Я пошел дальше. Керник снова завел мотор и с минуту ехал рядом со мной. – У тебя ужасный вид. – Он вздохнул. – Не ломай себе жизнь. Я шел не оборачиваясь. Услышал, как стекло поползло вверх. Машина доехала до угла, мигнула поворотником. Я дождался, пока она свернет, потом пошел дальше. Про похороны Изабель я прочел еще несколько дней назад в газете, оставленной кем-то в «Рубике». Панихиду служили в церкви Святого Франциска гортонского монастыря, строго для узкого круга родственников и друзей. Сочувствующим предлагалось посетить кладбище и возложить цветы на могилу. Да, было бы интересно посмотреть, кто придет, но я туда не собирался. Похороны давали возможность что-нибудь разузнать. Я шел размеренным шагом, прокручивая в уме факты. Надо выяснить, кто унес телефон Изабель из квартиры. Ее отец дал полиции номер старого мобильника, спрятанного в ящике письменного стола. Если Дэвид Росситер знал новый телефон дочери, то почему не сообщил его полиции? Откуда у него этот номер? И главный вопрос: не он ли забрал телефон из квартиры после смерти Изабель? Почему вообще телефон пропал? Что такого в нем было? До Битхэм-Тауэр я добрался около девяти. В двери ввалилась помятого вида компания в смокингах – очевидно, после гулянки в городе. Панихида начиналась через полчаса, так что Росситер с Керником уже уехали в церковь. Я направился к телефонным будкам через дорогу. Выбрал ту, что почище, и набрал номер службы спасения. – Полиция? – сказал я. – Я хочу сообщить о незаконном проникновении в квартиру. 2 В вестибюле я направился к стойке администратора. К счастью, сегодня работала та же девушка, что и во время моих предыдущих визитов сюда с Керником. – Доброе утро, сэр. – Она одарила меня белоснежной улыбкой. – Чем могу помочь? – Доброе утро. – Я протянул ей служебное удостоверение. – Детектив-констебль Уэйтс. Мы с вами, кажется, уже виделись. – Да-да, – ответила девушка. – Вы приходили с мистером… С детективом Керником, – снова улыбнулась она. – Совершенно верно. Я работаю в охране мистера Росситера. Она посмотрела на удостоверение, потом вернула его мне. – У него такое горе… Дочь… – К сожалению, пресса не столь участлива. Вы знаете, конечно же, что похороны сегодня утром? Она кивнула. – Если не ошибаюсь, мистер Росситер провел всю неделю в семейной резиденции… – Да, я только что оттуда. Нас беспокоит, что сюда могут пробраться журналисты. Будут приставать с расспросами к постояльцам гостиницы, к сотрудникам, к жильцам. Мне даны указания дежурить в вестибюле и вежливо выпроваживать непрошеных гостей. – Понимаю, – сказала она. – Позвольте мне связать вас с начальником охраны. – Я как раз хотел вас об этом попросить, поскольку не знаком с мистером… – Ридом. – Буду очень признателен, если вы ему позвоните. Я отошел, чтобы не мешать ей разговаривать. Через несколько минут к нам вышел человек. Судя по всему, бывший сотрудник полиции. Грузный, с решительной походкой и внимательным, оценивающий взглядом. Он сразу же вычислил меня среди людей в вестибюле. – Мистер Рид, – поздоровался я, будто уже слышал о нем от Керника. – Детектив-констебль Уэйтс. Мы пожали друг другу руки. – У вас найдется минутка? – Конечно. – Он кивнул на два кресла справа. – Вы из охраны мистера Росситера? Я протянул ему удостоверение. – Да, приписан к охране на период расследования обстоятельств смерти его дочери. – Хм. – Он взглянул на удостоверение. – Ужасное дело. – Ваша коллега сказала вам, зачем я здесь? – Из-за репортеров, – ответил он. – Редкие сволочи. – Вы ведь служили в полиции, верно? Он расправил плечи: – Десять лет. – Значит, немало этих упырей повидали. – Честно говоря, сынок, их здесь больше, чем на местах преступлений. – Вот она, цена успеха. – Я многозначительно кивнул на великолепный интерьер. – Мы надеялись, что журналисты хотя бы сегодня с пониманием отнесутся к чужому горю. Но у церкви такое столпотворение, что решили поставить человека и здесь. – И прислали стажера? Я улыбнулся. – Да, на время освободили меня от тяжелой обязанности разносить чай. Итак, если вы не против, я посижу тут, журнальчик полистаю, присмотрю за дверью, пока похороны не завершатся. Он вернул мне удостоверение: – Разумно, сынок. У меня есть кое-какие дела, но, если понадобится помощь, пусть администратор со мной свяжется. Мы поднялись и пожали друг другу руки. – Еще раз благодарю, мистер Рид. Он подошел к девушке-администратору, поговорил с ней и кивнул мне. Потом ушел заниматься своими делами. Я сел, открыл рекламный журнальчик и стал наблюдать за входом. 3 Чуть раньше, позвонив в полицию, я заявил, что в квартире на сорок пятом этаже Битхэм-Тауэр слышен подозрительный шум. Фамилию Росситер называть не стал, чтобы наряд не прислали немедленно, а просто сказал, что сосед в отъезде и в квартире никого быть не должно. Примерно через час двое патрульных в ярких сигнальных куртках и с фуражками под мышкой прошли по вестибюлю к стойке администратора. Девушка бросила взгляд на меня, но я решил немного подождать. Полицейские негромко заговорили с ней, намекая на щекотливую ситуацию. Администратор вышла из-за стойки и жестом пригласила патрульных следовать за ней. Я встал с кресла и направился к ним. – Что случилось? – А вы кто? – обратился ко мне патрульный. – Уэйтс. – Детектив Уэйтс из охраны мистера Росситера, – пояснила администратор. Я предъявил им удостоверение: – В чем проблема, констебли… – Тернер и Барнс. Поступило заявление о подозрительном шуме в пентхаусе на сорок пятом этаже. Очевидно, речь идет о квартире мистера Росситера? – Верно. Но сегодня там никого не должно быть. – Не мешало бы проверить. – Ммм… Пожалуй, не стоит. – Если поступил сигнал в полицию, сэр, мы обязаны разобраться, – сказал Барнс. – Ваше усердие похвально, но я уверен, что в квартире никого нет.