Костя улыбается, подмигивая мне и прижимая сильнее. А я снова млею и хихикаю, как дурочка. Вот прям влюбленная дурочка, не меньше. Всегда знала, что если в животе порхают бабочки, самое время впустить их в своё сердце. Но кто же знал, что это будет именно Костя? Он упрямо смотрит мне в глаза, да так долго, что я теряюсь. Не помню, чтобы кто-то так мной любовался. От этого жжет внутри, точно огнем. По жилам мощными волнами разливается счастье. Наверное, стоило бы повременить с нашей новой близостью, дать время для заживления. Но я не хочу и не могу ждать, слишком горячо в Костиных объятьях. Чересчур много ощущений и кайфа. Зажмуриваюсь от удовольствия, чувствуя на себе тяжесть его тела. Кончиками пальцев трогаю его твердую, каменную спину, спускаюсь ниже, до самых ямочек ягодиц. А сильные мужские руки обнимают меня в ответ. Постанываю, не могу сдержаться, до чего же классно он ощущается. Костя красивый, особенно голый. Кажется, я повторяюсь, а еще, судя по всему, у меня появился новый фетиш. Немного больно, но это быстро перестает иметь значение. Меня куда-то несет, я кусаю Костины плечи и больше не глажу — царапаю его спину. Это невероятно и дико. Я больше не одинокая и затравленная, я богиня любви и телесного наслаждения. Я чувствую себя самой красивой женщиной в мире. С ним рядом я меняюсь, взрослею, становлюсь свободнее, ярче. С ним рядом я живу. Озерский шепчет о том, какая я сладкая. И я задыхаюсь. Все повторяется снова: и грань, и взрывы, и огни в глазах. Мне даже кажется, что комната кружится вокруг меня. Вцепившись в Костю руками и ногами, я готова провести в этой позе вечность. Близость с ним похожа на конец света. Можно сколько угодно рассуждать на тему, что мы не подходим друг другу, но правда заключается в том, что невозможно сбежать от себя, ровно как невозможно сбежать с этой планеты. Костя умудрился затронуть внутри меня важные струны. Он достучался! И я счастлива по этому поводу. Мечтаю стать всем для него, очень и очень надеюсь на это. После всего страсть сменяется нежностью, мы успокаиваем друг друга, молчим, просто обнимаясь. Но вскоре у меня звонит будильник. Он срабатывает каждое утро в одно и то же время, и сейчас предательски разрывает нашу чудесную, вязкую тишину. Я пытаюсь вырваться из его сильных рук, но Костя не отпускает. Слишком сильный, чтобы бороться с ним. Да я и не хочу. Тепло его близости сводит с ума. Хочется еще и много раз. Выбраться получается лишь с третьего. — Мне же на учёбу надо, — бегаю голая по комнате. Костя внимательно наблюдает за мной. Его глаза горят жадным блеском. Снимаю со спинки стула платье, прикладываю к телу, смотрю на Костю, который смеется. — Озерский, я не могу пойти на учебу в этом платье, — поднимаю на него глаза. Костя садится на кровать, начиная смеяться громче, заливисто так и очень открыто. — А мои родители? — замираю в ужасе. — Я же даже родителям не позвонила. — Я позвонил им, не волнуйся, — не отрывая от меня взгляда. — А твоя одежда в моей машине возле универа. Я не могу унять сердцебиение. Ну почему он так смотрит? — Ты все продумал, — улыбаюсь. — Конечно, — встает абсолютно обнаженный Костя, подходит ко мне, обнимает и целует. Несколько раз моргаю, засмотревшись на его фигуру. К этому вообще можно привыкнуть? Я почти плачу, когда Костя одевается. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ На обратном пути из отеля мы почти не разговариваем, наслаждаясь обществом друг друга. В центр мы возвращаемся на мотоцикле, точно так же, как приехали сюда, но теперь я не просто обнимаю Костю за талию, я прижимаюсь к нему всем телом, кладу голову на его спину и закрываю глаза, затаив дыхание от счастья. Глава 35 Марина Я улыбаюсь, как идиотка. Сижу на парах, бойкотируя конспектирование лекций. Кому это нужно вообще? Если со вчерашнего дня моя жизнь наполнилась сумасшедшим блаженством. Всё, что мы ищем в этом мире, всё, что может быть по-настоящему долговечным, — истинное счастье, радость, покой, свет, пространство, — всё это внутри меня сейчас. Цветет, пахнет, разрастается. Мне хорошо! Оказалось, что настоящее счастье — это радость от каждой секунды жизни. И всю эту смесь ощущений мне подарил Озерский. Невероятно. — Марина, ты не разъяснишь нам с Махеевым данную проблему? — поправляет очки преподаватель, указывая на написанное мелом. Я поднимаю затуманенный взгляд на педагога. Что я могу разъяснить, если я даже не помню на каком сижу предмете? Смотрю на покрытую темно-зеленой эмалью доску и ничего не понимаю. И мне не страшно, что мне влепят плохую оценку. Впервые в жизни мне на это наплевать. Растворяюсь в чувствах, потому что вчера со мной случилось лучшее, что случалось в принципе. В столовой я снова никого и ничего не слышу. В голове крутятся воспоминания. Ощущение такое, будто я все еще чувствую его поцелуи. Все еще шепчу, что не хочу, чтобы он останавливался. Волшебной ночью, когда Костя сделал меня женщиной, все изменилось. Когда он понял, что мне действительно хорошо и приятно, он будто вспыхнул. Это был какой-то новый, неизвестный мне Озерский. Он словно желал меня выпить, трогал, покусывал, глотал и все никак не мог насытиться. Запах желания, он был повсюду. Этот мужчина изменил меня, грани стерлись. Я больше не думала, не размышляла правильно или неправильно то, что мы делали. Я только чувствовала, и неслась на безумной скорости. Пальцы до сих пор помнят каменные мышцы, горячую кожу… И жесткие поцелуи, так много требовательных голодных касаний губ и языка. Страсть, меняющая сознание. Любовь, исцеляющая душу. Сижу на парах и сквозь шум чтения лекций вспоминаю каждый миг, каждое движение, каждое слово. Оказывается, можно прожить столько бесполезных и бессмысленных лет впустую, а потом короткие часы вместят в себя все то, что имеет настоящую ценность. Когда Костя смотрел на меня, я ощущала себя красивой и смелой настолько, что целовала его везде, где захочется. А внутри, будто бы рванула какая-то странная, невидимая пружина, освободившая все мои чувства наружу. Влюблена… И мне не стыдно. Достала из сумки маленькое зеркальце и с удивлением отметила, что в каждом моем взгляде и чертах появилась, сквозит какая-то особая радость жизни, которая придаёт мне неповторимое очарование. Нравлюсь себе, впервые за долгое время. Глаза стали ярче, губы розовее и даже нос не такой крупный. Я будто бы стала красивее. Забавно, Маринка — женщина! Звучит-то как. — Марин, Марин, — стучит мне по плечу, догоняя в коридоре одногруппник, — весь день тебе шлю сообщения, а ты не отвечаешь. Записку передавал, так ее твой «любимец» Махеев сожрал. Представляешь? Прям скомкал и в рот засунул. Говорит, что с тобой у него особые отношения. Вот уж на ком эволюция человека остановилась. Смеюсь. Но мысли сами по себе возвращаются в ту комнату, в отеле. — Ах да, — смотрю на телефон, где мигает конвертик с сообщениями. — Забыла совсем ответить тебе, заслушалась препода. На самом деле просто не хотела читать сообщения, думать, что ответить. Мне сейчас не до этого. Я хочу наслаждаться своей радостью, без всей этой университетской суеты. Одногруппник широко улыбается, глядя на меня. — Ты какая-то другая, Маринка, стрижку что ли поменяла? Светишься вся. Ну не объяснять же Пеливанову с нашего потока, что я влюблена и безумно счастлива. — Ну как? Сегодня вечером все в силе? — скалится он, а я отворачиваюсь. Другие парни меня больше не интересуют. — Ты, о чем? — хмурюсь, судорожно перебирая в памяти события недели, но в голову упрямо лезет взгляд глубоких серых глаз и красивая, сверкающая улыбка. — Здрасте! У Мишки-заучки день рождения сегодня, забыла что ли? Мы же неделю готовились. Он обгоняет меня, какое-то время идет спиной вперед. А я не хочу этого, мне лишь бы пары скорее закончились. — Не, я не смогу, — качаю головой. Костя наверняка захочет увидеться, заедет за мной после пар или в кафе, после смены, а я буду на какой-то хате в микроскоп заглядывать и цитаты великих поэтов ХХ века слушать? Ни за что! Я хочу быть с Озерским каждую свободную минуту. Я уже сейчас ужасно по нему скучаю. — Как это? Сама все замутила, а теперь не смогу? — округляет одногруппник глаза, продолжая мне мешать идти прямо. — Ну так размутите! — отодвигаю парня в сторону. — Странная ты какая-то, Марин, будто в облаках витаешь, — обижается. Пожимаю плечами и прощаюсь. Любезно улыбаюсь. Снова мечтаю о том, чтобы скорей закончился этот учебный день. Но он тянется бесконечно долго. И когда, наконец-то, звучит последний звонок, оповещающий о конце занятий, я вскакиваю первой. Сердце стучит, как бешенное. Понятно, что трудно прожить день, не увидев парня, в которого влюблена. Собирая сумку, я направилась к выходу. В коридоре, как обычно не пробиться. Занимая очередь в гардероб, я, совершенно случайно, пристраиваюсь недалеко от Людочки. На ней дорогие шмотки, но теперь она не кажется мне такой уж красивой. Мне нет до нее дела, у нее своя судьба, а у меня своя. Мысленно парю над всеми. И от нечего делать безразлично наблюдаю за богачкой, что копошится в своем дорогостоящем телефоне. Тыкая наманекюренными пальцами в экран, она замирает, а потом вдруг роняет телефон на пол. И как была, без верхней одежды, выбегает на улицу. На нее это совсем не похоже. Элегантные движения королевы жизни куда-то исчезают. Гардеробщица подает мне куртку, и я машинально иду за Потапенко. На улице ее уже ждёт Марс, присевший на капот своего шикарного авто. Она каким-то истеричным, надрывным движением дает ему по лицу, а потом, топнув ногой, начинает без разбору месить по голове своей дизайнерской сумкой. Она визжит. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ А я столбенею, меня будто сковывает льдом. К сожалению, я знаю, что все это значит. И, печально шмыгнув носом, отмечаю, что зима близко и становится совсем холодно. Счастье, будто первые, совсем хилые снежинки, тает и стекает по рукам. Марс пытается прижать Люду к себе. Никого не стесняясь, он орет, что любит и что это ничего для него не значило. А я запрокидываю голову и смотрю на серое небо. Его медленно затягивает серыми кучными облаками. И, поежившись, я понимаю, что Костя все-таки отправил Людочке фотографии, обличающие Марса в измене. Глава 36 Марина Костя смалодушничал, проявил слабость и выбрал карьеру. Продажная шкура и трус! Он просто сдался и променял наши отношения на должность редактора «Земли». Сдалась ему эта тупоголовая блондинка? Ведь не нравится она ему, так пару раз переспать. Прикрываю глаза и скулю, будто раненая. Можно подумать с тобой у него иначе. До сих пор не могу в это поверить. Как же у него все просто. Вначале занялся со мной любовью, а теперь решил и карьеру наладить. Злость, ненависть, боль, печаль, шок… Эмоций столько, что они не умещаются внутри меня, отчаянно рвутся наружу. Он снова пытается усидеть на двух стульях? Или это как бы «по любви», а то «для дела»? Неужели карьера важнее, того, что между нами было? Ведь есть же у него работа, он на хорошем счету, я узнавала. Но нет же, ему нужна эта чертова «Земля». Закрываю глаза. Пытаюсь дышать ровно, но не получается. Господи, Марина, какая любовь? Тебе самой не смешно? Не знает Озерский такого слова и никогда не знал. Пустой он и пересохший, как глиняный кувшин, брошенный в пустыне. И хватит уже искать в нем светлые стороны. Ничего там нет, сплошные амбиции и жажда наживы. Он плохой, он чужой. И пусть то, что было между вами — это лучшее, что случилось с тобой, ты должна это выкинуть из головы раз и навсегда. Надо, надо, надо… Надо отпустить всю эту ситуацию, просто простить лживого пикапера и сохранить гордость. Надо, надо, надо… Но глаза наполняются слезами, а сердце разрывается от боли. Чувствую, как искусала губу в кровь, в голову, как назло, лезут его признания… Хотя в чем он таком признался? Что я для него «особенная»? Что красивая? Что сладкая на вкус? Что он что-то там почувствовал? Его чувств хватило на одну ночь. Ах да, он спал с тобой до утра в одной кровати. Это он безусловно рванул, учитывая его предыдущий опыт. Выдыхаю. Надо простить. Простить и отпустить. Он того не стоит. Чтобы ничего не чувствовать, я притворяюсь долбанной статуей на крыльце универа. Душа кричит от боли, а я стою, будто вкопанная. Сердце бьется, словно у меня острая тахикардия. Все ожидания разорваны в клочки. И обняв себя за плечи, я понятия не имею, куда мне идти. Но услышав крики Марса и истерику Людочки, я, взбодрившись, начинаю двигаться. Инстинкт самосохранения заставляет меня развернуться и нырнуть в толпу студентов, чтобы разъярённый бойфренд богачки, заметив, не убил меня ненароком. И все из-за Кости. Ненавижу, ненавижу и никогда в жизни его не прощу. Я, конечно, все это знала и понимала, ведь он открыто говорил, что я нужна ему, чтобы завоевать ее. Но ведь наши отношения изменились! Мы были близки, я это чувствовала. Я видела это в его глазах. Мне чудилось, будто со мной он другой. Глупая идиотка Марина, оказалась такой же как и все. От такой несправедливости хочется рвать на себе волосы. А самое обидное, что даже сейчас, когда очевидно, что он послал фото, чтобы разрушить их отношения и получить Людочку в свое пользование, я мечтаю, чтобы он прибежал и объяснился. Стал говорить, что это временно, что только для дела, и что ему нужна я. С ума сойти, какая же я жалкая. Иду туда, потом сюда, натыкаюсь на пластиковую коробку остановки. Мотаю головой. Нет, я не могу ехать домой на автобусе. Там слишком много народу, а я не хочу видеть людей. Зачем-то перехожу дорогу, не успеваю на зеленый и руками утыкаюсь в капот резко затормозившей машины. Под руками чувствую мокрый металл. Вздрагиваю от ужаса, не хватало еще погибнуть, из-за какого-то идиота. Вслед получаю от водителя отборную порцию матов.