После этого злополучного свидания мы не виделись почти месяц. Я не решался куда–нибудь приглашать Лиду, непонятно убедив себя в том, что она мне откажет, но регулярно проверял ее страницу в соцветии, где со времени окончания первого курса не появилось ни одного нового сообщения. А потом Лида вдруг опубликовала фотографию — без названия, даты и комментария. Это был эффектный снимок огромного корабля пирамидальной формы, который стоял в пусковой шахте, рассекая острым гребнем мерклый вечерний воздух. Фотографировали издалека — специально, чтобы исполинское судно, поднимавшееся над всеми зданиями космодрома, целиком попало в кадр. «Что за корабль?» — спросил я. Лида ответила спустя сутки: «Патрокл. Разве не видно?» «Я и не сообразил. Он такой огромный. Неужели это ты снимала?» На сей раз ответ пришел минуту спустя: «Нет, конечно. О чем ты? Патрокл не на Земле. Это известный снимок». Я долго думал, как бы ответить, когда получил от Лиды второе сообщение: «К тому же Патрокл не может совершить посадку. Это фотография сделана в день его запуска». «Ты меня устыдила, — написал я. — Пойду зубрить учебники. И как я умудрился сдать экзамены?» «Учение — свет», — заявила Лида. Я весь вечер искал в сети фотографии. «А это что за корабль?» — спросил я и прикрепил к сообщению снимок. Лида думала долго. «Не знаю, — ответила наконец она. — Наверное, что–нибудь не такое известное, как Патрокл». «Это Патрокл», — написал я. 83 Во второй раз мы встретились ближе к концу лета. Разговор в соцветии о «Патрокле» придал мне сил, и я решился ей позвонить. На сей раз я отказался от экспериментов и выбрал обычную кофейню в центре города — без мнимых туманностей и звезд. Лида поначалу согласилась, а потом сама предложила пойти в то шумное местечко под эстакадой. Она не опоздала, но пришла на встречу не одна. Ее подруга Анна, о существовании которой я благополучно забыл за летние каникулы, вместо приветствия смерила меня пренебрежительным взглядом. В кафе было людно, и нас отвели в зал с отключенными солнцезащитными тенями на окнах. Проекторы там тоже работали, однако без интимного сумрака россыпь поблескивающих под потолком звезд уже не производила такое чарующее впечатление. Девушки выбрали столик у окна и сели напротив меня. Анна тут же вытащила из сумочки суазор и принялась что–то показывать Лиде, старательно меня игнорируя. Лида смотрела в экран с вежливым интересом. — Вот она! — воскликнула Анна. — Просто шикарный снимок получился! На экране переливалась стереография морского берега в сумерки — вода зеленоватого цвета, чистое небо и ровная, если не обманывали глаза, полоса искусственного пляжа. Больше я ничего не разглядел. — Ездила куда–то? — спросил я. — Ездила, — ответила Анна. — Это где? — спросил я. — Это искусственный остров, — объяснила Лида. — Как–то он вычурно называется… — Фаласа, — закончила за нее Анна. — Фаласа? — Название навевало мысли о тенистой греческой гавани и причудливых кораблях с загнутыми, как шутовские мыски, кормами. — Даже не слышал. Хорошо там, наверное, — добавил я в надежде, что мне покажут фотографию, однако Анна вместо этого убрала суазор в сумку. — Там отлично, — сказала она. — После Фаласы в Москве просто тошно. Обязательно поеду туда еще. — Не знаю, — задумчиво произнесла Лида. — Искусственный остров? Есть ведь настоящие острова. — Ты не понимаешь! — запротестовала Анна. — Там все сделано просто идеально — пляж, отель, пальмы. Там все продумано. — Идеально ровная береговая полоса, — сказал я. Лида рассмеялась. — Не такая уж она и ровная, — буркнула Анна. — Может быть, — сказал я. — Я ведь толком не видел снимка. Нам принесли кофе. — Кстати, — спросил я, подув в чашку, — как пересдача? Тяжело было? — Пересдала, — нехотя ответила Анна, уставившись в свой щедро приправленный корицей капучино. Видно было, что ей не слишком–то хочется обсуждать злополучную логику, но желание помучить ее расспросами из–за этого только усилилось. — А какие билеты вытянула на пересдаче? — Не помню. — Анна шлепала густо напомаженным ртом, как рыба. — Сдала и сдала. Буду я еще об этом на каникулах думать. — А мне курс понравился, — никак не мог угомониться я. — Экзамен был сложноват, конечно, но ничего такого на самом деле. Лида посмотрела на меня, как на капризного ребенка. Анна нахмурилась и принялась рассматривать тусклую проекцию звездного неба под потолком. — Совсем на звезды не похоже, — сказала она. — Зато красиво, — улыбнулась Лида. Анна пожала плечами. — Кстати, — оживилась Лида, — вы знаете, что на следующей неделе начинается факультативный курс по робототехнике? На портале есть программка. Я решила, будет интересно. Думала, может, записаться. — Факультативный курс? — Я впервые слышал о чем–то подобном. — В августе? — Да. Всего три занятия. Это у них новая такая штука. Решили в качестве эксперимента, наверное. Для тех, кто летом не ездит по искусственным островам. Лида выразительно взглянула на Анну. — Платный? — Да, но… Я точно не помню, но совсем не дорого. Так что если сэкономить на кафешках… — Робототехника — это интересно! — Я уже представлял, как буду обсуждать с Лидой прослушанные лекции в институтской столовой. — А о чем там? Программа есть на портале? — Ага. Первая лекция называется «Абстракции и когнитивное моделирование». — Вам этого мало было на курсе? — простонала Анна. — Да ладно тебе! — отмахнулась от нее Лида. — Там на самом деле о распознавании образов. Причем на первую же лекцию обещают привезти какой–то экспериментальный агрегат. Новейшую разработку. Она умеет делать… Лида пригубила кофе и поморщилась. — Горький? — спросил я. — Горячий. Так вот. Роботу можно сказать — найди мне чашку. И он находит. Не просто некий объект, похожий на чашку, а именно чашку. — Ух ты! — Я качнул головой. — Прямо сразу готовое промышленное применение. Может заниматься обслуживанием в кафе. Мы покосились на официанта, который втолковывал что–то скучающему клиенту за соседним столиком, позабыв о нашем десерте. — Ага, — сказала Лида. — Робот–официант — это отлично. К тому же необязательно оставлять на чай. Мы рассмеялись.