В школе он симпатизировал Виталию, в поведении и поступках которого находил свойственные и ему черты самоорганизационного характера. Поэтому охотно принял его приглашение пообедать. Он подозревал, что Алгоритм не из тех, кто будет размениваться просто на дружескую встречу ради дружеской встречи. Очевидно, у него был повод для этого. Жора назвал ресторан, и Виталий не стал оспаривать его выбор, хотя от его дома до этого заведения было далековато. Но он рассудил, что если его однокашник из органов, то в силу специфики его работы ему видней, где встречаться с людьми. Оба дружно выразили друг другу удовольствие видеться спустя столько лет. Обменялись комплиментами по поводу портретной сохранности лиц, поговорили о семейных делах, припомнили кое-кого из одноклассников. Наконец, Виталий сказал: — Жора, я интуитивно чувствую, что ты именно тот человек, кто может меня проконсультировать. Судя по тому, что мы, твои одноклассники, поголовно, ничего о тебе не знаем, ты, наверно, имеешь какое-то отношение к силовым структурам? — Допустим, — помолчав, ответил с полуулыбкой Жора. — Вот, — обрадовался Виталий, — тогда скажи, с чего надо начинать в поисках человека? Куда обращаться? Жора откинулся на спинку стула: — История криминальная? — Ни в коем случае. Правда, известны только имя и фамилия и это все. — Обратись в справочное бюро. — Смеёшься? — Тогда в милицию. — Это не тот случай. У меня и заявление не примут. Она мне никто и я ей никто. А причин для розыска я указать не могу. — Так, — протянул Жора, — «она»! Интересный детектив, и, как всегда, «шерше ля фам» — женщина, значит. Хочешь совета — излагай без утайки. С какой стати ты ее разыскиваешь, если она тебе никто? Фотография есть? — Нет фотографии. Ищу по просьбе уважаемого человека, — ответил Виталий, имея в виду фон Краузе. — А кем она приходится этому «уважаемому человеку», какое отношение он имеет к ней? — Не знаю. — И сам ты ее вообще не знаешь, не видел, не знаком? — Нет, понятия не имею, кто она такая. — А ты уверен, что эта женщина будет рада, что ее разыскал этот уважаемый человек с твоей помощью? — Этот человек умер, это его предсмертная просьба. — Как так? Не ты ли его прихлопнул? — засмеялся Жора. — И впрямь попахивает, если не криминалом, то детективом. Виталий отшутился: — Не, не успел, он сам отошёл в мир иной, я его не знал и даже не слышал о нем ещё неделю назад. — Вот как! Цепочка удлиняется. Появляется ещё кто-то, кто передал тебе просьбу покойника? — Это адвокат покойника, — Виталий пока не считал нужным упоминать о завещании. Но для Жоры достаточно было услышать слово «адвокат». — Ясно, темнишь, друг Алгоритмыч. Речь о завещании? — полуутвердительно, полувопросительно подытожил он. Виталий кивнул, поняв, что отрицать это бесполезно. Жора некоторое время молчал. Потом, скрестив руки на груди, назидательным тоном сказал: — Поиск людей — это особая сфера оперативной деятельности. Здесь важно абсолютно все, вплоть до тени на стене в полной темноте. Даже отчество, говоришь, неизвестно? — Только имя и фамилия. Ещё год рождения. — И какой же? — 1945 —й. Жора поставил локти на стол, положил подбородок на кулаки и какое-то время смотрел мимо Виталия в глубину зала. Он размышлял: — Алгоритм не из тех людей, кто не понимал бы бесперспективности этой затеи, если он попытается действовать в одиночку. И специально встречи со мной он не искал бы. А он ее искал. Сестра сообщила, что домой приходил. Да, и сам сейчас оговорился, что у ребят мною интересовался. Что он задумал и стоит ли мне ему помогать? — Крайне трудоёмкая, если не сказать — невыполнимая задача для человека с улицы, каковым ты и являешься на данный момент, — сказал он, наконец, не меняя позы, лишь переведя взгляд на лицо Виталия. Виталий, конечно, размышлял о том, что он будет готов сказать Жоре о сути дела. И решил обойтись самыми общими сведениями. О поездке в Вену говорить он не собирался. Одним словом, надеялся провернуть дело в одиночку, пользуясь в случае необходимости услугами, в том числе — платными, отдельных лиц. Но сейчас по ходу разговора он начал сознавать, что был излишне самонадеян. Слишком скудной информацией он располагает для успеха предприятия. Между тем Жора задумчиво продолжал: — Без спецдопусков в ведомственные архивы не обойтись. А какие у тебя основания для выдачи тебе спецпропуска? Никаких. Но, допустим, попал туда. Ты в состоянии перелопатить тысячи и тысячи дел людей с одинаковой фамилией и именем? И даже без отчества. А пропуск-то даётся людям с улицы, как правило, разовый. Результат абсолютно не гарантирован. Виталий молча подлил себе Боржоми. Он растроился. Жора спускал его с небес на землю. — Жадность фраера погубит, — неожиданно пришла ему в голову поговорка. — Кроме тебя, кто-то ещё занимается поисками, кто вообще в курсе? — перебил его мысли Жора. Наблюдая за приятелем, он догадался, что тот размышляет: стоит ли предлагать сотрудничество. А для этого нужно раскрывать дополнительную информацию. В конце концов, действительно, не ради же совета-консультации он затеял эту встречу. — Нет, никто не занимается, — ответил Виталий, про себя решая: сейчас все рассказать или пока воздержаться. — Никто не в курсе, кроме тебя с этого часа. Виталий наклонился через стол к Жоре и ещё раз попробовал уточнить: — Так, я правильно догадываюсь о сфере твоей деятельности? Органы? Жора повёл головой так, что было не понятно: то ли «да», то ли «нет», а в общем, дескать, продолжай. Виталий решил, что, скорее всего, — «да». Он рассказал в общих чертах, не упоминая имён, о якобы деловой поездке в Вену, где при отъезде его попросили разыскать женщину в России, чтобы вручить ей какой-то запечатанный конверт. — И ты согласился на эту благотворительную акцию? — подначил Жора Виталия. Он понял, что не ошибся в своих предположениях относительно серьёзности мотивов встречи Алгоритма с ним. Конечно, ему обещаны деньги за услугу и, видимо, немалые. Трудно поверить, что Виталий стал бы суетиться ради мелочи. — Обещано вознаграждение, сумма не оговорена, но фирма известная, репутацией дорожит, — подтвердил Виталий догадку Жорика. — Темнит, — думал Жора. — Да, и понятно, с какой стати сразу раскалываться. Алгоритм не лох. Интересно, сейчас предложит или это была разведка. — Ну, что ж, попробуй, — сказал он, выпрямляясь и закидывая руки за голову. — Чем черт не шутит. Интересная у тебя жизнь и работа, Алгоритм. Такие прибыльные загранкомандировки предоставляются, — закончил он чуть насмешливо. Виталий понял, что использовать Жору втёмную ему вряд ли удастся и на отдельную, пусть даже платную, услугу тот не согласится. Не исключено, что основная работа по розыску ляжет именно на него. А это значит, что менее, чем на равную долю в ожидаемом вознаграждении, Жора не согласится. Такой исход предприятия ему раньше и в голову не приходил. Он рассчитывал, что основная сумма «гонорара», как он с некоторых пор стал называть обещанную награду, почти целиком останется у него. Иначе ведь и браться за это дело не стоило. Но раньше он не был уверен в том, что Жора является сотрудником непростого ведомства и, соответственно этому, обладает возможностями, которых у других нет. Заниматься поисками новых людей себе в помощь было теперь просто нецелесообразно. И он решился. — Вообще-то мне дали время на размышление, — сказал он. — Как думаешь, может стоит отказаться? Если бы я предложил тебе принять участие в этом деле…, — начал он и не стал заканчивать вопрос, понимая, что Жора уже догадался, о чем речь. Помолчав, тот ответил: — Слишком мало вводных. Если есть только то, что ты сообщил. Смотри сам, браться за дело или нет. Он оставил пока без ответа фактическое предложение Виталия о сотрудничестве. Предположительный характер предложения его не устраивал. Виталий понял, что придётся выкладывать на стол все карты и теперь уже почти во всех деталях изложил всю историю поездки. — Так, — протянул Жора, — уже две женщины, мать и дочь…, причём, русские. А завещатель тоже русский? Сам не зная почему, Виталий прежде не назвал имени Завещателя. И именно на это обратил внимания Жора. — Нет, завещатель немец. — Ого-го! Природный или наш, беглый, немец по гражданству? — Коренной, настоящий! Фон! — То есть из благородных? — Черт его знает. Норман Вильгельм фон Краузе. — А что о нем известно? Что-то же тебе о нем рассказывали?