— Прекрати! Ты сам, что ли, не понимаешь! — Не понимаю, — признался Виктор. — Вернее, одно–то я понимаю точно. Ведь не твоя была идея — перевестись? Я ничего не сказал. — Ты просто уходишь вместе с ней. Вот и причины такие, что словами не выразить. Раздался отрывистый звонок — на этаж подходил лифт, — и Виктор вздрогнул. — А ведь она не улетает на другую планету. И даже не уезжает в другой город. Вам кто–то мешает встречаться? Двери лифта открылись, и в коридор высыпала стайка незнакомых студентов. — Ты не понимаешь, — сказал я. — Да я вообще ничего не понимаю! — усмехнулся Виктор. — Куда мне! Ты вот только не обижайся, только представь, на секундочку, что ничего у вас не получится. Вот переведешься ты, а через месяц расстанетесь… — Мы не расстанемся. — Просто представь, — невозмутимо продолжал Виктор, — представь, что ты перевелся, а ее — нет. Вы не встречаетесь. Ты не будешь жалеть? Ведь у тебя не останется обратного пути. — Это то, чего я хочу. На самом деле. А что там будет или не будет — неважно. Может, ничего не будет. — Да, — согласился Виктор. — Тут ты прав. Может, какой–нибудь корабль не смогут остановить. Я не понимаю, что тебе мешает учиться с ней в разных институтах и продолжать встречаться? Ты боишься, что у вас все накроется, если пару дней в неделю видеться не будете? Но ведь тогда у вас… — Замолчи! Я встал и ударил по кнопке вызова лифта, не очень–то понимая, куда собираюсь ехать. Виктор сидел, раздосадованно покачивая головой — как Тихонов, когда обсуждал со мной результаты экзамена. — Да она и сама должна это понимать, — сказал Виктор. — Если она, конечно… Лифт подошел на этаж. Кабина была пуста. — Куда ты? — спросил Виктор. Я молчал, но и не заходил в лифт. Послышался звонок, и двери с шипением закрылись. — Никуда, — сказал я. 49 Я нашел выход из лабиринта. Через неделю Тихонов, несмотря на предыдущий «неуд», поставил мне за пересдачу высший балл, однако меня это не обрадовало. Я ничего не рассказал Лиде, но она, я уверен, все понимала без слов. Мы редко встречались. Конечно, шла сессия, и нам нужно было готовиться к экзаменам, но раньше нас это не останавливало. Виктор не говорил со мной о переводе — да и вообще делал вид, что я никогда не собирался уходить. После сессии Лида подала документы. Я встретил ее в главном корпусе и предложил прогуляться вместе по скверу, но когда мы вышли, начался дождь. Мы стояли под навесом, по которому барабанили капли. — Извини, — сказал я. Ветер обдавал нас брызгами дождя. — Пойдем обратно, — сказала Лида. Я так ничего ей не объяснил. На летние каникулы она уехала куда–то с родителями, Виктора тоже не было в городе, и я остался один. Я целыми днями выискивал редкие, спрятанные в сети статьи о Венере. Слухи, сухие официальные рапорты, глупые разоблачения, состряпанные исключительно с целью привлечь скучающих читателей, — все это странным образом смешалось в моей голове. Я был уверен, что в ближайшие дни эхо страшной космической войны докатится до Земли, и как–нибудь ночью пустое сумрачное небе загорится от росчерков артиллерийского огня. Но ничего не происходило. Земля по–прежнему была в безопасности. А я по–прежнему оставался один. Я был рад, когда лето наконец закончилось, — Виктор вернулся, пошли осенние дожди, а у Лиды начался первый учебный год в новом институте. Я верил, что все еще наладится. Однако Лида нехотя отвечала на мои сообщения и отказывалась встречаться, придумывая разнообразные отговорки — у нее необычайно плотный график, ей приходится многое наверстывать, времени не остается даже на выходных. Я жил по инерции. Как–то я заметил во время обеда Анну. Она сидела одна — за столиком рядом с окном — и ковыряла вилкой остывающее картофельное пюре, брезгливо сморщив некрасивые полные губы. Незадолго до этого я написал Лиде — предложил встретиться на выходных, — и с нетерпением ждал ответа, постоянно обновляя страничку с извещениями в суазоре. Я подошел к Анне. — Не занято? Анна покачала головой. Я сел. На моем подносе лежал открытый суазор; Анна покосилась на него и тут же отвернулась. — Нет аппетита? — спросил я. — Да хоть не ходи сюда! Просто глядя на это, — Анна поддела вилкой комковатое картофельное пюре, — весь аппетит пропадает. — Есть такое, — согласился я. Анна положила на поднос испачканную в пюре вилку, показывая, что не собирается больше есть. — А как вообще дела? Ты, кстати, с Лидой видишься? — Нет. А ты? — Последнее время… Анна усмехнулась. — Вообще–то я тоже собиралась перевестись, — сказала она. — Куда? — На биологический. Но передумала. Перевестись я всегда успею. Меня и после третьего курса возьмут куда угодно. — Тоже верно, — сказал я. Говорить нам было не о чем. Я даже пожалел, что подсел к Анне за столик. Я думал, о чем бы еще ее спросить, когда суазор на подносе завибрировал, и я, испугавшись, что Анна увидит сообщение, быстро схватил его, прикрыв ладонью экран. Но это было лишь обновление ленты новостей. Я раздосадованно бросил суазор на стол. Анна следила за мной с усмешкой. — Не отвечает? — спросила она. — Почему не отвечает? Отвечает. Просто новый институт, другие предметы. Дел у нее, конечно… — Дел у всех навалом. — Анна поднялась из–за стола. Она взяла поднос — тарелки на нем задрожали, а стакан с недопитым соком заскользил в опасной близости к краю, — и посмотрела на меня. — Я пойду. Увидимся еще. Увиделись мы на следующий день — только Анна была не одна. Я заметил ее в сквере неподалеку от главного здания — вместе с Виктором, которого поначалу не узнал. Они меня не замечали. Виктор говорил о чем–то — наверняка пересказывал очередные сплетни из сети, — а Анна смеялась, жеманно прикрывая рукой некрасивый рот. Я доковылял до ближайшей скамейки и обессиленно рухнул на нее так, что пластиковые доски со стоном прогнулись подо мной. Сам не знаю, чем меня тогда так расстроило это их неловкое свидание. Холодало. Деревья облетали, и дорожка в сквере была засыпана выгоревшей листвой. Ветер приносил отталкивающий запах, навевающий воспоминания о поликлиниках и больницах, по которым в детстве таскала меня мать. Я видел их вместе еще несколько раз, и Виктор всегда притворялся, что не замечает меня. Однажды я не выдержал и спросил его об Анне, но он лишь удивленно пожал плечами в ответ: