– Чем она больна? – У нее карьерное легочное заболевание. Некоторые заключенные подхватывают болезнь, вдыхая слишком много пыли. Почти всегда приводит к летальному исходу. – Что она тебе сказала? – Она попросила меня помочь ей и ее другу выбраться из каменоломни. Я согласился, но мне понадобится твоя помощь, Эвадна. «Все что угодно», – чуть не сказала Эвадна. Но она поймала вертевшиеся на кончике языка слова. Ее мысли пустились вскачь. Почему Макарий, который доставил ей столько проблем, решил помочь? – Я тебе не верю, – сказала она. Макарий моргнул. – Ты мне не веришь? Впрочем, меня это не должно удивлять. Хальцион предупредила, что ты будешь сомневаться в моих словах. Поэтому вот. Раз не хочешь верить мне на слово, возьми это доказательство. – Он полез в свой хитон и достал свернутый папирус. Эвадна невозмутимо наблюдала, как он кладет его на стол между ними. Когда она не сдвинулась с места и не попыталась взять его, Макарий прошептал: – Ну же, Эвадна. Ты захочешь узнать, что там написано. Она взяла папирус в руки и развернула его. Девушка узнала начертанные чернилами символы, словно смотрела на собственное отражение. Ее сердце забилось, кровь запела, и она чуть не заплакала, прочитав послание, написанное на «Халэва». Эвадна, да прибудут с тобой мои молитвы, сестренка. Надеюсь, что у тебя все хорошо и ты здорова. Я разболелась в каменоломне и не думаю, что протяну тут дольше, но Макарий согласился помочь мне бежать. Пожалуйста, сестра. Помоги мне выбраться из этого места. Эвадна прочла послание дважды, ее глаза затуманились от слез. Представив себе страдания Хальцион, она почувствовала себя уязвленной. Она сложила папирус и спрятала его в свой кожаный мешочек. – Каков план? – прошептала она, и Макарий осушил чашу с вином, как будто оживился от ее интереса. – Я пока не могу говорить об этом. Осталось несколько вещей, которые нужно согласовать. Но давай встретимся здесь в полночь. Тогда я посвящу тебя во все, что касается Хальцион. Не опаздывай, Эвадна. Он ушел так поспешно, что Эвадна на мгновение остолбенела. Она продолжала сидеть, уставившись на кувшин с вином и ощущая, как мир рушится. Но постепенно ее разум прояснился, и она кое-что поняла. Медленно развернула написанное на «Халэва» послание от Хальцион. Еще раз внимательно перечитала его, тщательно изучая каждый символ. Те, которые они с Хальцион когда-то вместе придумывали и запоминали. Эвадна хорошо знала почерк своей старшей сестры, почти так же хорошо, как свой собственный. Пока училась писать и читать, она снова и снова изучала буквы Хальцион. И этот почерк принадлежал не Хальцион. Один из символов «Халэва» был написан неправильно. Воробьиное крыло. Оно было направлено в неверном направлении. Хальцион не писала послание. Но кто-то написал. Кто-то, кому пришлось бы покопаться в ее воспоминаниях, чтобы узнать про тайный язык. Эвадна встала из-за стола и засунула папирус в кожаный мешочек. Дождь закончился, сквозь бурю начало проглядывать солнце, и заполненные испарением улицы напоминали баню. Эвадна бросилась обратно на виллу командора. Она увидела перед колоннадой лошадь Стратона, привязанную и готовую к путешествию. Он собирался покинуть Митру, чтобы вернуться в Абакус, и по какой-то причине это заставило ее нервничать. Ее раздражало, что единственный человек, которого она поклялась презирать, стал теперь тем, кого Эвадна должна была просить о помощи. Ей не хотелось доверять ему, но у нее появился более опасный враг. На пороге она едва не столкнулась с командором, облаченным в доспехи и держащим на сгибе руки шлем. Он посмотрел на нее, нахмурив брови, и уже собирался что-то сказать, но Эвадна опередила его: – Милорд, я должна поговорить с вами. Сейчас, прежде чем вы уедете. Стратон вздохнул. – У меня нет времени, Эвадна. Я и так опаздываю. И он начал обходить ее. – Лорд Стратон, – взмолилась она. – Пожалуйста. Он продолжил спускаться по лестнице, расплескивая во все стороны лужи. – Командор, речь идет о моей сестре, – сообщила Эвадна, заметив, как он замедлился. – Мне кажется, что она в опасности. Стратон остановился на полпути вниз и повернулся, чтобы взглянуть на нее. – Что ты имеешь в виду? – Я не могу говорить об этом здесь, господин. Он замешкался, оглянувшись на ожидавшую его лошадь. Но затем посмотрел на Эвадну и поднялся по лестнице, жестом приглашая ее следовать за ним в уединение кабинета. – Садись, Эвадна, – сказал он, наливая ей чашу ячменной воды. – Ты неважно выглядишь. Чувствуя, как стучит отчаянно в висках, она опустилась в кресло перед его столом. Она взяла чашу с водой и осушила ее, пока Стратон наблюдал за ней, облокотившись на край стола. – Итак, – поторопил он. – О какой опасности идет речь? Трясущимися руками она достала зашифрованное послание. Ей потребовалось мгновение, чтобы разгладить складки папируса и обрести дар речи. Но, собравшись, Эвадна рассказала Стратону историю «Халэва», о том, как Макарий преследовал ее и пригласил в таверну. О послании, почерке и криво начертанном крыле. – Ты уверена, что это написала не Хальцион? – спросив командор, взяв папирус из ее протянутой руки. – Я знаю это. Стратон встретился с Эвадной взглядом. – Тогда кто это сделал? – Маг. Макарий. – Но ему запрещено появляться в каменоломне, Эвадна. – Он был там, господин. И он завладел разумом моей сестры. Лицо Стратона было спокойным. Но его глаза сверкали. Она увидела в них страх и ярость. – Я знаю о миссии, господин, – прошептала она и вздрогнула, когда мужчина посмотрел на нее. – Деймон сказал мне. И я клянусь, что отправлюсь с ним и верну корону Аканты. Я закончу начатое Хальцион, только если вы отправитесь на каменоломню и убедитесь, что с моей сестрой все в порядке, что она не умирает. Стратон промолчал. Но он передал ей послание «Халэва» обратно и встал. В его глазах горел огонь. – Не беспокойся о своей сестре – произнес он наконец. – Я сейчас же поеду на каменоломню и удостоверюсь, что она здорова. Она решила, что он не до конца поверил ей. Но это не имело значения. Ведь он – человек слова, и если он сказал, что отправится проведать Хальцион, значит, она не сомневалась, так и поступит. Эвадна встала и, прижимая папирус к сердцу, поклонилась ему. Командор оставил ее в своем кабинете. Она прислушивалась к его шагам, пока они не затихли вдали, а затем подошла к окнам и раздвинула льняные занавески. Эвадна смотрела, как он уносится на запад, туда, где располагалась каменоломня. И только тогда Эвадна позволила себе рухнуть на колени, уткнуться в локоть и тихо заплакать. 20. Эвадна и Хальцион Полчаса спустя Эвадна сидела за своим столом в покоях Деймона. Ее влажные от дождя волосы были заплетены в косу, слезы – смыты с лица, а тело укрывали чистые хитон и мантия. Перед ней лежал раскрытый свиток чарены, а в пальцах она держала новое перо. Деймон вновь расхаживал взад и вперед, проникая и удаляясь с лучей угасающего света. Она подумала о Хальцион, стараясь лишний раз не тревожиться. Командор скоро прибудет к ней, и в кои-то веки Эвадна успокоилась. Макарий не посмеет причинить вред ее сестре в присутствии Стратона. Она не рассказала Деймону ни о встрече с Макарием, ни о послании «Халэва». И все же он чувствовал, что что-то не так. – Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы писать, Эвадна? – поинтересовался он. – Мы всегда можем отложить эту задачу на завтра. – Я в порядке. – Она обмакнула перо в чернила, выражая этим свою решимость. – У нас осталось не так много времени. – Я понял, как должна звучать оставшаяся часть песни, – сообщил Деймон. – Это должно быть не заклинание огненного света, как я изначально планировал, а хор звезд. Последние три строфы должны родиться достаточно быстро. Эвадна замерла, держа перо над свитком, – готовая и нетерпеливая. Деймон снова начал говорить: слова, отдельные сочетания, фразы. Казалось, он снимал их прямо с небес, и Эвадна старалась не отставать. Он говорил быстро, а затем столь же быстро приказывал вычеркнуть его бессвязный лепет. Но теперь это случалось не так часто, как раньше. Эвадна видела, как слова разрастаются в нем, как ураган, как гора, на которую их голосам предстоит взобраться. Последняя строфа сложилась без усилий, как будто все болтающиеся без дела нити, которые раньше, казалось, не имели смысла, обрели свое место и сплелись воедино. Эвадна почти опьянела от красоты, и ее рука заныла, пока она выводила чернилами его последние слова.