— Так ты еще и страну захотел покинуть? — удивился Гордей. — Твои слова — не новость, да и не ты первый обвинил наших церковников в этих грехах. Не вижу причин охотиться за тобой. Или ты народ решил поднять? — Нет, — печально вздохнув, ответил Соренто. — Тогда не понимаю, зачем устраивать на тебя охоту, — изумился Гордей. — Отлучили бы от церкви, как меня, да и всего делов. — Уважаемый Соренто обвинил власть в сговоре с церковью, — усмехнувшись, добавил Рольд. — Более того, предъявил им свиток, где были указаны все их грехи и расчеты, что вели они меж собой. Возможно, даже это не сильно встревожило отцов церкви. Они просто-напросто арестовали Соренто и отправили его в темницу. Но послушник храма Арис, — кивнув в сторону молодого послушника, продолжил рассказ Рольд, — был писарем на этом сборе. Возмущенный фактами и заточением уважаемого старца, он вынес из церкви документы и отдал их рыцарям трех орденов: Серебряной луны, Красной розы и Белого единорога. Именно они, узрев сию несправедливость, собрали силы и освободили Соренто. — Да ты что? — изумленно произнес Гордей. — Вы там что, войну устроили? — Почти, — уклончиво ответил Рольд. — Как ни печально, армия стала на сторону короля и церкви, так что шансов победить у нас не было. Организовав группу для охраны Сорента, остальные выжившие рыцари отправились в сторону границы с королевством Давос, дабы отвлечь основные силы на себя. — То есть вы и есть та самая группа, — утвердительно произнес Гордей. — Однако что-то слабоваты вы на вид. — Тут собраны лучшие из лучших, — возразил спокойно Водимир, после чего, указывая в сторону сидевших, продолжил: — Сэр Рольд — лучший мечник королевства, победитель последнего турнира рыцарей. Леди Розалия — самый сильный целитель ордена Красной розы. Нольдер — победитель турнира боевых магов, участник войны с королевством Шорс, лучший маг ордена Белого единорога. Янсон фон Гунтер, представитель вольных баронств, один из самых опытных в боевом деле воинов. Прошел больше сотни конфликтов и все их выиграл. — Ну а ты? — заинтересованно спросил старик. — Водимир у нас — ассасин тайной канцелярии королевства, — улыбнувшись, ответил за него Рольд. — Именно он освободил из тюрьмы Соренто. — Какая интересная у вас компания, — покачав головой, произнес Гордей. — Только я не понимаю — зачем все эти маневры? Соренто, ты что, забыл, на что способен посланник? Иди с ним в столицу, да и всех делов. Зачем тебе армия, если он в одиночку всех перебьет? — Ты забыл про баланс? — спокойно произнес монах. — Каждое действие посланника породит адекватный ответ тьмы. Даже если не учитывать мое отрицание насилия, боюсь, за такое решение тьма утопит наше королевство в крови. — Ах да, я и забыл, — презрительно фыркнул старик. — Ты же у нас ярый пацифист. Мол, жизнь каждого разумного важна для мироздания и воли богов. — А ты по-прежнему не понял силы прощения и отрицания насилия? — спокойно возразил монах, словно продолжая давний спор. — На все воля бога нашего, и только ему решать, кто прав, а кто виноват. Наши глаза слишком ослеплены одной из сторон и не видят всей картины мироздания. — Ты это объясни беднякам, у которых безвинные дети мрут от голода, — беззлобно возразил старик. — Они-то в чем провинились перед богом? — Грех лежит не на детях, а на их родителях, — спокойно ответил монах. — Они, не подумав, предались греху чревоугодия, а после появился на свет малец, которого они не в силах прокормить. — Может, еще и болезни так же объяснишь? — фыркнув, ответил Гордей. — Или когда убийца убивает невинных, в чем они виноваты? — Болезни приводят к смерти, только если человек не следит за собой, живет в грязи, а потом еще и жалеет денег на целителя, — рассудительно отвечал монах. — Ты, конечно, скажешь, что нет денег, но что делал человек в своей жизни, что не смог заработать денег? Почему тот, кто трудится, живет с семьей в уюте и, более того, когда надо, может оплатить услуги целителей, не страдает от болезней и напастей? Каждому человеку бог дал все, чтобы он жил нормально. Но если человек предался греху лени, отчего о нем должен заботиться всевышний? Насчет убийцы ты и сам знаешь ответ. Тьма не дремлет. Ей нужны невинно убитые, продажная церковь и правители, что гноят свой народ. Но все это лишь то, что видим мы. Одна сторона огромной фигуры, что зовется жизнь. Если мы не видим греха в своих поступках или поступках наших предков, это не значит, что его нет. Просто мы слепы. — Эти сказки ты можешь рассказывать молодежи, а мне таким голову не заморочишь, — ухмыляясь, произнес старик. — Может, тьма и жаждет наши души, но сами разумные сознательно идут на сделку с ней, служа тем, кого окутала тьма, и жалеть таких не стоит. Тем более отдавать все королевство под их власть. А уж твои оправдания бездействию бога звучат натянуто и смешно. Если он всесильный, то почему сам не устранит тьму? Зачем нужна эта постоянная борьба? — Бог — не пастырь, а даритель, — возразил монах. — Он подарил нам жизнь, любовь, веру и целый мир, но мы своим скудным умом не в состоянии оценить дары богов. Нам вечно нужно больше и больше. Мы хотим, чтобы наши проблемы, которые мы породили сами и наши предки, решал бог, а не исправляли люди. — Зачем тогда он присылает посланника? — логично спросил старик. — Если все как ты говоришь, то почему иногда он все же вмешивается в нашу жизнь? — Он лишь дает нам инструмент, равный силе тьмы, — возразил монах. — Мы просто не видим всей картины. Возможно, на моем пути встретится истинная тьма, и бог решил даровать мне оружие, что сможет поразить эту тьму. — Так какой смысл в существовании тьмы? — улыбнувшись, спросил Гордей. — Опять отмахнешься своим дежурным невидением всей картины? — Сие неведомо мне, — задумчиво ответил Соренто. — Возможно, тьма неподвластна богам, или же эта сила, что тянет нас в глубины разврата и греха, является мировым балансом в мире, что окружает нас. А возможно, что именно люди породили тьму своими грехами и отсутствием веры в богов. Кто знает. — И как это все приводит тебя к мысли прощения убийц и прислужников тьмы? — хмыкнув, спросил Гордей. — Ибо из твоих слов следует, что нужно уничтожать прислужников тьмы. — Совершивший убийство сам становится убийцей, — ответил монах. — Нельзя очистить душу, погрузив ее в грязь греха тех, кого осуждаешь. — И как это сочетается с тем, что сама церковь иногда прощает грехи? Мол, это было совершено во благо веры или в защиту невинных? — улыбнувшись, возразил старик, его этот спор явно забавлял. — Те, кто прощают или благословляют убийц, забыли о том, что мы лишь поводыри для верующих, а не сам бог, и уж тем более мы не его глаза, мысли и уста. Власть затуманила им разум, тьма погрузила их души в пучину греха. Они решили, что могут стать устами бога, — произнес монах уверенно. — И как тебе путешествуется в компании убийц? — насмешливо спросил старик, кивнув в сторону молчаливо сидевших спутников. — Тебе не кажется странным, что твою жизнь охраняют те, кого ты назвал слугами тьмы? — Они не слуги тьмы, — печально вздохнул монах. — Они лишь слепцы, которых, возможно, я смогу вернуть в лоно праведности, и тогда, сойдя с пути греха, они получат прощение бога. — Но сам ты в такое прощение не веришь? — уточнил старик. — Верю, что, совершив добрые дела, стократ превышающие грехи, которые совершил человек, у него появится мизерный шанс быть прощенным богом на суде после смерти. Я лишь могу своей верой и молитвой не дать захватить души погибших демонам. Не мне судить других, я лишь песчинка в руках бога, но буду делать все, что могу, дабы как можно больше людей вернулись на путь безгрешной жизни, — ответил устало монах. Мне кажется, этот разговор был больше не для них самих, ибо друг у друга они явно мнения не изменят, а для тех, кто сидел у костра и очень внимательно слушал. Даже вечно веселый Рольд был серьезен как никогда. Но сам я был на стороне старика Гордея. Уж я-то знаю, что с той стороны, тем более что я и есть тот самый посланник бога, если это вообще бог. С другой стороны, часть правды в словах монаха была. Все-таки когда мне удалось без убийств завершить миссию, система тут же меня вознаградила. Даже в этом мире я мог обойтись без убийств тех аристо и солдат. Но злость, что накопилась во мне после провалов, требовала выхода, и, честно говоря, я ринулся в бой, поддавшись этой злости. — Ну-ну, — с сарказмом произнес старик, покачав головой. — Вот скажи, зачем тогда ты вышел из тюрьмы? Погиб бы там спокойно — и всего делов. Сколько уже погибло, и еще погибнет, и убьет, и все из-за тебя и твоей борьбы с тьмой. Ты сейчас скажешь, что это их решение, но им бы не пришлось выбирать, не будь тебя. Зачем бороться? Пусть тьма поглотит это королевство, ибо без боя она спокойно захватит весь мир. — Их выбор — это действительно зов к борьбе, но все это лишь миг в вечности, — спокойно сказал монах. — Мешая им сделать выбор, я сам стану тьмой. Жизнь и выбор каждого человека — это его свобода. Даже если весь мир охватит тьма, это будет лишь мгновение во времени вечности. Через другое мгновение она опять проиграет, ибо все рано или поздно окажутся перед вратами бога и ответят за свои поступки, а многие перед концом жизни задумаются — что там, за границей жизни. Моя задача как поводыря подсказать правильный путь, а вот дальше решает сам человек. — Так, может, тогда стоит не бежать, а вернуться в столицу и сдаться на милость короля? — насмешливо произнес Гордей. — Поздно, — печально вздохнул монах. — Посланник не даст мне умереть, и многие погибнут. — Но если сам бог тебе дал оружие, то почему ты решил, что умнее всевышнего? Может, он и хочет, чтобы ты искоренил заразу. Зачем вообще ты призвал посланника? — Я не призывал, — покачал головой монах. — Я лишь хотел услышать ответ бога на вопрос. А в ответ получил щит. — Щит, что уничтожил всех солдат аристо? — с сарказмом в голосе спросил Гордей. — Значит, я прав, разве не так? — Нет, — ответил монах уверенно. — Щит решил, что те, кто совершил грех желанием своим уничтожить нас, заслуживают смерти, но это его решение. Гордей с Соренто еще часа два неспешно беседовали об одном и том же. Лично меня это утомило, и остальные отправились спать. Кто раньше, кто чуть позже, но в итоге все покинули двух стариков, что не спешили останавливать свой спор или разговор. Когда все уже спали, Гордей неожиданно сменил тему, причем так резко, что я чуть не пропустил этот важный для меня момент. — Соренто, все это, конечно, весело, но ты ведь понимаешь, что ждет мир с приходом посланника? — угрюмо спросил старик. — Да, — тяжело вздохнув, печально ответил монах. — И это гнетет меня больше всего, мой друг. — «И мертвые восстанут из могил, а демоны овладеют телами разумных, и начнется война за само существование жизни…» — продекламировал откуда-то строчки, судя по тексту, из предсказания, Гордей. — Я помню текст пророчества, — поморщился Соренто. — И что будешь делать? Думаешь, если спрячешься, это поможет? — задумчиво спросил Гордей. — Если бы я был уверен, что после моей смерти и ухода посланника войны не будет, то долго не думал бы, — серьезно ответил монах. — Но что, если все не так? Что, если только мне по силам остановить силы демонов, что прорвутся в наш мир? — А хватит ли у нас сил для борьбы с демонами? — с сомнением спросил Гордей. — Решил покинуть свою келью? — улыбнувшись, довольно произнес монах. — Брось эти игры, — отмахнулся Гордей. — Мы оба знаем, зачем ты сюда явился. Лучше меня никто не в состоянии бороться против демонов и их отродий. Только меня смущает тот факт, что ты пошел в мою сторону до того, как вызвал посланника. Старик с подозрением уставился на монаха. — Не знаю, что и ответить, — задумчиво произнес монах. — Просто в тот день, когда меня вытащили из тюрьмы, ты явился ко мне во сне. Я решил, что это знак свыше. — Даже так? — хмыкнул старик. — Что же, что должно случиться, того не миновать. Однако маловато нас для битвы против демонов, да и где искать прорыв? — Королевство Задар, сразу за горами, — уверенно произнес монах. — Или ты думал, что сюда тебя тянуло просто так? Ты лишь чуть-чуть не дошел до места разрыва между мирами. — Откуда ты это знаешь? — удивился Гордей. — Я и все храмовники уже двадцать лет ищем место, куда демоны тащат захваченные души умерших, — устало ответил Соренто. — Одно из таких мест именно там. Причем самое крупное из обнаруженных на всем материке. Именно туда звал ты меня во сне. Не думаю, что это совпадение. — Возможно, — с сомнением в голосе ответил Гордей. — Хотя наличие посланника отметает сомнения. Но нас мало. — Я знаю, — устало потерев переносицу, ответил монах. — Надеюсь, рыцарские ордены услышат мой зов и придут на помощь. — А успеют ли? — Нужно верить в лучшее, мой друг. — Ладно, пошли уже спать, а то завтра нужно выходить пораньше, — хлопнув ладонью по колену, произнес Гордей и, встав, отправился в сторону дома. Соренто, покряхтев немного, все же поднялся с трудом и пошел за стариком. — Пф… Ну и развалиной же ты стал, дружище, — насмешливо произнес Гордей, глядя за телодвижениями монаха. Тот на это лишь слабо улыбнулся. Я задумался. Значит, мне предстоит битва против демонов. Почему-то в этот момент мне вспомнилась миссия на втором уровне. Не знаю отчего, но уж очень сильно напоминала местность ту картину из прошлого, да и именно демоны в основном атаковали меня на вершине. Может быть такое, что система заранее готовила меня к этой миссии? Кто знает. Поживем — увидим. После разговора еще осталось много вопросов, но, думаю, в процессе миссии рано или поздно я получу ответы. ГЛАВА 26