– Скажите, там, в Кесабе, во время нападения боевиков вместе с вами были еще европейцы? – Да! Были сотрудники Красного Креста. По-моему, французы. Несколько человек. – Можно поподробнее?! Что с ними стало? – слегка оживился Егор. – Они тоже находились в этих машинах. Грузовиков было всего два. Но они оба, оба попали под сброшенные авиабомбы, и… потом просто не знаю, что произошло. Когда я очнулась, то была уже в каком-то подвале. Беата замолчала и прикрыла веки. Видно было, что ей тяжело давались воспоминания о тех днях. Егор протянул девушке флягу с водой. – Простите! Я ничего не помню, – смахнула она непрошеные слезы. – Я потеряла счет времени! Мне кажется, все это было так давно! Егор дал девушке немного прийти в себя, помолчал и продолжил: – Скажите, может быть, вы помните имена этих французов? Их звали не Серж и Валери фон Праслофф? Брат и сестра. Им тридцать и двадцать шесть лет соответственно. Они тоже должны были эвакуироваться из Кесаба последними. – Брат и сестра, говорите?! Со мной в машине был один работник Красного Креста, по-моему, француз, но он был постарше, лет пятидесяти – шестидесяти. Перед тем как потерять сознание, я видела, как его убило взрывом, – грустно сказала Беата. – И все, больше никого не помните? – Постойте! Да! Конечно! Там была одна такая пара, как мне показалось, муж и жена. Но теперь, когда вы о них сказали, я поняла, что они были очень похожи друг на друга. Последний раз я видела их у церкви. Девушка еще кричала «Серж!» Да, да! Как я могла забыть?! Именно он мне помог тогда залезть в кузов. Но сам он почему-то спрыгнул с машины в последнюю минуту. Потом, я помню, был сильный взрыв, а дальше ничего не помню… А знаете, я ведь даже сняла его на камеру. Вы посмотрите в кузове «Тойоты», они бросили мою камеру туда, когда меня увозили. Командир кивнул и отправился к автомобилю. Он сделал пару шагов, когда услышал голос девушки. – Это ведь ваша? Спасибо и за нее тоже! – мило улыбнулась она, протягивая Егору его куртку. Командир подошел к пикапу и в углу кузова, под кучей тряпья и дорожного скарба, действительно обнаружил камеру журналистки. – Что-то нашел? – спросил подошедший к нему Вазген. – Сейчас посмотрим! – сказал командир и включил камеру. На записи они увидели материал, отснятый Беатой за время последнего боя – смерть солдат и ополченцев, наступление боевиков, сержанта, церковь, людей, грузовики, Сержа крупным планом. Последним, что запечатлела ее камера, было то, как молодой француз, а следом за ним сирийский солдат бросились в соседний с церковью дом. А потом прозвучал взрыв, и экран погас. Егор в отчаянии опустил руки. – Это тот, кого мы ищем. – Это дом моего Арама, – произнес шокированный увиденной записью Вазген. – Дай, я еще посмотрю, может, своих увижу, – взяв камеру у Егора, Вазген отошел чуть в сторону и с надеждой стал снова просматривать записи. Бойцы, каждый на своем месте, со стороны наблюдали за сценой с Беатой и найденной камерой. – Зачем мы взяли с собой эту женщину? – спросил у Массаба Гаро. – Она ведь нам только мешать будет! А куда ее денем, когда с боевиками сойдемся? Э-э-э! Надо было ее в той деревне оставить! – Нет! Если бы мы оставили ее там, она опять попала бы в руки боевиков. А второй раз ее вряд ли кто-то спасет. Такое везение редко случается! – не соглашаясь, покачал головой сириец. – Неправда. Здесь не все люди плохие. Ей бы обязательно помогли! А наши поиски она только тормозить будет, – вскочил на ноги возмущенный парень. – Может, так и есть, Гаро. Но в одном ты точно прав – люди не все плохие. Это война плохая! Массаб повернулся к Голиафу, чистившему штурмовую винтовку, и спросил его по-русски: – Ты давно знаешь командира? – Давно! Тебе зачем? – не оборачиваясь, бросил тот. – Просто спросил. А почему тебя Голиафом зовут, как из еврейской книги? Ты что, еврей? Голиаф беззвучно захихикал. – Нет, я не еврей. Я грузин. Просто, понимаешь, у нас во дворе, там, где я родился, жил еврей, мой друг Давид. Мы с ним в детстве постоянно дрались. До крови! Так его отец нас прозвал Давид и Голиаф. С тех пор это имя ко мне и приросло. Правда, я худой был, как спичка, болел много. А потом, как видишь, слегка подрос, – пробасил он, с улыбкой демонстрируя игру мускулов на руке. – А разве можно с близким другом все время драться? – удивился Массаб. – Получается, что можно. Жизнь это доказала, – со вздохом и кривой улыбкой произнес Голиаф. Расстроенный увиденной записью на камере, Егор отошел немного в сторону и, скрестив руки на груди, стал размышлять. К нему, еле передвигая ноги, подошла Беата. Несмотря на очень теплую погоду, она все время мерзла, вероятнее всего, от пережитого стресса. Набросив на плечи одеяло, журналистка обратилась к командиру. – Кого вы ищете? Этих брата и сестру? Кто они и что вам за дело до французов? – Мы ищем двух больших детей, а он – двух маленьких, своих внуков. Большего тебе знать и не надо! – показав на Вазгена, пытающегося рассмотреть что-то на камере, объяснил Егор. – Я смогла вам хоть чем-то помочь? – с надеждой спросила Беата. Егор с тоской посмотрел в глаза девушке. Неожиданно ему захотелось кому-то рассказать то, что происходило в его душе. Командир, видя, что девушке тяжело стоять, присел на гладкий и теплый от солнца валун. Взглядом пригласил Беату присесть рядом. – Да, как ни странно! Понимаешь, ведь даже достоверно неизвестно, живы они или нет. Мы ищем или их самих, или их… тела. Ищем не в конкретном месте, а по всей территории Северной Сирии. Глупая затея, в которую не верит никто, даже те, кто нас сюда послал! Не верил и я до того, как увидел одного из разыскиваемых на твоей камере. Я вдруг точно понял, что их можно отыскать. Если мы нашли тебя, то, возможно, найдем и их. Теперь я почему-то верю, что это произойдет. К ним подошел закончивший просматривать записи Вазген. Расстроенный мужчина вернул камеру журналистке и на молчаливый вопрос Егора только покачал головой. – Ничего нет! Просто видно, как они побежали в сторону нашего дома… А что там дальше?! – развел руки поникший Вазген. – Послушайте, – вновь вступила в разговор Беата, – я вспомнила! Там, в подвале, в том страшном месте… я слышала, как они разговаривали между собой. Говорили, что всех захваченных заложников разделили на две группы. Одну из них направили в Картуз или Картаз, что-то в этом роде. Про вторую группу ничего не могу сказать, но, кроме меня, европейцев там больше не было, я точно знаю, – вспомнила Беата. – Может, Картиз? – взволнованно спросил Вазген. – Да, да, точно, Картиз! Они несколько раз повторили это, – эмоционально сказала журналистка. – И что из этого следует, Вазген? – поинтересовался Егор. – Картиз – это деревня под Сидифой. Совсем недалеко отсюда. Надо быстрее выдвигаться туда! Собирайтесь! – засуетился пожилой мужчина, в глазах которого вновь появилась надежда. – Подожди, Вазген! Детей там может и не быть. Нам надо идти в Кесаб, где последний раз видели Сержа и Валери. – Какой Серж, какая Валери?! Какое мне вообще дело до твоих французов?! Они уже мертвы! А мои внуки могут быть живы! Ты это понимаешь? Живы! – Это только предположение! И оно может запросто сбить нас с пути! И главное, мы можем потерять людей! У Вазгена от бешенства на скулах начали ходить желваки. – Можем кого-то потерять?! Мы?! Это ты говоришь мне?! Нет, это я могу потерять своих внуков, а не ты! Ты ведь даже не знаешь этих французов! Кто они тебе?! Именно поэтому я пойду в Картиз за своими детьми. А ты… можешь идти к черту! Он решительно подобрал автомат и направился в сторону машины, подозвав рукой племянников. Гаро неуверенно подошел к нему, понимая, что ситуация сложилась непростая. Вазген в двух словах что-то объяснил ему и велел заводить машину. Последним у машины появился Давид, которому совсем не хотелось уходить из отряда. Он виновато посмотрел на Голиафа, к которому он уже успел привязаться. Егор подошел к старику, встал между ним и автомобилем. – Вазген, что ты делаешь?! Одумайся! Вы не справитесь там втроем! – С чего ты так решил?! Это наша земля! Мы любим эту благословенную страну, которая когда-то приютила и спасла от резни мой народ. Кому, как не нам, должно навести на ней порядок! А ты – иди своей дорогой! Пусть Бог поможет тебе! Заводи! – по-армянски велел он Гаро, и тот, еще раз бросив взгляд в сторону ребят, повернул в замке зажигания ключ. Машина тронулась в сторону Картиза. Голиаф проводил взглядом удаляющийся автомобиль. Настроение у всех было подавленное. – Нехорошо получилось. Жаль, отличный парень этот Давид. А главное, прикол повторился – Давид и Голиаф! Совсем как в детстве… – в голосе великана послышалась грусть. – Слышь, командир! Если их возьмут и будут пытать, мальчишки долго не протянут! Сдадут ведь всех, – подошел к Егору Зомби. – И что ты предлагаешь? Говори, я слушаю! Нечего сказать, значит, не лезь ко мне! И так тошно! – нервно произнес тот и, увидев, как Зомби пожал плечами, отчеканил: – Значит, так, ждем до темноты и потом идем на северо-запад! Все, отбой! Массаб, в караул! Потом Зомби, следующий Голиаф! Егору стало как-то не по себе после отъезда Вазгена. Он искренне ценил и уважал старика, с которым познакомился меньше суток назад. Командир отошел в сторону и устроился у колеса машины. Прислонившись головой к резине, Егор попытался уснуть, понимая, что в другой раз такая возможность выпадет не скоро. По мере того как Беата восстанавливала силы и отходила от действия препарата, в ней все больше просыпался профессиональный интерес. Она решила непременно выяснить, кто ее спасители и откуда они, а главное – что здесь делают. И хотя Егор сказал ей, что они приехали за французами, но верилось в это с трудом. Ведь не могла же Россия, на самом деле, послать почти на верную смерть своих солдат, чтобы спасти или найти тела граждан другой страны! Девушка подошла к Зомби и Голиафу. – А можно мне еще воды, – очаровательно улыбнулась девушка Зомби. Приняв кивок молодого человека в сторону небольшого камня за приглашение, тут же села рядом с ребятами и, взяв протянутую ей флягу с водой, приступила к «работе». – Спасибо. Пить очень хочется. Скажите, а вы все русские? – Почему – русские? Я немец, он грузин. Русский только вон тот хмурый малый, – усмехнулся Зомби, кивнув в сторону Егора. – Но ведь вы из России? А что тут делаете? Почему ищете этих французов? Вы что, наемники? Или вас послало какое-то государство? – Мадам, мы несказанно рады, что вы так быстро пришли в себя. Все настолько хорошо, что вам не терпится поскорее вернуться к своей второй древнейшей профессии на Земле! – с усмешкой заметил Голиаф. – Но мы не очень любим, когда нам задают вопросы, а еще меньше любим отвечать на них. Так что послушайте моего совета. Хватит вам работать! Отдыхайте, пока есть такая возможность. А не то наш злой командир прикажет вас связать и оставить здесь! Беата сверкнула глазами и язвительно произнесла: – Ясно! Спасибо за сотрудничество. И прошу прощения за беспокойство! – Всегда пожалуйста! – бросил вслед обидевшейся журналистке Зомби. – Насчет связать – это перебор! Я так думаю! – комично подняв указательный палец, с грузинским акцентом сказал он Голиафу. – Все, отбой, мне скоро Массаба сменять, – и, закрыв глаза, попытался уснуть.