А спустя пять дней Виктор Москалев весьма неожиданно и скоропостижно умирает во сне от инфаркта. Мировое сообщество слегка удивляется, когда на внеочередном заседании сразу после смерти Виктора Конституционный суд Молдовы единогласно решает, что его жена Татьяна станет и. о. президента. В один прекрасный день состоятся выборы, на которых Татьяна выдвинет свою кандидатуру, но в нынешние трудные времена важнее всего следить за порядком. Однако, говорит Тунде в репортаже, вполне вероятно, Татьяну Москалеву недооценивают – политик она цепкий, умный и, похоже, своими рычагами воспользовалась сполна. Впервые выходя на публику, она надела золотую брошь в форме глаза, и кое-кто утверждал, что это кивок растущей популярности сетевого культа “Богини”. Кое-кто также отмечал, что весьма непросто отличить грамотный удар электрической силой от обычного инфаркта, но доказательной базы у подобных слухов не имелось. Конечно, передача власти редко проходит как по нотам. На сей раз дело осложняется военным путчем, который затеял глава Генштаба при Викторе, – прихватив с собой половину вооруженных сил страны, он умудряется вышибить временное правительство Москалевой из Кишинева. А вот в приграничных городах легионы женщин, сбросивших цепи, повсеместно и инстинктивно поддерживают Татьяну Москалеву. Ежегодно через страну провозили около трехсот тысяч женщин, проданных ради их влажных тел и нежной плоти. И очень многие остались, поскольку деваться им больше некуда. На тринадцатый день пятого месяца третьего года после Дня Девочек Татьяна Москалева со всем своим добром, и связями, и почти половиной армии, и немалым количеством вооружений приходит в горный замок ближе к границе Молдовы. Там она провозглашает новое царство, что объединит прибрежные края меж древних лесов и широких заливов, тем самым, в общем-то, объявляя войну четырем разным государствам, включая Русского Медведя. Новую страну Татьяна Москалева нарекает Бессарабией, в честь древнего народа, что жил здесь и прислушивался к священным изречениям жриц с горных вершин. Международное сообщество замирает в ожидании. По общему мнению, государство Бессарабия долго не протянет. Тунде тщательно все записывает, документирует. И прибавляет: “В воздухе витает некий аромат – запах дождя после долгой засухи. Сначала одна женщина, затем пять, затем пятьсот, затем деревни, города, государства. Почка за почкой и листик за листиком. Мир не стоит на месте. Ширится размах”. Рокси На пике прилива девушка поджигает море руками. Монастырские смотрят с утеса. Девушка забрела в океан по пояс, потом еще глубже. Даже купальника не надела, так и пошла в джинсах и черном кардигане. И предает море огню. Близятся сумерки, и видно хорошо. По воде тонкой спутанной сетью растекаются волокна водорослей. Когда девушка бьет разрядом в воду, частицы морской взвеси и мусор вспыхивают тускло, а водоросли – ярче. Свет расходится широким кругом, подсвечивая девушку снизу, – точно исполинский океанский глаз вперяется в небеса. Что-то щелкает, как шипучие конфеты, распростертые листья саргассов тлеют, почки пухнут и лопаются. Пахнет морем – солоно, зелено и едко. До девушки с полмили, но на утесе все равно чуется. Монастырские ждут, что с минуты на минуту сила у девушки иссякнет, но иллюминация продолжается – в заливе мерцает свет, пахнет всплывшими крабами и рыбешкой. Монастырские говорят друг другу: Господь пошлет ей спасение. – Она круг провела над поверхностью воды, – говорит сестра Мария Игнасия, – до границ света со тьмою[12]. Она – знак Матери. Монастырские сообщают Матери Еве: к ней пришли. Рокси предложили несколько мест на выбор. У Берни родня в Израиле – можно туда. Ты только представь, Рокс, – пляжи, песок, воздух свежий, пойдешь в школу с детьми Юваля, у него две девчонки, примерно твои сверстницы, и уверяю тебя, израильтяне не сажают девочек под замок за то, что ты умеешь. Там их в армию приспособили, Рокс, и уже обучают. Там девчонки небось умеют такое, что тебе и не снилось. Но Рокси проверяет через интернет. В этом Израиле даже не говорят по-английски, даже английскими буквами не пишут. Берни объясняет, что на самом деле в Израиле прекрасно говорят по-английски почти все, но Рокси твердит: “Не, это вряд ли”. У мамы осталась родня на Черном море. Берни показывает на карте. Вот тут родилась твоя бабушка – ты же с бабушкой не знакома, да? С маминой мамой? Там у тебя до сих пор есть родственники. Все-таки семья – мы с ними тоже славно сотрудничаем. Войдешь в дело – ты ж говорила, что хочешь. Но Рокси уже решила, куда поедет. – Я не тупая, – сказала она. – Я понимаю, надо меня вывезти, потому что ищут, кто убил Примула. Это не на каникулы. Тут Берни с парнями заткнулись и уставились на нее. – Ты такого не говори, Рокс, – сказал Рики. – Куда поедешь, говори там, что на каникулах, ага? – Я хочу в Америку, – сказала она. – Я хочу в Южную Каролину. Вот, смотрите. Там эта женщина, Матерь Ева. Она в интернете выступает. Толкает речи. Рики сказал: – У Сэла там кто-то есть. Найдем, где тебе пожить, Рокс, чтоб за тобой приглядели. – Не надо за мной приглядывать. Рики покосился на Берни. А тот пожал плечами и сказал: – Она пережила-то сколько. На том и порешили. Алли сидит на камне и мочит пальцы в море. Когда женщина бьет по воде разрядом, Алли чувствует, даже в такой дали, – словно по руке шлепают. В сердце своем Алли вопрошает: Ты как думаешь? Я ни у кого не видела такой силищи. Голос отвечает: Тебе же обещали воительницу – и вот тебе воительница. В сердце своем Алли вопрошает: А ей ведома ее судьба? Голос отвечает: Да кому ж она ведома, лапонька? Стемнело, и огни на шоссе едва различимы. Алли опускает руку в океан и изо всей силы бьет разрядом. Вода едва подмигивает. Но этого хватает. Девушка бредет к Алли в волнах. В темноте лицо смутное. Алли окликает: – Замерзла, наверно. У меня тут одеяло, если хочешь. Девушка в воде говорит: – Едрен батон, ты что, спасательная операция? Мож, еще пикник закатишь? Британка. Вот так фунт. Впрочем, пути Господни неисповедимы. – Рокси, – говорит девушка в воде. – Рокси меня зовут. – А я… – Алли осекается. Давно ей не хотелось назваться настоящим именем. Что за бред. – Я Ева, – договаривает она. – Ни хрена себе, – говорит Рокси. – Ох елки-моталки, я ж тебя тут, епта, и ищу. Едрен батон, только с утра приехала – ночным летела, ваще сдохнуть конкретно. Подрыхла чутка, думала, поищу тебя завтра, а ты тут сидишь такая. Чудеса! Видишь, говорит голос, а я о чем? Рокси тоже забирается на плоский валун. И вдруг поражает воображение. Мускулистые плечи, мощные руки – но это бы ладно. Отработанным, отточенным чутьем Алли прощупывает, сколько силы у Рокси в пасме. И словно падает за край земли. Там нет дна. Силы у Рокси – безбрежный океан. – А, – говорит Алли. – Явится воительница. – Чё? Алли качает головой: – Ничего. Слышала где-то. Рокси смотрит оценивающе: – А ты типа малехо криповая, да? Я как видосы посмотрела, сразу подумала. Во, думаю, криповая. Тебе по телику надо выступать – “Повсюду привидения”[13], смотрела? Слышь, а пожрать нет? С голоду подыхаю. Алли хлопает по карманам и в куртке находит шоколадный батончик. Рокси вгрызается, кусает от души. – Так-то лучше, – говорит она. – Когда много силы потратишь, жрать хочется – ужас, знаешь, да? – Умолкает, смотрит на Алли: – Не знаешь? – Зачем ты это делала? Свет в воде? Рокси пожимает плечами: – Да в голову стукнуло. На море никогда не была, хотела глянуть, что получится. – Она щурится на океан. – Рыбы поглушила будь здоров. Вам небось можно ею ужинать неделю, если есть… – она крутит руками, – ну, не знаю, лодка и сеть, что ли. Там, правда, и ядовитые, наверно, плавают. А бывают ядовитые рыбы? Или только… “Челюсти”, не знаю? Алли смеется – не может сдержаться. Давно ее никто не смешил. Давно она не смеялась, не решив заранее, что рассмеяться будет умно. Ей в голову стукнуло, говорит голос. Вот просто осенило. Она пришла искать тебя. Тебе обещали воительницу – и вот тебе воительница. Ага, отвечает Алли. Помолчи секунду, а? И вслух спрашивает: – Зачем ты меня искала? Рокси передергивает плечами, словно шныряет и виляет, уворачивается от воображаемых ударов. – Надо было из Англии на чуток слинять. А тебя я видела на ютубе. – Она вдыхает, выдыхает сполна, сама себе улыбается и продолжает: – Слышь, я не знаю – ты вот задвигаешь, мол, это все Бог наворотил не просто так, а чтоб женщины забрали власть у мужчин… Бог и то-се – в это я не верю, понятно? – Понятно. – Но я вот думаю… ты в курсе, чему в Англии девок в школах учат? Дышать! Кроме шуток – дышать, епта! “Держи себя в руках, не пользуйся, ничё не делай, следи за собой, и руки еще на груди скрещивай”, да? А у меня тут пару недель назад был секс с одним мужиком, так он меня прямо умолял, чтоб я ему вдарила, немножко совсем, он в интернете видел, – да не будет никто вечно скрестив руки ходить. Мой папка ничего, и братья тоже, не злые, но я хотела перетереть с тобой, потому что ты, ну, типа… думаешь, что? все это значит. Для будущего, да? Дух захватывает. Все это изливается из Рокси мощным потоком без пауз. – А по-твоему, что это значит? – спрашивает Алли. – Все поменяется. – Рокси говорит и ковыряет пальцем водоросли на валуне. – А как иначе-то? Надо всем пошевелить мозгой и придумать, как нам теперь сотрудничать. Ну, типа. Мужики что-то умеют – они сильные. И женщины теперь что-то умеют. И оружие осталось – а куда оно денется? Мужиков с пушками до хренища, а я против них ничего сделать не могу. Я прям… я говорю, дух захватывает, ну? Я и папке сказала. Чего мы вместе можем добиться. Алли смеется: