— Так что это за академия такая? — непонимающе переводила взгляд с меня на маму и обратно Самина. — Международное учебное заведение, которое располагается на отдельном довольно крупном острове в нейтральных водах, — ответила ей мама, лишь подтверждая тем самым, что об этом месте она знала. — Туда очень сложно попасть и к кандидатам относятся очень строго. — Ничего себе! И ты, братец, собираешься в подобное место? — Как видишь, — улыбнулся я. — Там мощный боевой факультет, а я решил идти именно по этому направлению, чтобы добиться большего. — О чём вы говорите? — вошёл с улицы на кухню папа. Он снял чёрные очки, что носил в яркую солнечную погоду и, отложив сумку с документами в сторону, тут же обнял маму, притянув её к себе. Они никогда при нас не стеснялись демонстрировать друг другу такие вот порывы нежности. И если меня сначала от этого воротило, будто я стал зрителем романтической комедии, то теперь даже в некотором роде завидовал своим родителям. Повезло же им найти друг друга и продолжить идти дальше совместно, несмотря ни на что. — О том, что твой сын хочет поступать в Академию Пардес, — с улыбкой произнесла мама. Намекающей такой улыбкой, прямо очевидной, чтобы даже папа всё понял. — Вот как? — удивлённо посмотрел он на меня. — Может, тогда поговорим об этом, Адриан? — Хорошо, — пожал я плечами, не понимая, почему родители вообще так отреагировали на моё решение. Вместе с папой я спустился в подвал, и мы вошли в его рабочий кабинет. При этом папа убедился, что за нами никто не пошёл следом и в частности ещё раз проверил, что Самина занята с мамой, которая её принудительно удерживала на кухне, загрузив работой. — Какая-то странная атмосфера ощущается в воздухе, — осторожно улыбнулся я, ещё не понимая, зачем необходимо было отводить меня сюда. — Что ты знаешь об Академии Пардес? — сев в своё кресло, спокойно спросил папа. — Только то, что мне рассказали наставники и то, что прочитал о них в сети на официальном сайте, — пожал я плечами. — Ничего особенного, в общем, кроме того, что там хорошие учителя, которые помогут мне развиваться дальше, даже несмотря, что я буду вдали от своих наставников. Сам понимаешь, не хотелось бы терять уже наработанную базу только из-за того, что я уехал из города учиться. — Получается, ты ничего не знаешь о выпускниках этой Академии? — с неожиданной надеждой спросил папа. — Только то, что наставникам этой академии наплевать на твоё происхождение, и им важен лишь результат, и чтобы выпускник был готов ко всему, — ответил я. — Понятно, — устало потёр глаза папа. — Зная твоих наставников, я не думал, что это будет долго оставаться тайной, но раз уж так сложились обстоятельства, то ты всё равно это узнаешь. И лучше пусть от меня, чем уже в самой Академии. — Ты сейчас специально нагнетаешь обстановку, чтобы меня чем-то огорошить? — нервно усмехнулся я. — Можно сказать и так, — натянуто улыбнулся папа. — В общем… Ай ладно. Чего дальше уже скрывать? — он взлохматил свои волосы и посмотрел на меня. — В общем… я не всю свою жизнь работал только юристом. Изначально я был наёмником в одном довольно известном в узких кругах отряде, который выполнял, в том числе правительственные заказы, когда участие государства в некоторых процессах было не желательно. А стал я наёмником, отучившись в Академии Пардес. — То-то твоя стрелковая подготовка настолько хорошая! — присвистнул я. Наконец-то часть пазлов, которые у меня были перед глазами всю жизнь, начали складываться. — Да, из меня плохой актёр, — чуть виновато развёл руками папа. — Я слишком люблю возиться с оружием, и демонстрировать откровенное неумение использовать его у меня не получается. — Значит, я пойду учиться в твою альма-матер? — заинтересованно посмотрел я на него. — Получается, что так, — согласно кивнул папа и смущённо почесал затылок. — А тебя что, совсем не удивляет, кем я был раньше? — Для меня ты всегда был моим папой, — улыбнулся я ему. — А остальное не столь важно. Да и как я понял, мама в курсе и не против? — Мы, собственно, из-за моей деятельности с ней и познакомились, а потом она убедила меня бросить эту опасную «работу», — мечтательно улыбнулся он. — Точнее, когда я увидел её, то понял, что больше уже не смогу покинуть её и разорвал контракт со своим отрядом. Они думали, что это просто блажь влюблённого, но я был точно уверен, что сделаю всё, чтобы она стала моей женой. — Хорошая история, — довольно кивнул я. — Почему вы раньше об этом не рассказывали? — Так и твоя мама не слишком распространяется о том, что делала во времена, пока была клановой, — пожал он плечами. — Есть вещи, о которых не рассказывают, как, например, вот это, — папа дёрнул за воротник рубашки и показал едва видный шрам на плече, который по форме напоминал то, что может оставить пуля, прошедшая по касательной. — Это оставила твоя мама. И у неё тоже есть небольшой шрам уже от меня. — Погоди… — ошарашенно посмотрел я на него. — Вы что, стреляли друг в друга⁈ — Я же говорю, что был до встречи с твоей мамой наёмником, — невесело улыбнулся папа. — У нас была цель — напугать одного человека вооружённым нападением, а он нанял клан Кригер, чтобы его охраняли. Вот и схлестнулись мы немного, — смущённо почесал он затылок. — Ну а там дальше всё завертелось, и в результате мы сыграли свадьбу. — Вашу историю да в основу для романа, — хмыкнул я. — Это на самом деле не такое и редкое событие, что происходит во время сражений различных отрядов. Зачастую те же отряды наёмников могут быть вполне знакомы друг с другом и дружить, но выполнять противоположные задачи. Это довольно неприятно, но каждая сторона обязана выполнять условия заказа, и тогда происходит всякое, — вздохну он, а потом улыбнувшись добавил: — Но об этом мы можем поговорить позднее, главное — Самине не рассказывай пока, ей ещё рано знать такие подробности. В общем, ты должен быть готовым, что в Академии будет довольно предвзятое отношение к тебе. Скажем так, — замялся папа, — я был не самым послушным студентом, но при этом достаточно хорошо учился, чтобы меня нельзя было выгнать просто так. Вот и по итогу я разозлил многих наставников. Официально, конечно, Академия утверждает, что им наплевать на то, кем являются их ученики, и они обязуются к выпуску сделать из них достойных бойцов, несмотря ни на что, но ты же поступаешь под моей фамилией, да и черты лица у тебя узнаваемые, чтобы не подумать, что ты всего лишь однофамилец. — Вот это ты меня озадачил, — покачал я головой. — Возможно, в это сложно поверить, но я когда был молодым, — подмигнул папа мне, — то совершал глупые поступки, за которые сейчас стыдно. Ну и, разумеется, испытывал терпение наставников, как и многие на нашем потоке. Всё же когда собираются вместе обычные ребята с улицы, городские жители и представители кланов — это довольно взрывоопасная смесь, которая всё равно взорвётся, как ты ни старайся прививать ученикам дисциплину. — Значит, будет чуть сложнее, чем я рассчитывал, но не думаю, что с такой репутацией как у Пардес, они станут уж слишком наседать. — Когда ты поступаешь на учёбу в Академию Пардес, то становишься на последующие года обучения полностью зависим от наставников, а там порядки довольно жёсткие и отчасти похожие на армейские. По крайней мере, во время моего обучения было именно так. Сейчас не знаю, как там всё происходит, — признался папа. — Так что не могу говорить со стопроцентной уверенностью. — Но всё же они действительно хорошо учат? — решил уточнить я после всех этих попыток устрашить меня возможным будущим. — Скажем так, до поступления в Академию я даже мяч точно бросить не мог, а сейчас до сих пор могу из винтовки за два километра от цели выбить десятку, — гордо поднял голову папа. — Как же ты вступительное испытание прошёл? — удивлённо посмотрел я на него. Я-то думал, что на нём как раз подобные личности должны отсеиваться. — Везение и немного здравого расчёта, — хитро улыбнулся папа. — Возможно, ты сможешь убедиться в этом на собственном примере, что в Академии порой лучшие не представляют собой чего-то необычного в плане боевых качеств, просто они более везучие или хитрые, чем остальные. В любом случае, испытание при поступлении покажет, кто из вас сможет учиться дальше в стенах Академии, а кто вернётся домой. Мы ещё немного поговорили насчёт Академии, но какие-то подробности из папы выудить не получилось. С его слов выходило, что любые дополнительные сведения могли мне только навредить. Местные наставники часто меняли правила прохождения испытания, так что знания о том, как это происходило раньше, могут даже запутать кандидата. Именно неведение в этом случае было лучшим вариантом. Глава 25 Тренировки с мастерами «Последнего приюта» после того, как я определился, куда буду поступать, стали более интенсивными. В меня будто пытались впихнуть как можно больше знаний и навыков, пока есть возможность. Мастер Торвар так действительно пыталась запихать в меня как можно больше еды, что не занимайся я так усиленно, то поступал бы уже толстячком, который едва передвигает ногами — а так всё, что лишнее могло образоваться у меня, тут же сжигалось из-за тренировок. Несмотря на всё это я видел, как постепенно моё тело перестраивалось и привыкало к нагрузкам. Но и про отдых я сейчас не забывал, останавливаясь заранее, а не как раньше, пока уже никаких сил не останется и хорошо, если успеешь добраться до кровати, чтобы наконец-то отрубиться. Стрелковая подготовка с мастером Маками. Ещё дополнительно меня учили обращаться с различным оружием, и я даже смог пострелять из лука, но результаты тут у меня были гораздо хуже, чем с винтовкой. Я метательные ножи бросал с куда большей точностью, чем посылал стрелу в цель. Готовка и контроль окружения с мастером Торвар. Я уже настолько наловчился, что большую часть её попыток пресекал ещё до того, как удары достигали цели, да и готовить удавалось всё лучше и лучше, и даже эти ужасные блюда из эксклюзивных ингредиентов, полученных от наставницы, вроде стали получать вполне сносными. Может, стоит поработать над ними чуть дольше, и тогда вообще получится что-то даже аппетитно выглядящее? Правда, я всё равно сильно в этом сомневаюсь, но надежда ведь есть, и в это очень хотелось верить. Блюда, конечно, без сомнения были очень полезными, но на вид и запах совместно со вкусом они были уж очень отталкивающими и приходилось себя заставлять запихивать всё это внутрь. А вот наставники мои спокойно их ели и даже не морщились — вот что значит опыт. С мастером Хоронаром мы отрабатывали работу с палками, в целом закрепляли моё умение влиять на чужой ритм сражений. По его словам, при поступлении это могло мне пригодиться во время прохождения испытания. Да и в целом учиться подстраиваться под своего противника, а потом находить в его действиях ошибки всегда будет полезным — тут даже спорить бессмысленно. Но и, разумеется, наставник не бросал идеи обучить меня как можно большему количеству инструментов. Сносно у меня получалось далеко не на всём играть, но если дело касалось клавишных или струнных инструментов, то мои руки будто начинали жить своей жизнью, и тогда я действительно мог повторить услышанную мелодию или даже придумать свою. Некоторые из таких композиций мы даже записывали отдельно уже в студии, но что дальше с ними делал мастер Хоронар — я не знал. Тут хотя бы показали, как вообще всё работает в подобной студии и как можно работать с уже готовой звуковой дорожкой. Было интересно. С мастером Райлином я уже привычно занимался повторением сложных связок движений, которые требовали от меня как хорошей координации движений, так и действительно медленного и размеренного перемещения. Только недавно наставник мне пояснил, что благодаря этому методу, я, в том числе ближе подхожу к освоению медитации в движении, которая пока у меня никак не получается. Вот срывается и всё, стоит только резко сдвинуться в сторону или просто потерять концентрацию. Если же двигаться так же медленно, как это требовалось во время исполнения всех этих упражнений, то удерживать это состояние становилось легче, пусть оно и время от времени срывалось. Мастер Беккер, как обычно, гонял меня по полосам препятствий. Он в принципе мне ничего не говорил, но каждый раз менял конфигурацию полосы, чтобы я не успевал к ней привыкнуть и заставлял меня раз за разом проходить её и потом начинать с новой, когда ему надоест. Вот после его тренировок я был точно физически вымотан так, что с трудом добирался до дома. И лишь мастер Дорн продолжал наседать на меня в спаррингах. И тут было непонятно: то ли он немного научился быть «полегче», то ли я уже лучше стал приспосабливаться к его стилю боя, но теперь наши спарринги длились дольше, и наставник не так быстро увлекался самим процессом, чтобы я вылетал с тренировочной зоны и отправлялся восстанавливаться в лазарет. Кстати, насчёт последнего. Меня почему-то стали усиленно гонять по полевой хирургии. Естественная регенерация — это хорошо, но если есть возможность, то лучше рану обработать, а то и вовсе залепить её медицинским гелем. Это в любом случае поможет быстрее восстановиться и потерять меньше сил. Да и порой требуется обработать не только свои раны, но и другого человека, а он такими особенностями может и не обладать, и если сделать что-то неправильно, то спасённый может погибнуть только из-за того, что я оставил рану грязной или из-за другой мелочи, которая меня бы вряд ли затронула. В общем, наседали на меня мастера так, что я вновь вспомнил время, проведённое за тренировками и учёбой в школе, когда у меня оставалось совсем немного времени на себя. Самое обидное, что как только мы определились, что я всё же буду подавать документы в Академию Пардес, то я перестал видеть Эйко. Нет, она была где-то на территории додзё, но из-за ненормированности тренировок я совсем не попадал в обычный распорядок дня жителей «Последнего приюта» и, получается, что последние дни был вынужден есть в одиночестве. За всеми этими тренировками я даже пропустил концерт, в котором участвовала Ванда Райлин. Как я понял, вместо меня поехала мама, чтобы сопроводить Самину и посмотреть, как сейчас развлекается молодёжь. Да и стоит признать, что наша мама совсем не выглядела на свой возраст, так что по незнанию многие могли принять её просто за старшую сестру Самины. Папа воспользовался тем, что дома никого не было, и отправился на время концерта на стрелковый полигон, где от души оторвался. Теперь, после его рассказа, я понимал, откуда у него такие довольно специфические знакомства, да и хоть стало понятно, почему он для, казалось бы, обычного, пусть и успешного юриста в своей сфере, имеет навыки, которые его образу совсем не соответствуют. Из папы действительно получился плохой актёр, и все его попытки — скрыть реальный уровень умений — полностью провалились. Правда, за этим всё равно было забавно наблюдать, да и, кажется, папа всё понимал, но уже не мог остановиться, ведь эта игра на публику стала неотъемлемой частью его жизни. Она нисколько его не тяготила, да и маму забавляла, что, наверное, и было в этом поведении решающим. Папе попросту нравилось смотреть на улыбку матери, и как она смеялась над его чудачествами, ну а если она и так знала всю его историю до их встречи, то это была просто игра, принятая между ними. Да и кто знает, как я себя буду вести с девушкой, которая станет моей женой? Может, со стороны это будет выглядеть не менее глупо? Тренировки, тренировки, тренировки. Нескончаемая череда тренировок, которая никак, казалось, не заканчивалась. Единственное отличие от всего, что было ранее — мне действительно давали время для отдыха, которое я теперь использовал по прямому назначению. А если ещё последняя тренировка была с мастером Дорном, то я периодически удостаивался массажа от одной из работниц лечебницы, которая помогала мне быстрее привести мышцы в норму. А то порой от ударов наставника мышцы настолько болели, что я не мог руки разогнуть, которыми, собственно говоря, и защищался от урона. И так почти каждый день с теми или иными вариациями и попытками выжить в этой круговерти.