– Кристиан? – На настоящий шедевр никому из нас не хватит материала. Нам не успеть. Даже детям. Безумным существам не справиться с фантазиями. Старик был в чем-то прав. – Кристиан, ты меня слышишь? – Что еще? Я ответил. Теперь убирайтесь! – Извини, последний вопрос. Как нам найти этого Мишу? У тебя есть номер его телефона? Может, адрес? Художник закрыл глаза. – Нет. Я давно его не видел. Миша со своей шпаной по вечерам собираются в парке на набережной. Ищи там. Под мостом. Рамуте кивнула, молча встала, жестом позвала Никиту следовать за ней, и они вышли на улицу, оставив Кристиана наедине с его галлюцинациями. – Я так понимаю, теперь мы на набережную? – обреченно спросил Никита, пропуская Рамуте вперед. – Нет. – Нет? – С меня хватит. – Ты чего? Расстроилась? – Нет. – Ну, сама видишь, эти люди творчества слегка… странные. Общаться с ними утомительно. Но в результате у тебя же все получилось. Нашли тех, кого искали. Ты молодец. – Нет. – Почему нет? – Потому что в задницу граффитчиков. В задницу расследования. В задницу галлюцинации с их разорванными ртами и прочей хренью. Все в задницу. Поехали уже домой. Это не мое. – Зря ты так, – сказал Никита, тщательно скрывая радость. – Мне вот показалось, что идти по следу, распутывать клубок загадок и тайн, – это как раз твое. – Считаешь? – Конечно. Видела бы ты свои глаза в тот момент, когда Валентин дал нам номер телефона. А лицо, когда мы пробирались в чужой дом. Да ты просто сияла от восторга. – Не готова я к такому количеству наркоманов и их непрерывному потоку сумасшествия. – Рами, мое личное мнение – не нужно бросать начатое, тем более если это тебе нравится, – сказал он, выбирая слова, чтобы случайно не уговорить девушку продолжать расследование. – Серьезно? – Конечно. Ты просто устала. – Может, ты и прав. – Что? Нет. В смысле да, но я не это имел в виду. Я хотел сказать, чтобы ты не грустила. Просто не принимай все близко к сердцу. Нужно поехать домой, поужинать, отдохнуть. – Нет же. Ты во всем прав. Я не устала, а выбрала плохую тему для репортажа. – Ну… Наверное, так и есть. Они сели в машину. – Распечатаю снимки, напишу подробный отчет и отвезу их в полицию. Пусть дальше сами разбираются. А мы подберем новую тему. Рами включила радио. Из динамиков заиграла знакомая заставка ее радиостанции. Выходит, Никита не врал, он на самом деле их постоянный слушатель. Рами выбрала другую волну и вздохнула. – Никита, если честно, немного грустно из-за провала. – Понимаю. – Я снова там же, где была день назад, – в тупике. Арт пропал, и нет ни идей, ни креатива. Вот какую тему я сама способна придумать? Как по пять раз за месяц безуспешно бросать курить? – Сейчас придумаем. – Никита подмигнул и продолжил попытки развернуть машину на узкой лесной дороге. – Чем смогу, помогу. – Только давай без психов, без художников… Осторожно! Никита едва не задел бампером дерево. – Все под контролем. – Угу. Может, выйти помочь? Парень не ответил, с неприятным скрежетом прочертил левым боком автомобиля о ветви куста и выехал на дорогу. – Чем тебе не тема – повреждения автомобилей на парковках? Кто за это ответит или как реагируют власти на подобную проблему населения. На этот раз промолчала Рамуте. Машина выехала из леса и направилась в сторону города. В моменты тишины Рамуте становилось не по себе. Накрывало волной воспоминаний. Ее детские переживания возвращались. Ее друзья, сплошь оказавшиеся лицемерными предателями, добренькие, напоказ улыбчивые воспитатели с их коронной фразой «В чулан! Живо!», что означало запереть ребенка в тесной кладовке – наказание для непослушных девочек. Рамуте не была послушной. Часто слышала: «Рамка, живо в чулан, тварь!» Совсем не была послушной. И она много ночей провела в изоляторе, в той пыльной кладовке, стоя, прислонившись плечом к чулку с луком, выцарапывая ногтем на двери надпись «Суки». Может, поэтому она не любила тишину, может, поэтому ненавидела спать одна. – Никита, смотри. Что это? – Где? – парень притормозил, ожидая увидеть на дороге перебегающую зверушку: зайца или лисицу. – Вон. Кажется, свет. Он посмотрел в сторону кладбища, куда показывала Рамуте. – Не знаю, наверное, сторож бродит. – И зачем сторожу такой яркий фонарь? Останови, давай проверим. – Мы, кажется, уже договорились, что на сегодня все детективы закончились. – Останови! «Ситроен» притормозил у кладбищенского забора. Рамуте выбежала и прислонила голову к решетке, вглядываясь в темноту. – Ну что? – Никита подошел к ней. – Там был фонарь. Теперь нет. – Может, показалось? – Нет. Наверное, этот кто-то нас заметил и спрятался. – А может, все-таки показалось. Едем. Пора спать. – Парень постучал Рамуте по плечу и вернулся в машину. Федор не успел найти нужные могилы. Свет фар припарковавшейся у забора машины помешал. Следователь бросил лопату вместе со своей глупой незаконной затеей расхищения могил и вернулся к мотоциклу. Он выключил фару и в полной темноте, осторожно выруливая между оградок, выкатил байк на дорогу. Глава 11 Не знаю, что он мне вколол, возможно, снотворное или какое-то сильное обезболивающее, но действие препарата закончилось. Боль в спине прошла, точнее сказать – я перестал чувствовать спину. Кончики пальцев на руках из темно-синих стали черными. Сколько я так провисел, не могу сказать. Очнулся от криков психопата-ведущего, пристегнутого наручниками к батарее. – Все… Он перестает извиваться и кричать. Поднимается и облегченно выдыхает. – Все. Он поправляет парик. – Все закончилось.