера отъезжает – наблюдаем, как ударные волны силы плещутся по планете. Наезд – крупные планы отдельных моментов, отдельных историй. Порой посреди рьяной работы Тунде забывает, что у него самого-то в руках и костях силы нет. Книга получится грандиозная. Девятьсот страниц, тысяча. “Демократия в Америке” де Токвиля. “Упадок и разрушение” Гиббона[10]. В комплекте – лавина видеоматериалов онлайн. “Шоа” Ланцмана[11]. Репортаж изнутри плюс аналитика и дискуссии. Глава про Молдову открывается сценой, в которой женщины передают силу из руки в руку, затем Тунде заводит речь о расцвете новой онлайн-религии, о том, как она подпитывала женские мятежи и захват власти в городах, после чего переходит к неминуемой революции в управлении страной. Тунде берет интервью у президента за пять дней до падения правительства. Виктор Москалев – взмокший человечек, который не давал Молдове развалиться, заключая всевозможные альянсы и закрывая глаза на крупные преступные синдикаты, превратившие его небольшую и непритязательную страну в перевалочный пункт неприглядного бизнеса. Во время интервью Виктор Москалев нервно жестикулирует, постоянно смахивает с глаз редкие оставшиеся пряди и обильно потеет плешью, хотя в зале весьма прохладно. Его жена Татьяна – бывшая гимнастка, некогда чуть не попала в олимпийскую сборную – сидит рядом и держит его за руку. – Президент Москалев, – говорит Тунде как можно непринужденнее, с улыбкой, – между нами – что происходит с вашей страной, как по-вашему? Горло Виктору сводит судорогой. Интервью проходит в роскошном приемном зале кишиневского президентского дворца. Половина мебели позолочена. Татьяна гладит мужа по колену и улыбается. Татьяна тоже словно позолоченная – бронзовое мелирование, блеск на изгибе скулы. – Все страны, – с расстановкой произносит Виктор, – должны приспосабливаться к новой реальности. Тунде садится поудобнее, скрещивает ноги. – Это не пойдет ни на радио, ни в интернет, Виктор. Это только для моей книги. Мне очень интересна ваша оценка. Уже сорок три приграничных города находятся, по сути, под контролем вооруженных банд – в основном женщин, освободившихся из сексуального рабства. Как вы считаете, каковы ваши шансы вернуть власть? – Наши вооруженные силы уже перебрасываются на борьбу с мятежниками, – говорит Виктор. – Через несколько дней ситуация нормализуется. Тунде вопросительно задирает бровь. И как бы так смеется. Виктор что – серьезно? Банды захватили оружие, бронежилеты и боезапас уничтоженных криминальных группировок. И теперь почти непобедимы. – Простите, а что вы планируете? Разбомбить собственную страну в пыль? Они же повсюду. Виктор загадочно улыбается: – Раз надо – значит, надо. Беспорядки утихнут через неделю-две. Оба-на. Может, он и впрямь разнесет всю страну и воссядет править – президентом груды камней. Или, может, он просто еще не смирился. Занятная выйдет сноска для книги. Страна вокруг рушится, а президент Москалев пышет самодовольством. В коридоре за дверью Тунде ждет, когда посольская машина отвезет его в гостиницу. В Молдове сейчас безопаснее ездить под флагом Нигерии, чем под защитой Москалева. Впрочем, на машине часа по два-три продираешься через охранные кордоны. Здесь его и находит Татьяна Москалева: Тунде сидит в расшитом кресле, поджидает звонка на мобильник – должны сообщить, что подогнали машину. Татьяна Москалева цокает по коридору на шпильках. Платье бирюзовое, в обтяг, сборчатое, покрой подчеркивает сильные ноги гимнастки, прямые спортивные плечи. Татьяна встает над Тунде. – Вам не понравился мой муж, да? – спрашивает она. – Я бы так не сказал. – И Тунде выдает свою бесхитростную улыбку. – А я бы сказала. Вы про него напишете плохое? Тунде забрасывает локти на спинку кресла, открывая грудь. – Татьяна, – говорит он, – раз уж завязался такой разговор, может, у вас во дворце есть что выпить? В кабинете, похожем на зал совещаний из кино восьмидесятых про Уолл-стрит – блистающая позолотой пластиковая фурнитура и стол темного дерева, – есть коньяк. Татьяна щедро льет в два бокала, а потом вместе с Тунде смотрит на город. Президентский дворец – небоскреб в центре Кишинева, снаружи смахивает на четырехзвездочный и не заоблачно дорогой бизнес-отель. Татьяна говорит: – Он пришел на выступление ко мне в школу. Я занималась гимнастикой. Выступала перед министром финансов! – Она отпивает. – Мне было семнадцать, ему сорок два. Но он увез меня из медвежьей глуши. Тунде говорит: – Мир не стоит на месте. – И они мельком переглядываются. Татьяна с улыбкой говорит: – Вы добьетесь больших успехов. Вы алчный. Я такое видела. – А вы? Вы… алчная? Она меряет его взглядом и усмехается, не разжимая рта. Ей самой сейчас едва ли за сорок. – Смотрите, как я умею, – говорит она. Хотя Тунде, пожалуй, догадывается, как она умеет. Татьяна кладет ладонь на оконную раму и закрывает глаза. Люстры фырчат и гаснут. Татьяна поднимает глаза, вздыхает. – Почему они… подключены к окну? – спрашивает Тунде. – Проводка херовая, – поясняет она. – Тут всё так. – А Виктор знает, что вы это умеете? Она качает головой: – Мне парикмахерша передала. Пошутила типа. Такой женщине, сказала, не пригодится. О вас и без того заботятся. – Правда? – спрашивает Тунде. – О вас заботятся? Теперь она смеется от души, во все горло: – Вы поосторожнее. Виктор вам яйца оторвет, если услышит такие разговорчики. Тунде тоже смеется: – Вы считаете, бояться надо Виктора? Теперь-то? Татьяна надолго присасывается к бокалу. – Хотите секрет? – спрашивает она. – Всегда, – отвечает он. – Авади-Атиф, новый король Саудовской Аравии, живет в изгнании на севере нашей страны. Он снабжает Виктора деньгами и оружием. Поэтому Виктор и думает, что сможет подавить мятеж. – Вы серьезно? Она кивает. – Можете добыть доказательства? Письма, факсы, фотографии, хоть что-нибудь? Она качает головой: – Езжайте сами, поищите. Вы же умненький мальчик. Справитесь. Тунде облизывает губы. – Почему вы мне рассказали? – Хочу, чтоб вы вспомнили меня, когда добьетесь больших успехов. Вспомнили, что у нас с вами был такой разговор. – Только разговор? – переспрашивает Тунде. – За вами приехали, – отвечает она, тыча пальцем в черный лимузин, который тридцатью этажами ниже проезжает КПП перед дворцом.