Как ты можешь так на меня смотреть после всего случившегося? Этот взгляд длится всего секунду, а затем он снова поворачивается лицом к ней, но отдаляется от нее. Тейлор пытается поцеловать его, тянется к нему губами, но он отворачивает голову, отказывая ей, выпутывается из ее объятий и снова возвращается на диван. Она пытается дернуть его на себя, покачивая задницей под музыку, надувшись из-за того, что он сел. Я не уверена, что он на это ответил, но я знаю Чейза, и публичное проявление чувств не в его стиле. – Я сказал, нет, – говорит он ей резко, я уже видела этот взгляд раньше. Он в бешенстве. Развернувшись, я несусь в сторону кухни за напитком. Мне в буквальном смысле приходится разбить одну парочку на пути к холодильнику. Они отодвигаются в сторону, пошатываясь, отказываясь отлепить друг от друга губы, и перемещаются из кухни в коридор. Когда я останавливаюсь около стола, начинаю искать что-нибудь без алкоголя, и выбираю колу. Верите или нет, я мало пью. После прошлого лета. Не могу сказать то же самое о Чейзе. Минуту спустя я снова замечаю его, когда мы оказываемся в одном и том же месте в одно и то же время, и кажется, что мы в комнате наедине. Так и есть, впрочем, кухня просматривается из гостиной, где находится Тейлор, и она может видеть, что мы не стоим рядом друг с другом. Держу пари, она в бешенстве. – Где Дин? – он говорит низким голосом, пока проходит мимо меня к холодильнику за пивом. Это удивительно, что делает со мной его голос – всего два слова. Медленно я отклоняюсь, чтобы пропустить его, между нами повисает влечение, которое мы оба не можем отрицать. Благодаря его голосу, как всегда, в животе активируются тысячи бабочек. Перестань реагировать на него. Вот оно – то, от чего я никогда не могла отказаться. – Откуда мне знать? – наконец, говорю я, открывая колу. Чейз вздыхает. Кажется, что звук вырывается из самых его глубин, будто он либо сильно раздражен на себя, что спросил об этом, либо на меня за то, что я избежала ответа. Когда он разворачивается, его взгляд блуждает по комнате, прежде чем остановиться на мне. Он изучает меня, потом снова вздыхает, сложив руки на груди. Я тоже смотрю на него, на его мускулистую грудь, широкие плечи, темные волосы, выглядывающие из-под алой бейсболки, на все то, что притягивает меня к нему. – Зачем ты целовала меня сегодня утром? Я не отвечаю. Я не должна отвечать. Мне хочется провести руками по его рукам, почувствовать их силу, как я делала этим утром. Я хочу, чтобы он обнимал меня этими руками, прижимая ближе, хочу почувствовать его дыхание на своей щеке. Хочу сделать шаг вперед и прислониться головой к его груди, только чтобы снова услышать, как бьется его сердце. Я хочу поцеловать его, и вспоминаю о том, какими на вкус были его губы сегодня утром, прежде чем ночь окончательно отступила. – Почему ты позволяешь ему так обращаться с тобой? – спрашивает он, нахмурившись, а затем переводит взгляд на меня. На его лице нет эмоций, и мое сердце замирает от его вопроса. Я больше не хочу прислоняться головой к его груди. Я хочу оторвать ее. Во всем виновата моя голова. Это все из-за него и нашей близости, когда во мне зашкаливает адреналин, а сердце вырывается из груди. Хотя, его вопрос меня не удивляет. Все хотят понять, что я увидела в таком человеке, как Дин Раен, и как я смогла сделать плохого парня слабаком. Они восхищены тем, как проблемная девочка, которая прячется за своими темными волосами, заставляет его возвращаться к ней снова и снова. Я хочу отвернуться от Чейза, проигнорировать его вопрос, будто он и не задавал его. Только в Чейзе Паркере есть кое-что, что удерживает меня в его власти, от которой я никогда не смогу освободиться. Чейз держит голову опущенной. – Ты достойна лучшего, – руки, которые годами обнимали меня, засунуты глубоко в карманы джинсов. Я недостойна тебя. Я поспешно отворачиваюсь в другую сторону и, злясь на свою реакцию, сжимаю челюсть. – Не надо, Чейз. Начинаю понимать, что не смогу изменить того, кого люблю, кого буду любить всегда. И я говорю не о Дине. Но я могу попытаться. Я даже могу полюбить кого-то другого, ну, по крайней мере, попытаться. Но я никогда не смогу изменить того, кого полюбила впервые. Возможно, это чувство со временем угаснет, но когда ты любишь кого-то по-настоящему, это не изменится. Такое нельзя вернуть назад. – Что тебе сказала Тейлор? Он медленно моргает, вытаскивая свою левую руку из кармана, и ковыряет трещину в кафельной плитке, которую Джейден разбил бейсбольным мячом два года назад. – Что ты смотрела на меня. И затем наши взгляды встречаются. – Я не могу остановить это, – шепчу я, наши тела на расстоянии одного шага. Он знает, почему именно я не могу это остановить, так же, как я сказала, что не могу не пробираться в его комнату. Чейз был моим лучшим другом задолго до того, как мы начали встречаться, и когда мы расстались, потерять эту связь было для меня больнее всего. Я потеряла своего друга. Чейз тянется к своему пиву и с хлопком открывает его. Его рука касается меня, когда он делает глоток пива, а затем наклоняется ко мне еще немного. Я слышу, как он втягивает в себя воздух, а потом выдыхает. – Ты не думаешь, что мне тревожно видеть тебя с ним? – его глаза так полны переживаний и боли, что это ранит. Такое ощущение, будто из комнаты выходит весь кислород, когда бы мы ни находились так близко друг с другом на публике. Мы разговариваем уже не в первый раз за эти месяцы, прошедшие после нашего жесткого расставания. Хоть я и продолжаю жить своей жизнью, а он своей, мы не живем одной жизнью и никогда не бываем так близко. Сейчас кажется, будто что-то сплотило нас вместе – сила, которую никто из нас двоих не может игнорировать. Вспышка гнева пробегает по моей спине. – А ты не думал о том, что мне не нравится видеть тебя с ней? Он реагирует на мой вопрос и кивает. Опускает взгляд в пол, и чувство вины из-за его реакции бьет меня прямо в грудь. Он понимает, насколько мне это неприятно, потому что я не могу спрятать от него свои чувства, никогда не могла. Когда мы с Чейзом расстались, я сказала себе, что больше не буду по нему плакать. И это у меня не получилось. Я сказала себе, что должна жить с последствиями от своих действий. Большинство дней я весьма успешна в этом. А потом я оказываюсь рядом с ним, и моя способность держаться от него на расстоянии и при этом не чувствовать себя плохо, пропадает. Возможно, поэтому, я пробралась сегодня утром к нему в комнату, как делала это прежде. Как только Чейз начинает говорить со мной, я чувствую, как у меня в груди просыпаются чувства, и понимаю, насколько дерьмовая сейчас у меня жизнь. – Почему ты не можешь оставить меня в покое? – мой голос заглушается звуками музыки из гостиной. – Потому что ты не хочешь, чтобы я это сделал. Если бы ты хотела этого, то не стала бы пробираться в мою комнату посреди ночи, заставляя меня думать, что тебе все еще не все равно. Он смотрит на меня с негодованием, его взгляд холоден, и я больше не узнаю его. Чейза обидело мое замечание. Он сглатывает и переводит взгляд в пол, сдерживая в себе эмоции, которые не хочет, чтобы я увидела, или которые я больше не достойна видеть. – Поверь мне, если бы я смог сделать так, чтобы мне было все равно, я бы сделал это, но я не могу. Я чувствую к тебе слишком много, и это отстойно, Куинн. Это отстойно, – когда он проходит мимо меня, то наклоняется так, что я чувствую тепло, исходящее от него, и я знаю, что буду скучать по нему. Я чувствую удары сердца в его груди, его дыхание на моем лице, когда он говорит: – Знаешь, настанет день, и я перестану задавать вопросы, и что тогда? Ага, чувствую себя настоящей задницей, как всегда, когда нахожусь рядом с ним. – Все совсем не так! – кричу ему вслед, чувствуя себя полной неудачницей. Только так оно и сеть. Я все делаю неправильно, когда это касается Чейза или моей жизни. Он вскидывает руку вверх, все еще отходя от меня. – Нет, на самом деле, все так и есть, – рявкает он через плечо. Потрясающе. Сегодня вечером я умудрилась разозлить всех. Прошло много времени с тех пор, как я последний раз видела Чейза разозленным. Я быстро вспоминаю, как сильно ненавижу эту его сторону. Он не должен быть холодным. Он должен быть теплым. Глава 5 Чейз Так как это уже стало для нас новой нормальностью, я ухожу от Куинн, чувствуя себя взбешенным. Мне не нравится играть в игры. Я хочу получить ответы и хочу услышать правду. Я требую внимания, когда этого хочу, и хоть это и самоуверенно, как это может выглядеть, когда я с кем-то разговариваю, я ожидаю, что меня будут слушать. Если задаю вопрос, я ожидаю услышать ответ. Куинн, ну, она не играет по этим правилам. Она не сказала ничего, будто хотела увидеть мою реакцию на это ничего. Все по ее правилам. И мне это тоже не нравится. От этого я становлюсь неуравновешенным и начинаю зависеть от ее милосердия.