Эвадна застыла на месте. Если она отравится и умрет в первую неделю службы, что станет с ее сестрой? Придется ли Хальцион отбывать эти пять лет службы самой? – Пошевеливайся, деточка, – поторопила ее Тула. Оцепенев, Эвадна взяла кувшин с вином и подхватила маленькую чашу для пробы. Она нашла Стратона и его семью в центре лагеря, полулежащих на одеялах и подушках; вокруг них висели, заливая их золотистым светом, масляные лампы. Между ними стояло блюдо с едой, но никто из них ничего не ел. Эвадна стояла в поле зрения командора. Слегка нахмурив брови, он наблюдал, как Эвадна разломила печать на кувшине и налила немного себе в чашу. Когда она поднесла чашу к губам, по ней пробежала дрожь: девушка вспомнила странные послания, спрятанные в сумке Стратона. Болиголов. Печать извивающегося василиска. Неужели она умрет здесь, за много миль от дома, выпив яд, предназначенный для Стратона? Эвадна проглотила вино и с колотящимся сердцем принялась ждать. Казалось, прошли годы, но вино оказалось нетронутым ядом. Убедившись, командор жестом велел ей наполнить его чашу. Она опустилась на колени и налила мужчине вина. Но когда Эвадна потянулась, чтобы наполнить чашу его жены, Козима отпрянула от нее, прикрывая свою чашу рукой. – Ты думаешь, я хочу видеть тебя рядом с моей едой и питьем? – спросила она. Эвадна так и замерла на коленях, вытянув кувшин и готовясь налить вино. Ощущая его кислый привкус на языке, она подумала о том, насколько абсурдным было замечание Козимы. Эвадна рисковала собой, проверяя на наличие яда напиток, что предназначался для их семьи. Боковым зрением она видела Деймона и его сестру, чьи глаза были широко раскрыты от удивления. – Мама, – прошептал Деймон. Козима не обратила на него внимания. – Где Амара? Амара! Из тени выскользнула Тула с извиняющейся улыбкой на лице. – Леди Козима, прошу прощения за это… неудобство. Амара нездорова, и я подумала, что было бы разумно приступить к обучению девочки. – Я не хочу, чтобы она прикасалась к провизии моей семьи, – заявила Козима. – На самом деле я вообще не хочу ее видеть. Ты понимаешь, Тула? Руки Тулы задрожали. – Конечно, леди. Я приношу свои извинения. Этого больше никогда… – Ну же, Козима, – перебил ее Стратон усталым голосом. – Эвадна будет с нами в течение пяти лет. Не нужно ее бояться. Козима с вызовом взглянула на мужа. – Ты так же думал и о ее сестре, Стратон? Прежде чем выбрал ее в напарники нашего сына? Прежде чем она убила его? Эвадна поднялась на ноги и отошла от них. Ее лодыжка ныла от боли, но девушке каким-то образом удалось уверенно подойти к Туле и сунуть ей в руки кувшин с вином. Тула не стала ее останавливать, когда Эвадна прошла через весь лагерь и вышла за пределы круга факелов, прямо в темноту. Она шла, пока ее не поглотил ветер, пока не убедила себя, что за спиной находится роща и ничего не произошло. Эвадна опустилась на траву и закрыла глаза. В висках пульсировало от гнева, и она изо всех сил пыталась восстановить дыхание, привести мысли в порядок. Когда она, наконец, совладала со своими эмоциями, на небо уже взошла луна. Эвадна открыла глаза, увидев рассыпанные по ночному небу звезды. А вдалеке виднелась сияющая небесным светом гора Эвфимия. Эвадна слишком устала, чтобы испугаться ее безмолвного присутствия. Она почти не спала прошлой ночью и, решив, что отдохнет всего мгновение, прилегла на траву. Она проснулась несколько часов спустя. Под правым боком, которым она прижималась к земле, расстелилось одеяло из увядших полевых цветов. Она почувствовала дрожь земли. Будто что-то приближалось. Ошеломленная, Эвадна подалась вперед. Сначала она не понимала, где находится. Облака практически скрыли луну и звезды. Но затем вдалеке девушка увидела лагерь командора, который окружали факелы, грозящиеся погаснуть под натиском холодного и безжалостного горного ветра. Ветра, что принес звуки женского голоса. Песню. Ивина. На них, спящих в тени Эвфимии, обратила внимание стражница горы. И она собиралась наложить заклинание, дабы противостоять им. Эвадна резко поднялась, почувствовав покалывания страха на ее конечностях. Услышав первый вой, она замерла на четвереньках. Какое-то существо приближалось к лагерю Стратона; его шерсть блестела в свете факелов. И оно явилось не одно – их было множество. Эвадна насчитала шесть волков, которые подкрадывались все ближе и ближе, выжидая, когда погаснут факелы. «Нет», – подумала она, напрягая зрение и вглядываясь в темноту. Не волки. Это один и тот же зверь, размноженный на несколько копий. Она узнала зверя. Кровь застыла в жилах. Это была пастушья собака, та самая, которая годы назад чуть не растерзала ее, оставив шрамы и подарив непрекращающуюся боль в лодыжке. Хальцион однажды встала между ними и, чтобы спасти жизнь сестры, убила собаку. «Это все нереально». Вцепившись пальцами в мягкую землю, Эвадна тяжело задышала. Но это была реальность. Самый большой страх Эвадны. И сейчас Ивина воскрешала ту собаку вновь и вновь. Девушка продолжала говорить себе, что это всего лишь призраки, что они не могут укусить ее. Но когда один из факелов внезапно погас, в лагерь проникла собака, прыгнув через реку теней. Ветер принес крик. Эвадна вздрогнула. Она наблюдала, как бегут слуги с зажженными факелами и, отчаянно крича, пытаются отогнать призрачную собаку огнем. Тула бросилась к погасшему факелу и зажгла его прежде, чем в лагерь успел проскользнуть еще один призрак. А потом появился Стратон: он спокойно двигался между палатками и повозками с копьем в руке. Он поджег оружие и швырнул его в ночь. Копье попало одному из призраков прямо в бок. Собака взвыла и дернулась, а затем исчезла в облаке дыма и искр. Командор делал это снова и снова, для него это казалось не сложнее, чем дышать, и страх Эвадны отступил. Не в силах противостоять огню, призрачные собаки таяли, рассеивались в воздухе. Пошатываясь, Эвадна поднялась на ноги. Она сделала шаг по направлению к лагерю, но что-то заставило ее остановиться. Она медленно повернулась. В темноте кралась еще одна призрачная собака, и ее светящиеся глаза были прикованы к девушке. – Эвадна! – голос Стратона вывел ее из оцепенения. Она поняла, что это был приказ бежать – бежать к нему, – и Эвадна неуверенной поступью бросилась к лагерю. Призрачный пес бросился в погоню. Она слышала, как он рычит, как щелкает зубами за ее спиной. Но она видела только командора, спешащего к ней с огненным копьем в руке. Девушка не сводила с него глаз, даже когда почувствовала, как кто-то дернул ее за хитон, даже когда услышала треск рвущейся ткани. На один пьянящий миг Эвадна подумала о том, чтобы взлететь. Она была на одном вдохе от столь простого решения, но сердце бешено колотилось, и она едва ли могла думать, не говоря уже о том, чтобы приказывать ветру поднять ее. – Ложись, Эвадна! – приказал Стратон, запуская копье, и Эвадне хватило мгновения, чтобы прислушаться к нему. Она ударилась о землю, и огненное копье вонзилось в призрака прямо над ее головой. Взвихрился дым, и на руки, на ее спутанные волосы дождем посыпались искры. Уткнувшись лицом в землю, она слушала, как те шипят на ветру. А потом все затихло, и Эвадну прошибла дрожь такой силы, что она не могла заставить себя пошевелиться. – Ты можешь стоять? Осторожно она приподняла подбородок и увидела стоящего рядом с ней Стратона. Эвадна еле-еле поднялась на ноги. Командор не предпринял никаких действий, чтобы помочь ей, но последовал за ней, когда она, прихрамывая, направилась в лагерь. За ними наблюдали некоторые слуги, но когда Эвадна прислонилась к одной из повозок, чтобы перевести дыхание, никто из них ничего не сказал, не предложил свою помощь. Словно восстав из тени, явился Деймон и подошел к ней. Его темные волосы были взъерошены, а хитон выпачкан пеплом. Он опустил взгляд к ее ногам, где ветер играл с изорванным подолом. – Ты ранена? – Нет, – ответила Эвадна. Девушку продолжала бить дрожь, и как бы ни старалась, она не могла ее унять. Но она не смогла сопротивляться притяжению глаз Деймона. Их взгляды встретились, с неохотой и в то же время с голодом, хотя Эвадна не знала, что он в ней усмотрел. Тоску, страх, боль. Обиду. Она пережила целый спектр эмоций, а затем ощутила пустоту. Внезапно он потянулся к ее руке, но замер, услышав голос командора, так к ней и не прикоснувшись. – Тула? Пожалуйста, принеси Эвадне что-нибудь выпить. И немного новой одежды. Слуги разошлись по своим делам, а командор и его сын остались с Эвадной. Мгновение никто не проронил ни слова, а затем сестра Деймона попросила его о помощи, и юноша ушел, направившись к одной из палаток. Эвадна держала рот на замке, ожидая, когда командор нарушит тишину. – Почему ты ушла из лагеря? – наконец поинтересовался Стратон резким голосом, в котором девушка расслышала гнев. Она почувствовала себя глупо и чуть было не рассмеялась. «Почему?» Из-за его жены, ее ярости и резких слов, брошенных в сторону Эвы. Из-за слуг, которые открыто презирали ее. Из-за того, что Эвадну поглотила ярость и она готова была сжечь лагерь дотла. – Ты пыталась сбежать, Эвадна? – Нет, господин. Я решила, что для меня будет лучше держаться от вашей семьи… на некотором расстоянии, – тщательно подбирая слова, ответила она. – И я не знаю, есть ли мне место в этом лагере, господин. Он провел рукой по лицу. Налитыми кровью глазами снова посмотрел на Эвадну, и она вспомнила, что лорд тоже не спал прошлой ночью. – Я прошу прощения за свою жену, – сказал он. – Я надеюсь, ты войдешь в наше положение и дашь нам немного времени. Она кивнула, но сморщенный лоб выдавал настороженность. Почему он был так добр к ней? «Не доверяй ему», – сказала она себе. – Ну ладно. Я бы хотел, чтобы ты оставалась в лагере, в безопасности, – продолжил командор. – В палатках есть для тебя место. Тула проводит тебя. Тула как раз вернулась с чашей вина и перекинутой через руку туникой. Услышав слова командора, она резко остановилась. Казалось, пожилая женщина, увидев растрепанную Эвадну, почти начала испытывать к ней сочувствие. Но стоило Стратону удалиться, как проблеск сострадания исчез. – Глупая девчонка! – упрекнула она. – Уходить из лагеря в тени горы Эвфимия! О чем ты только думала? Эвадна молча приняла и выговор, и предложенное ей вино. Сделав глоток и почувствовав себя лучше, она направилась следом за Тулой в одну из палаток для слуг. Там оказалось пусто: напуганные призраками, все так и остались рядом с огнем. Повернувшись спиной к Туле, чтобы скрыть висевшую на шее реликвию, Эвадна сняла с себя испорченную одежду. Она надела чистую тунику и расправила складки на ткани. Одежда оказалась слишком велика и полностью скрывала ее изгибы. Руки по-прежнему дрожали, и потребовалось некоторое время, чтобы завязать пояс. Тула, сделав вид, что ничего не заметила, молча указала на спальный мешок в углу.