Шеридан появился на кухне ровно в восемь, как раз за секунду до того, как я успела опустить на стол две заполненные омлетом и салатом тарелки. – Оу… – поправляя на себе футболку с длинными рукавами, он закрывал оголенный низ своего пресса. Судя по выражению его лица, он явно не ожидал увидеть меня бодрствующей. – Гром разбудил? Не таким сильным был гром, чтобы он мог меня разбудить, засни я вдруг, но мне понравился этот в каком-то роде красивый вариант, поэтому я решила с ним согласиться. Выпустив Вольта на улицу, Шеридан вернулся на кухню и принялся за свою порцию завтрака с напускным, как мне показалось, энтузиазмом – не таким уж мой омлет был и вкусным. По крайней мере точно не таким, как тот, которым он меня однажды накормил. Дело было в приправах: я не знала, где они у него лежат, хотя, казалось бы, обыскала все возможные закоулки этого громадного кухонного гарнитура. – Ты помогла мне вчера, хотя не должна была, – расправившись с половиной порции, вдруг произнес Шеридан, взявшись за стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. – Часто подобным образом отвлекаешься от скуки? – он имел в виду рукопашный бой. – Вообще никогда, – повела бровью я. – Как рука? – он кивнул на мою правую руку, которой я сейчас удерживала вилку. – Оу, да всё в порядке, – выдохнула я и поднесла сжатый кулак чуть ближе к своим глазам. Покраснение и посинение, конечно, есть, но видала я и более сбитые кулаки, на фоне которых мои ссадины показались бы незначительными царапинами. – И часто у вас здесь такое случается? – Не так уж и часто, – слегка выпятил нижнюю губу Шеридан. – На самом деле даже редко. Зимой почаще бывает, когда сезонные работники торчат по барам и шатаются по улицам пьяными в хлам зомби, но в целом, нет, не часто. Пока Шеридан вновь отвлекся на омлет, я незаметно и впервые осознанно попыталась его рассмотреть. Высокий и хорошо сложенный мужчина, явно тренирует своё тело тяжелыми весами, хотя я и не видела в этом доме гирь или гантель (наверное, на втором этаже хранит), он всегда выглядит уверенным в себе и определенно точно силён, как физически, о чем красноречиво говорят его бицепсы, так и морально, о чем не менее красноречиво говорят его близкие отношения с подростком сыном. Такие мужчины созданы, чтобы выносить и наносить любые удары. Любые… Я снова задумалась о Роджере Галлахере, встреченном нами в больнице в день возвращения Камелии Фрост в сознание, которого в первый день моего приезда на место преступления я увидела стоящим на берегу реки и всматривающимся в водную гладь, и снова мне вспомнился Киран Шеридан, десятью минутами ранее нашей встречи с Галлахером выходящий из той же больницы, пятнадцатью минутами перед этим успевший сообщить своему отцу долгожданную новость. Неужели никак не связано? – Как думаешь, у нас сегодня получится встретиться с Камелией Фрост? – отвела взгляд от ровных скул Шеридана я. – Хочу попробовать поговорить с этой девочкой еще раз и заодно повторно пообщаться с родителями погибших девочек и их родственниками. Вдруг кто-то из них вспомнил хоть что-то? Шеридан многозначительно на меня посмотрел, но я не оторвала взгляда от своей тарелки. Посмотри я на него в этот момент, я наверняка смогла бы прочесть в его глазах немой вызов: “Даже не поверю в то, что ты забыла о штормовом предупреждении на сегодня”. – Сейчас только начало девятого. Давай посмотрим, что ответит нам на этот вопрос погода ближе к девяти часам, – наконец выдал он. Погодного ответа долго ждать не пришлось – он пришел уже спустя восемь минут после озвученного мной вопроса: за окном разразился град. Град сменился дождем уже спустя какие-то пять минут после своего начала, но дождь, последовавший за ним, оказался страшнее града. За окном заливало так, как не лило даже накануне. Я определила это по тому, что из-за белой пелены дождя, повисшей за окнами гостиной комнаты, больше не было видно леса, до которого раньше, казалось, можно было дотянуться рукой. Деревьев теперь словно и вовсе не было, словно этот дом перенесли из непроходимого лесного массива на северный полюс и вокруг нас не осталось ни единого деревца – лишь бескрайняя белоснежная пустыня. Так продолжалось около часа, затем ливень немного стих, превратив свою белую стену в прозрачную, но начались сильные молнии и гром. В отличие от меня, впечатленной такой неприкрытой в своем величии стихией, Шеридан воспринимал происходящее как что-то обыкновенное, даже заурядное. Он сказал, что такие ливни случаются в этой местности минимум трижды за осень, но разве к подобному возможно привыкнуть?.. Неужели жители Маунтин Сайлэнс и вправду пресытились и видом своей величественной горы, и видами своих бурных рек и глубоких озер, и фантастической стеной леса, и этими невероятными, пробирающими до дрожи капризами природы и погоды? Живи я здесь хоть сотню лет, я бы не смогла всем этим перестать восхищаться даже на свой сотый день рождения. Природа в этой местности – это “Нечто” родом из мифических сказаний коренного населения Северной Америки, “Нечто” нерушимое и близкое к вечности. И это “Нечто” имеет свои лёгкие, своё дыхание, свои артерии в виде горных рек и озёр, свою душу, олицетворением которой является это по-особенному бескрайнее и чистое небо в по-новому, не так как везде, недосягаемой высоте. Весь день мы проторчали в гостиной перед доской, которую усовершенствовали едва ли не до идеального состояния. Пока Шеридан покорно выполнял мои указания по поводу того, как именно должны на этой доске быть законспектированы уже известные нам факты и в каком именно месте, и порядке они должны располагаться, я не могла отделаться от странного чувства. Я думала, что Шеридан откажется переделывать доску под меня, откровенно говоря, где-то в глубине души я даже надеялась на то, что он начнет вставлять мне палки в колёса. Тогда бы я смогла заметить, где именно и на каком из пунктов, нанесенных на доску, он старается меня сбить с толку, и я обратила бы на этот пункт или даже пункты всё своё внимание, но вместо этого он просто покорно чертил всё так, как мне хотелось и, в конце концов, сделал несколько значительных вкладов в это дело, пронумеровав все пункты и выделив заголовки. Да кого я обманываю: я, как агент ФБР, должна была рассматривать обоих Шериданов в качестве главных подозреваемых, однако этот же агент ФБР внутри меня громко и отчетливо говорил мне о том, что это самая настоящая чушь, и если я отвлекусь на эту чушь, тогда обязательно упущу истину. Нет, это точно никак не связано с Шериданом и его сыном, да и Галлахер сюда был притянут мной за ушли. Всё слишком натянуто, слишком туго… – Знаешь, я думаю, что причину нужно искать в одной девочке… – Зери Гвала, – не успела я договорить, как Шеридан обвел имя этой девочки маркером. – Она, в отличие от других погибших девушек, была найдена в багажнике и, согласно результатам экспертизы, погибла раньше остальных и при иных обстоятельствах. Думаю, нам необходимо начать делать первые ДНК-тесты, но только тихо, чтобы не навредить Пателям. – Ты говоришь о том, что хочешь сделать анализ спермы Готама Пателя? – И их мальчика, того, что на костылях. – Если подобная информация просочится в общественные массы, эта семья может крупно пострадать. – Я знаю. Шериф он же психолог, помнишь? Будем делать всё тихо. Патели сами будут заинтересованы в приватности данной информации, так что, думаю, из проблем у нас будет только их возмущение, а в нашей ситуации это самое малое, что можно счесть за проблему. Упираясь правым предплечьем на подлокотник кресла, в котором я пыталась расслабиться последние полчаса – что у меня совсем не получалось, – я посмотрела на саднящие костяшки пальцев своей правой руки и гулко выдохнула. – Знаешь что, предлагаю тайм-аут, – щелкнув колпачком маркера, вдруг выдал Шеридан. – Уже восемь часов, за весь день мы отвлеклись лишь трижды, и-то благодаря потребностям наших желудков питаться, правда, Вольт? – он потрепал стоящего рядом с ним пса по голове и тот радостно, и громко гавкнул в ответ, безумно завиляв хвостом. – Как ты относишься к вину? – Смотря к какому, – посмотрела в спину отходящего в сторону холодильника Шеридана я. – Вариантов у меня немного: шардонне или бароло. – Конечно же бароло. – Значит, в вине ты разбираешься, драться умеешь, наверняка неплохо стреляешь. Может быть еще что-нибудь расскажете о себе, агент Нэш? – Лучше давай начнём с тебя, – поджав губы, я поднялась с кресла и приблизилась к барной стойке. – С меня? – заинтересованно приподнял одну бровь Шеридан, поставив передо мной бутылку. Глава 28. Сидя на полу, облокотившись спинами о стену барной стойки, мы уже почти прикончили прекрасную бутылку бароло, благостный эффект которого я ощутила на себе уже после первого выпитого бокала. Действительно отличное вино. Чувствую, последний оставшийся мне бокал, третий по счету, сможет меня здорово расслабить. Может быть благодаря ему сегодня ночью я даже смогу немного поспать. – Поверить не могу… – фыркнула я, слегка хмельно полуулыбнувшись. – Ты действительно из бывших агентов? Как я, что ли? – Не-е-ет, не как ты, – растянулся в улыбке Шеридан. – Ты из федералов, а я до специального агента дослужился. Как раз в твоём возрасте повышение получил. – Ты серьезно? – округлила глаза я, а затем поспешно прищурилась. – Разыгрываешь… – Нет, я серьезно, – он достал свой мобильный из кармана джинс. – Киран недавно перенес наши старые фотоальбомы в цифровой вариант и сбросил мне несколько давних фото… Вот, смотри, – он протянул экран мобильного к моим глазам. На фото определенно точно был он, только прическа немного другая и выглядел он лет на пять моложе, чем сейчас. На нем была форменная куртка ФБР, рядом с ним стоял заметно более мелкий по формам шатен, тоже в униформе. – Этого ты можешь даже знать, – Шеридан ткнул пальцем в изображение приятеля. – Сейчас занимает пост заместителя главы управления. – Покажи-ка… – я взяла телефон в руки. Вот ведь!.. Это ведь Трей Харди, он сейчас и вправду замглавы управления. – Он твой друг? – протянула мобильный обратно в руки собеседника я. – Да, он был моим напарником, – дружески улыбнулся Шеридан. – Сильно расстраивался из-за моего решения уйти на более тихое место, безжалостно пытался уговорить меня остаться. – Но почему ты ушел?.. – я посмотрела на Шеридана в упор. – Нет, подожди, как ты вообще попал в ФБР? – О, ну это долгая история, – положил ногу на ногу он и пригубил бокал с вином. – С чего бы начать… – Начни с самого начала. – Хорошая идея, – улыбнулся мой собеседник, на секунду встретившись со мной взглядом, после чего прислонился затылком к стене барной стойки, под которой мы расселись. – Ладно, давай с начала. В старшей школе я встречался с красивой девушкой, своей одноклассницей по имени Джейн Леблан. У нее были французские корни, красивые большие черные глаза и не менее большие… – Шеридан запнулся, поняв, что оговорился. – Кхм… Красивые формы. Мы начали с ней встречаться летом перед переходом в выпускной класс. Я, естественно, без ума её полюбил, она меня тоже, но на более короткий срок. В общем, провстречались мы с ней три страстных месяца, а потом в город приехал мой друг сосед Роджер Галлахер. – О-о-о… Кажется я понимаю, к чему ты клонишь. – Именно, – щелкнул пальцами Шеридан. – Мы не только были соседями, наши родители хорошо дружили. В общем, я пришел на вечеринку по поводу возвращения Галлахера в город с Джейн и познакомил их. Роджер тогда был во всех планах привлекательнее меня. Во-первых, он был старше меня на четыре года и выглядел соответствующе, во-вторых, он уже успел закончить колледж, в-третьих у него был подержанный кадиллак и эта шелковая шевелюра длинной до ушей… В общем, ты понимаешь: семнадцатилетний парень на велосипеде или его двадцатиоднолетний друг на хотя и подержанном, но кадиллаке? – Да уж… – поморщила носом я. – Джейн порвала со мной в пользу Роджера Галлахера уже спустя месяц после той вечеринки и мы с моим соседом перестали быть друзьями. – Так вот что между вами произошло… – я задумалась. – Если честно, сложно себе представить, что какая-то девушка могла предпочесть Роджера Галлахера тебе. – Сейчас, может, и сложно, но тогда ты бы тоже выбрала Галлахера, а не меня, если бы перед тобой поставили выбор. – Ну да, – поморщилась в саркастической улыбке я. – Девушки любят парней постарше. – Но на этом история не закончилась. Пока я страдал от сердечных ран, каждый день видя свою бывшую девушку за соседней партой, у Роджера с ней всё бурлило как надо. Он каждый день встречал её после школы на своём кадиллаке и увозил в неизвестном направлении с известными всем намерениями. В общем, эти намерения слишком быстро дали свои результаты, я бы даже сказал плоды. И я сейчас не о скатившейся успеваемости в учебе по уши влюбленной девушки говорю. В общем, за месяц до выпускного Джейн забеременела, из-за чего отменила своё поступление в университет и, сразу после выпускного, вышла замуж за отца своего будущего ребенка. Я же почти весь прошедший год был так зол на Галлахера, что, когда узнал о том, что они с Джейн официально расписались, пообещал себе навсегда уехать из этого города. – Погоди, но Дакоте ведь шестнадцать? Я думала, что у Галлахера двое детей: Дакота и десятилетний сын, как там его… – на сей раз защелкала пальцами я. – Итан. Отличный парень, кстати. Спаситель кошачьих душ, застрявших на детсадовских яблонях. Да, у Роджера и Джейн родилось всего двое детей. Того ребенка Джейн так и не выносила, выкидыш случился на четвертом месяце, но, исходя из слов моей матери, эта трагедия только еще сильнее скрепила зеленый и неопытный брак Галлахеров. Через четыре года после выкидыша у них родилась Дакота, потом еще через шесть лет Итан, а еще через четыре года Джейн умерла от кровоизлияния в мозг, за два месяца до этого успев излить на меня информацию о своих вновь вспыхнувших ко мне чувствах, на которые я не смог ответить ей взаимностью. – Почему не смог? – Хотел бы я сказать, что виной тому мои благородные замашки, которые подсказали мне о том, что уводить чужую жену и по совместительству чью-то мать из семьи недостойно, однако всё было гораздо проще. – Вот как? – Да, – Шеридан сделал еще один глоток из своего бокала и поджал губы. – Я просто её больше не любил. – Совсем не любил или почти совсем разлюбил? – Совсем не любил. У меня ведь до возвращения в Маунтин Сайлэнс тоже жизнь кипела. Я поступил в академию, во время учебы в которой умудрился настолько хорошо себя проявить, что уже в двадцать лет попал на практику в ФБР – там зачем-то срочно потребовался салага из непосвященных, я же еще не был при погонах. В общем, я попал под руководство Саманты Блант, высокой шатенки с красивыми бёдрами… А в свои двадцать я уже был красивее двадцатиоднолетнего Галлахера, так что агента Блант я заполучил уже спустя неделю после нашего знакомства. – Да, это тебе не семнадцатилетнюю девчонку соблазнить, – криво ухмыльнулась я. – Эй, я не хвастаюсь… – усмехнулся Шеридан. – Правда? – еще шире заулыбалась я. – А звучит именно так. – Ладно-ладно, здесь на самом деле есть чем похвастаться. Высокая, красивая девушка, да еще и агент ФБР, да еще и на пять лет старше меня, да еще и “как бы моя начальница”… – Шеридан сделал воздушные скобки пальцами правой руки. – Вот ведь хвасту-у-ун, – запрокинула голову я. – Короче, – засмеялся он, – у нас был настолько страстный секс, что у него просто не могло не быть последствий.