Входная дверь хлопает, робкие шаги по коридору и такой же тихий стук в дверь. Машка вернулась… И хочется сгрести ее в объятия, и сказать, что моя! Но по глазам вижу, что это не так. Разочарование жжет за грудиной, и я все же решаю уехать в аэропорт раньше. Да, трусливо сбегаю, чтобы не продолжать разговор. Как заболевший, который надеется, что само рассосется… Илья уже в зале ожидания. Он срисовывает мое отвратное настроение, но с вопросами не лезет. Просто что-то бесконечно просматривает на планшете и пару раз до посадки успевает поговорить по телефону. В самолете вставляю наушники и включаю любимый плейлист. Мне так по кайфу. Только музыка меня сейчас отвлекает. А надо бы браться за работу с трезвыми мыслями. Хватит витать в облаках… 34. Маша Левы нет уже три дня. И, вроде, можно расслабиться, потому что серьезный разговор откладывается. Может, когда Лева вернется, уже и разговор станет неактуальным. Может, найдет себе кого-то, чтобы отвлечься и развлечься… Ревность больно бьет в солнечное сплетение. Но еще больнее становится от понимания, что я не смогу сделать Леву счастливым. Ведь он огонь, который готов спалить все вокруг. А я… Я как топь, которая не даст огню жить. Настойчивый вибр заставляет меня сморгнуть жужжащие мысли. — Привет, — звонкое в трубке, и я улыбаюсь. — Я тут проездом в твоем районе, решила поужинать в том ресторанчике, где мы встретились в прошлый раз. Составишь мне компанию? – щебечет Вика, и я с удовольствием соглашаюсь. Воскресенье, дома сидеть нет никакого желания. Через сорок минут я уже подсаживаюсь к Вике за столик. — Я взяла на себя смелость сделать заказ, — улыбается Вика. — Я не против. Как дела? Почему ты одна? — Оля с папой укатила за город, — со скучающим видом она берет бокал с вином. – За встречу, — стукает краем бокала о мой. Отпиваем по глотку, и нам приносят ужин. – А у тебя как? — Да… Все как обычно, ничего интересного, — ухожу от ответа. — Как с Левой? Молчу, опуская взгляд в бокал, отпиваю большой глоток вина. — Никак. Мы с ним… не совпадаем, — какое глупое определение, но лучшего я не могу подобрать. Не совпадаем, да. Вика делает большие глаза и склоняется через стол. — Неужели, член маленький? – Как всегда, у нее мысли об одном. И как у нее получается так беззастенчиво говорить о таком личном? Мои щеки обдает жаром. Но раз уж пошел такой разговор, я обязана оправдать Леву. — Нет, там как раз все… очень крупное. Поэтому и не совпадаем. Вика смотрит на меня выжидающе, наверно ждет подробностей. Но я и так сказала слишком много личного. — И вы не вместе? — Нет. — Маш, — она отставляет бокал и делает паузу. – Может, это глупо… Но… Ты не будешь против, если я с Левой замучу? Он мне нравится давно. — Ты не должна меня спрашивать. Тем более, если он тебе нравится. — Знаешь, мне было так обидно, что он на тебя так сразу запал! Я столько времени пыталась ему понравиться. А он ни в какую… А потом я поняла, что у вас взаимно, и… Я не разлучница, Маш. Просто раз у вас не клеится, может, у меня появится шанс… — Викуль, — накрываю ее руку своей, сживаю слегка. – Лева, он… замечательный. И мне очень жаль, что у нас ничего не получилось. Но я не буду вставлять палки в колеса и держать его возле себя только из-за своего эгоизма. И буду рада, если у вас все получится. — Ты нереальная просто, Машка… Знаешь об этом? Если бы я была парнем, тоже на тебя запала бы… Смеемся, отвлекаясь на другую тему. Засиживаемся до закрытия, потом Вика вызывает такси для нас двоих. Сначала меня завозят домой, потом Вика едет к себе. Мне стало как-то легче, что ли? То ли алкоголь расслабил, то ли откровенный разговор с Викой. Но я не лукавила. Я буду рада, если у Вики с Левой получится. И ревность вроде затихает, хотя еще дает о себе знать неприятными вибрациями в животе. Ночью на удивление сплю спокойно. Без снов, просто мертвым сном. На работе суета, весь день провожу в гимназии. На этой неделе объявят результаты конкурса юных художников. Марьяша сама не своя, и я стараюсь подбодрить ее. Ребята, что участвовали в конкурсе вместе с ней, тоже волнуются. — Ребята, вы все очень талантливые. И в вашем юном возрасте даже само участие в таком крупном конкурсе – это большое достижение. Если кто-то из вас займет призовое место – это прекрасно! Если же нет, то вы все равно молодчинки, и я вами очень горжусь, — говорю малышам, которые облепили меня со всех сторон. Ребята из подготовительной группы уже разошлись, остались только конкурсанты. Они обнимают меня всей дружной компанией. Улыбаюсь и обнимаю в ответ. — Добрый вечер, — раздается неожиданное от двери. — Здравствуйте, Дмитрий Романович. Вы сегодня раньше, — отпускаю ребят, и иду к Макарову, пока малыши собирают с парт свои вещи. — Удалось пораньше вырваться, — улыбается по-Макаровски сдержанно. Отвлекаюсь, провожаю ребят, за которыми пришли их няни. Остается лишь Марьяшка и ее отец. — Папочка, скоро мы узнаем, кто же выиграл в конкурсе, — улыбается девчушка. – А ты подаришь мне билетик на концерт, если я займу какое-то место? А лучше два билетика. — Зачем тебе два? – подыгрывает ей Макаров. — Ну как же, папочка! Я ведь не могу сама пойти. Второй билетик я подарю Марии Сергеевне! Улыбаюсь Марьяшкиной непосредственности. Макаров тоже улыбается, поднимает дочку на руки и целует румяную щечку. — Я подарю тебе три билетика, даже если ты не выиграешь. А знаешь, почему? — Потому что ты меня любишь? — Точно! — А для кого третий билетик? — Вы с Марией Сергеевной возьмете с собой на концерт меня. — Ура, папуля, ты самый лучший, мой любименький! – Марьяша радостно обнимает отца, а он вдруг хулигански подмигивает мне и улыбается. Впервые улыбается вот так, открыто. На щеках проступают еле заметные ямочки, в уголках глаз – лучики морщинок, складка между бровей разглаживается. Он словно выглядит на десять лет моложе. Как же улыбка меняет человека… — Вы же не против моей компании, Мария Сергеевна? – вопрос с подвохом? Вряд ли, потому что Макаров продолжает улыбаться. — Ну что вы, — улыбаюсь я. Почему бы и нет? — Тогда вы выбираете мероприятие, скидываете мне ссылку, а я заказываю билеты. — Хорошо. Завтра мы посовещаемся с Марьяной, и пришлем вам информацию, — Марьяна обнимает меня на прощание и уходит с отцом. А я запоздало краснею. Вот это я осмелела… Да и Макаров сегодня какой-то… очень обаятельный. Прижимаю ладони к горящим щекам, смаргиваю и иду за вещами в кабинет. Закрываю окна, замыкаю дверь и иду домой. Погода шикарная, поэтому решаю пройтись пешком. Завтра будет такой же насыщенный день, потому что я снова на замене, как и всю оставшуюся неделю. С непривычки такая занятость выматывает, но мне нравится чувствовать эту усталость. Особенно, когда знаешь, что ученики делают успехи, и ты к этому причастен. 35. Маша Итоги конкурса приходят в четверг, и Марьяша на почетном втором месте! В классе устраиваем маленький праздник в честь Марьяшиной победы. Ребята, кто не занял призовых мест не расстраиваются, с удовольствием принимают от Марьяны угощения в смешных пакетиках в виде зверюшек. Все расходятся, Марьяну сегодня забирает строгий водитель. А меня почему-то расстраивает факт того, что Макаров не приехал за дочкой сам. Но беру себя в руки и иду домой. На улице уже совсем лето. Скоро отпуск, который здесь в гимназии длится почти два месяца. Надо бы на это время найти подработку… Через две недели конец учебного года и торжественный выпускной «подготовишек». Гимназия будет награждать медальками всех ребят и поздравлять с поступлением в гимназию. Из всех групп будут формировать классы по десять человек. Всего планируют три класса, потому что такие правила гимназии. Подумать только, десять человек в классе – это же почти индивидуальное обучение… Время пролетает незаметно, и приближается день мероприятия, на которое Макаров купил билеты. Марьяна сама выбирала концерт из множества вариантов. Критерий был один – чтобы обязательно была виолончель в оркестре! Макаров натянуто улыбался, читая анонс мероприятия. Но «заднюю» не дал, и сразу заказал билеты онлайн. За то, что Марьяна заняла призовое место в конкурсе, мне дали премию. Вроде, деньги не большие, а приятно. Решаю потратить их с пользой, и покупаю платье. Таких коротких платьев я еще не носила, но если накинуть на плечи пиджак, то выглядит соблазнительно и не вульгарно. Я бы, может, и не решилась надеть такую откровенную вещь, но невесомое кружево по низу юбки… Это любовь с первого взгляда! Цена, конечно, кусается. Приходится добавить к премиальным еще столько же, но ведь за такую вещь не жалко заплатить кругленькую сумму! Тем более, я не так уж часто позволяю себе потратиться на шопинг. Пальцы подрагивают, когда я собираюсь на концерт. Чуть не задеваю ногтями тонкий капрон чулок, потому что в колготках жарко, а с голыми ногами неприлично. Кручусь перед зеркалом, улыбаясь. Мысли закручиваются и уносят меня к воспоминаниям. Леве бы понравилось. Мы бы вообще из дома не вышли, надень я такой наряд при нем… Но его нет уже месяц, и я понимаю, что отпустила. Просто потому, что он стал мне дорог, и я не смогла бы его мучить. Смаргиваю, когда телефон в руке вибрирует входящим сообщением. Макаров пишет, что водитель уже у моего дома, и я спешу на выход. Интересный он все-таки. Снова прислал водителя, а сам задерживается. Ну ладно, главное, что мы с Марьяной в хорошем настроении и с удовольствием проводим время вместе. Она рассказывает, что скучает по гимназии, хочет, чтобы скорее наступил сентябрь, потому что школьная форма ей очень нравится и уже не терпится ее надеть. А еще она скучает по мне и своему лучшему другу Тимофею, с которым будет ходить в один класс. В Филармонии все так же по-королевски красиво и празднично. Фотографирую непоседливую Марьяшу возле рояля, что притаился в углу у стены, потом у зеркала, со статуэткой-балериной, со светящимся искусственным фонтаном… Время пролетает незаметно, и уже прозвенел первый звонок, а Макарова все еще нет. Марьяна грустнеет, когда я пишу Макарову сообщение с вопросом, где же он, а ответа не приходит. Гости вечера уже проходят в зал, а мы решаем еще немного подождать, когда двери Филармонии резко распахиваются, и в фойе влетает Макаров. Белоснежная рубашка с расстегнутыми двумя верхними пуговицами, темные брюки, стильные мокасины, недельная щетина и горящие глаза. Сталкиваемся взглядами, и я выдыхаю облегченно. Плохое настроение малышки отменяется. Она со звонким: «Папочка!» бросается к отцу. Ее распущенные локоны взмывают вверх, когда Дмитрий Романович подхватывает ее на руки. Он идет ко мне, не спуская дочку с рук. — Простите, не рассчитал время… пробки адские! — Я вам писала.