Я удивленно моргаю, когда мой стул кренится вбок. – На дождь, – вру я, раздраженный тем, что целый день продолжаю получать пинки. – Надеюсь, мы все-таки проведем сегодня вечером эту чертову игру. Похоже, все складывается не очень-то хорошо. Ганнер стонет, выглядя разочарованным. – Это будет отстойно. Все мои планы на эту неделю вертятся вокруг этой долбанной игры. Наверняка так и есть. Ганнер весь в бейсболе, как и я сам, и если мы не будем играть, это собьет планы на все его выходные. К счастью, звенит звонок, и ученики начинают продвигаться к выходу, гремя подносами, а я снова и снова возвращаюсь взглядом к окну. Я стараюсь делать вид, что смотрю на что угодно, кроме нее, и у меня это даже получается, пока я мельком стреляю в нее взглядом. Видеть Куинн в таком виде не так просто. И, хотя я этого и не хочу, в очередной раз мой взгляд возвращается к ней. Хотел бы я иметь возможность сделать что-нибудь для нее. – Ничего. Это не ничего. – Что это было? – спрашивает меня Тейлор, когда мы стоим в коридоре около ее кабинета биологии. – Что? – я прикидываюсь дураком только потому, что понимаю, что будет дальше. Она закатывает глаза и указывает рукой в сторону кафетерия позади нас. – Ты снова пялился на Куинн. Вот блин, это до добра не доведет. – Я не понимаю, о чем ты говоришь, – отхожу от нее, делая два шага назад. – Я смотрел в окно. И на Куинн. – Ну, конечно, – фыркает Тейлор, вытаскивая учебник по биологии из сумки. Она ждет, сверля меня взглядом, будто может видеть меня насквозь. – Прямо в то, где сидела она. Тейлор ревнует меня к Куинн. Она не признает этого, но так оно и есть, потому что Куинн первая завладела моим сердцем, и неважно, хочет Тейлор это признавать или нет, с ней у нас все началось с секса. Вот как все было в самом начале. Мы месяцами тискались по углам, прежде чем я пригласил ее на настоящее свидание. И я никогда не говорил ей, что люблю ее. Можно было подумать, что когда-нибудь она поймет эти чертовы намеки. По тому, как поднимаются и опадают ее плечи, могу сказать, что она пытается делать успокаивающие вдохи. – Временами я задумываюсь над тем, почему ты со мной. Ага, и я тоже. Я фыркаю, закатывая глаза и одновременно сжимая рукой шею. – Как скажешь, Тейлор. Я не хочу спорить с ней. Не в данный момент, поэтому игнорирую ее комментарий и ухожу. Глава 2 Чейз К счастью, большая часть дня проходит без особых событий. Дождь не прекращается, и все вокруг спорят о том, отменят нашу игру или нет. Их хватает только на то, чтобы об этом говорить, а не предпринять что-то. Возможно, потому, что в этом округе большую часть сезона мы играем под дождем. По пути к воротам на очередную тренировку Джейден с силой бьет меня по плечу. – Мужик, я буду в ярости, если у нас не получится сразиться с «Лэйк Квинолт». Я киваю, соглашаясь с ним. Это было бы отстойно. Наша команда для разогрева делится на две группы, и я обращаю внимание на то, какая здесь сырая почва. При каждом шаге мои бутсы утопают в земле, очень скоро носки промокнут насквозь. По полю то и дело разносится смех, пока мы ловим летящий с брызгами воды мяч, поскальзываясь на лужах грязи в центре поля. – Майерс, – кричит тренер своему помощнику, махнув в сторону четырех из нас. – Раздели их. Они смотрят на меня, капитана команды, чтобы убедиться, что мы готовы к разминке. Я улыбаюсь и киваю, но в ответ ничего не говорю, и, поправляя свою перчатку, направляюсь на позицию между второй и третьей базой около расчерченной линии. Грязь прилипает к моим бутсам, пока я стою на поле, принимая точный бросок. Несмотря на то, что мои движения натренированы, и я занимаюсь этим с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы удерживать биту в вертикальном положении, мне это никогда не надоест. Играть для меня стало таким естественным занятием, что в это время я спокойно вслушиваюсь в звуки, окружающие меня, те, которые ассоциируются у меня непосредственно с игрой, и я понимаю, почему так сильно это люблю. Ученики и родители заполняют трибуны, тренеры, мои товарищи по команде, болельщицы и дети смеются и наслаждаются пятничным вечером на поле. Осматривая собравшуюся толпу, я вижу, что тренер в очередной раз отчитывает Ганнера за постоянные опоздания. Какое-то время Джейден также наблюдает за ними, только его взгляд задерживается на ком-то другом и становится более злым и хмурым, когда он замечает, как девушка, с которой он когда-то тусовался, присоединяется к группе парней на парковке. У нас у всех есть свои проблемы. Многие девушки думают, что проблемы есть только у них. Будто наш разум не способен воспринимать ничего, кроме спорта. Да, мы думаем о спорте, много думаем, но когда не думаем о нем, мы очень легко можем переключиться на что-то другое. Ладно, может, это и не относится к каждому парню старшей школы, но для тех, у кого есть жизнь вне пределов классных комнат, это правда. Когда поднимается ветер, я чувствую запах свежескошенной травы. На побережье всегда ветрено, и меня всегда настигает запах травы. Он напоминает мне о лете и времени, проведенном на этом самом поле, когда я тренировался и сходил с ума от мечты быть не только лучшим, но и иметь возможность с помощью бейсбола выбраться из этого маленького городка. Наблюдая за тем, как тренер подбрасывает в воздух мяч, слыша звук удара биты, как мяч, пролетая в двух метрах над землей, приземляется на первую базу, я сразу понимаю, насколько кое-кому будет больно. – Сукин сын, – Джейден стонет и падает на колени, пропуская лайнер (Примеч. Лайнер – резко отбитый в воздух мяч, имеющий маленькую дугу), подвернув ногу, его худое длинное тело скрючивается от боли. – Он был твой, Петерсон, – кричит тренер разочарованно. Джейден – наш бейсмен. (Примеч. Бейсмен – игрок квадрата, защитник базы. Всего их три. Первый, второй и третий бейсмены защищают соответственно первую, вторую и третью базы). Я играю с ним с тех пор, как мне стукнуло четыре года, и он крайне редко пропускает лайнеры. Видите, девчонки пудрят нам мозги. – Да, Петерсон, где ты витал в этот момент? – кричу я, улыбаясь. Он стреляет в меня взглядом и показывает мне жест рукой, стараясь прикрыть его перчаткой. Его взгляд мечется между парковкой и тренером. Я группируюсь и готовлюсь к следующему хиту (Примеч. Хит – удар, при котором отбивающий достиг первой базы), зная, что он будет в мою сторону, наблюдаю, как мяч покидает руку тренера и в этот раз со свистом летит в мою сторону. Я подпрыгиваю и разворачиваюсь вправо, чтобы поймать мяч перчаткой, потом, повернувшись, бросаю его в сторону второй базы. Там стоит Ганнер, уже готовый его поймать, согнувшись так, как мы в течение недели снова и снова тренировались. – Вот, как вы должны играть, парни! – вскинув руки, кричит тренер со скамьи у третьей базы, сплевывая скорлупу от семечек. – Я хочу видеть это всю игру. Я быстро киваю тренеру, затем бросаю еще один взгляд на трибуны и улыбаюсь, заметив маму, сидящую на скамье рядом с Тейлор и машущую мне. Спустя все это время, я до сих пор не уверен, одобряет ли она Тейлор, но, опять-таки, она никогда не скажет мне об этом, если это и не так. Она просто хочет видеть меня счастливым, и если она решит, что Тейлор делает меня счастливым, то будет держать свое мнение при себе. Наша разминка заканчивается, и я направляюсь к скамейке для игроков в сопровождении Джейдена и Ганнера, наши бутсы скрипят по бетону, когда мы выходим из грязи на поле. Пока мы занимаем места на скамье, достаем семечки и «Гаторейд» (Примеч. общее название серии изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo), тренер объявляет наш стартовый состав, кто пойдет первым, выкрикивает наши имена, зачитывая их из списка. Если честно, я слушаю его только вполуха, потому что знаю, что наш шорт-стоп. (Примеч. Шорт-стоп – игрок защиты, находящийся между второй и третьей базой). С самого первого моего года тренировок я занял место шорт-стопа. Заняв свое место на скамье, я достаю горсть семечек и протягиваю пакет Ганнеру, который сидит рядом со мной. Он качает головой, поэтому я передаю пакет Джейдену. – Эй, мужик, – Ганнер кивает в сторону трибун, берет в руки биту, потом начинает искать на скамейке свою перчатку. Он никогда не умел делать это одновременно. – Твоей маме нравится Тейлор? Это неожиданно. С чего это он беспокоится об этом? Я в растерянности смотрю на него, потому что очень странно слышать от него такой вопрос, и мне становится интересно, почему он спрашивает об этом. Ганнера мало что волнует, кроме бейсбола и вечеринок. – Понятия не имею, – я пожимаю плечами, отмахиваясь от вопроса. Я, правда, не уверен, что можно на это ответить. Вместо этого, я поднимаю взгляд и мгновение наблюдаю за ними. Тейлор болтает без остановки, а мама вежливо слушает, как делала это всегда, с улыбкой на лице. Гарантирую, она не особо слушает, что ей говорят. У моей мамы две работы и мало времени на сон. И я очень сомневаюсь, что она хочет разговаривать с Тейлор. Более вероятно, что единственная мысль, которая крутится у нее в голове, это, скорее всего, то, что она мечтает, чтобы у нее было больше времени на сон перед ночной сменой в баре, которая сегодня вечером начнется сразу после игры. Я знаю, что все это она делает ради меня. Она так сильно хочет обеспечить мне ту жизнь, которой у нее самой никогда не было. Надеюсь, однажды я смогу отплатить ей за это и подарить такую жизнь, которую она заслуживает. Тренер переключает на себя мое внимание, встав прямо передо мной. – Ты хорошо себя сегодня чувствуешь, Паркер? Нет. Не особо. Но я киваю. – Ага, – мой ответ уверенный и именно такой, какой он и хотел услышать. – Как всегда.