Ворота. Большие ворота. И стена. Длинная высокая стена. Ворота открылись, когда Рой нажал на кнопку селектора и сообщил об их приезде. Они приехали на «Ауди» Роя, поскольку тот не захотел рисковать травмой головы, разъезжая на байке Мейс без шлема. – Тогда вам стоит обзавестись шлемом, если хотите ездить со мной, – сказала она ему. – Я подумаю, – отозвался Рой. – Насчет шлема? – Нет, насчет моего желания еще раз поехать с вами. Они въехали на извилистую мощеную дорожку. Дом стоял на вершине того, что обитатели округа Колумбия назвали бы гребнем, хотя люди, живущие в настоящих горах, сошлись бы на холмике. Мейс глядела в окно. – Даже не подозревала, что на севере Вирджинии у кого-нибудь есть столько земли. – Выглядит как целое поместье, – заметил Рой, указывая на большое строение высотой футов в тридцать. – Интересно, там что? Дорога свернула, и перед ними появился особняк. – Ни фига себе! – сказали они хором. – Эта штука похожа на какое-нибудь здание в Джорджтаунском кампусе, – заметил Рой. – Ага, только она больше, – добавила Мейс. Они остановились рядом с огромным «Бентли». Здесь же стояла двухдверная «Хонда», пыльная и помятая, производящая впечатление лодчонки рядом с яхтой. Рой и Мейс вылезли и подошли к массивным деревянным дверям, которые не посрамили бы и Букингемский дворец. Рой еще не успел позвонить, как одна створка открылась. – Входите, прошу вас, – произнес мужчина. Эйбрахам Альтман был среднего роста, на пару дюймов выше Мейс, с седыми волосами до плеч и гладко выбритым лицом. На нем были застиранные джинсы и рубашка с длинным рукавом навыпуск. Широкий ворот рубашки открывал несколько завитков седых волос на груди. На ногах – открытые сандалии. Взгляд голубых глаз Альтмана казался живым и выразительным. Ему было за семьдесят, однако его энергии хватило бы на мужчину много моложе. Альтман горячо потряс руку Мейс, а потом, отбросив формальности, обнял ее, в радостном возбуждении даже приподняв на цыпочки. Потом он разразился потоком слов: – Мейс, как чудесно снова с вами встретиться… Ваша сестра рассказала мне, что случилось. Конечно, я читал об этом в газетах. К сожалению, я был в Азии во время всех этих неприятностей, иначе я непременно выступил бы в качестве свидетеля вашей репутации. Какая ужасная несправедливость. Слава богу, вы вернулись невредимой. Он резко повернулся и протянул руку Рою: – Я Эйбрахам Альтман. Пожалуйста, зовите меня Эйбом. – Рой Кингман. Я знаком с вашим сыном Биллом. – Чудесно. Это его «Бентли» там стоит. – Билл здесь? – спросил Рой. – Нет, он уехал с семьей за рубеж. Оставил машину здесь до своего возвращения. – А чья это «Хонда»? – поинтересовалась Мейс. – Моя. – Значит, у старины Билла есть «Бентли»? – испытующе уточнил Рой. – Он все еще работает в общественной защите? – Нет, он ушел оттуда в прошлом году. Теперь занимается другими делами, – ответил Альтман, явно не желая углубляться в тему. – Пойдемте в библиотеку. Хотите что-нибудь выпить? Рой и Мейс переглянулись. – Пиво? – спросил Рой. – На самом деле я думал о чае. Для послеобеденного чая уже поздно, конечно, но мы можем назвать это вечерним чаем. Я восхищаюсь многими привычками наших английских друзей, и послеобеденный чай – одна из них. – Чай – отличная идея, – сказал Рой. Весело переглядываясь с Мейс, они последовали за Эйбом Альтманом в глубину скромной обители площадью в тридцать тысяч футов. Глава 18 Низенький мужчина в золотистой рубашке без ворота и коричневых брюках принес большой поднос. Кроме чайника с горячим чаем, чашек и блюдец, на подносе уместились горки сконов и кексов. Поднос был поставлен на оттоманку с красивой полосатой обивкой. Массивная оттоманка терялась в просторах комнаты, в которой оказались гости. Высокие потолки, стены в кожаных панелях и книжные шкафы из красного дерева, набитые томами. Книги выглядели так, как будто их действительно читали, и не раз. В углу стоял шестифутовый металлический глобус, а у одного из окон – большой старомодный письменный стол с наклонной столешницей. На другом столе, низком и длинном, лежали десятки книг, большинство – открытые – корешком вверх. Когда мужчина вышел, Альтман сказал: – Это Херберт. Он со мной уже целую вечность. Ведет все домашнее хозяйство. Не представляю, что бы я без него делал. – Нам всем следует обзавестись своим Хербертом, – заметила Мейс. Альтман налил всем чай и предложил выпечку. – Обширный у вас дом, – заметил Рой, пристраивая на колене чашку с блюдцем, и занялся сконом с черникой. – Для одного он слишком велик, но у меня много внуков, и я радуюсь, что всем хватает места. И мне определенно нравится возможность уединиться. – Бет сказала, что вы хотите предложить мне работу? Альтман серьезно посмотрел на нее и торжественно заявил: – Да. И я должен сказать, что никогда не смогу расплатиться с вами за то, что вы сделали. Никогда. Мейс опустила взгляд, смущенная таким неприкрытым обожанием. – О’кей. Альтман взглянул на Роя. – Эта женщина спасла мне жизнь. Вы знали? – Нет, но мне нетрудно поверить в это. – Банда ГН-Двенадцать, – добавил Альтман. – Мерзкие люди. – ГН-Двенадцать? – переспросил Рой. – Героин Навеки, двенадцать человек, – пояснила Мейс. – Плохие парни, и без творческой жилки на названия. Половина из них сидит за решеткой. – А остальные шестеро? – уточнил Рой. – Мертвы. – Я несколько раз приходил к вам, – сказал Альтман. – Но меня не пустили в тюрьму. – Почему? – Моя репутация. Это исправительное учреждение в Западной Вирджинии уже не раз было объектом моего возмущения. – Вам следовало поговорить с Бет. Она бы все устроила. – Мне не хотелось усугублять сложное положение вашей сестры. – Альтман взглянул на Роя. – Есть некий прокурор, который настроен против Мейс и ее знаменитой сестры. – Мона Данфорт, – произнес Кингман. – Именно. – Альтман обернулся к Мейс. – Год назад даже ходили разговоры о том, чтобы заменить Бет. Перри поставила чашку. – Я не знала. Она мне ничего не говорила. – Ваша сестра многое принимает близко к сердцу, иногда даже слишком. – Ученый проницательно посмотрел на Мейс. – И я полагаю, что вы разделяете эту черту. По счастью, мэр благоразумно положил конец любым разговорам об увольнении Бет. – Так чем же именно вы занимаетесь, профессор? – спросил Рой.