Мы прошли в большую и столовую, и уселись за стол из тёмного дерева, накрытый на три персоны. – Я думала, что с нами будут твои родители? – неуверенно пожав плечами, я смущённо улыбнулась. – Нет, мой отец давно умер, а мама пару лет назад снова вышла замуж за итальянца и укатила жить в Палермо, – спокойно ответил зеленоглазый парень. – Прости, я не знала, – поспешно извинилась я. Он покачал головой и улыбнулся, прошептав, что всё в порядке. – Почему не поехал с ней? – Не видел смысла. Она строит новую жизнь, зачем мне им мешать? Да и не хотелось оставлять дедушку одного, он, конечно, молодится, но сама понимаешь. – Это очень благородно с твоей стороны, – я постаралась чтобы мой голос звучал мягче. – Получается вы живёте вдвоём в этом огромном доме? – Я живу тут один, юная Лекси, – просиял вошедший в столовую мистер Эванс, одетый с иголочки, словно собирался на торжественный приём. – Как только Шарлотта уехала, мой внучок решил, что уже взрослый и переехал в собственную квартиру. Оба Эванса одновременно рассмеялись, когда Тобиас лукаво подмигнул своему внуку. Смотря на их идеальные взаимоотношения мне слегка становилось грустно оттого, что у меня не было такого вот весёлого и любящего дедушки, или доброй и милой бабушки пекущий по утрам пирожки и блинчики. Наверное, старший мужчина заметил моё замешательство и перевёл тему на ту, ради которой мы, собственно, тут собрались. – Мистер Эванс, у вас и правда интересное предложение для «Sense». Я должна была лететь на собрание в прошлый вторник, но из-за непредвиденных обстоятельств его перенесли, так что если вы сможете оформить ваше предложение в виде презентации до начала февраля, я смогу обсудить его с партнёрами восьмого в офисе, – предложила мужчине я выслушав его идеи. На самом деле в здании, где находился наш офис в Сиэтле случился пожар, изначально меня даже обуяла паранойя и мысли о том, что Билл просто не хочет видеть меня на собрании, но все местные новостные сайты просто трубили о сгоревших офисах в центре города. Конечно, Эвансам я не стала рассказывать о таких подробностях, но Тобиас и вправду казался гениальным архитектором, хоть и не занимался отельным строительством ранее, но очень хотел выйти на этот уровень. Я не судила по его или нашему дому, подготовилась заранее и просмотрела их дизайн-проекты на сайте, в журналах. Один из домов построенный старшим Эвансом даже вошёл в топ сто домов США в прошлом году, а некоторые наши отели на мой взгляд слегка устарели. Классические, дорогие и люксовые, всё то, что очень ценилось бизнесменами в деловых поездках. Но мир менялся и более молодое поколение сейчас делало выбор в пользу функциональности и экологичности, и если Билл собрался выйти на рынок курортных гостиниц, то стоило сменить концепцию. – Просто Тобиас, и буду очень рад, если удастся поработать с тобой и твоими партнёрами, – добродушно подытожил старший Эванс и кажется даже слегка подмигнул. Пробыв у них дома ещё в районе получаса, тепло распрощавшись я отправилась домой. Нужно было собрать чемодан и подготовиться к ночному перелёту. Глава 43. Лекси Рид. Во Флориде было тепло, даже жарко, по сравнению с промозглой Монтаной в четыре утра. Почти семичасовой полёт прошёл незаметно. Если не считать пересадки в Денвере, то мы с Джоан едва ли не всё время проспали. Миновав массивные стеклянные двери и выйдя из аэропорта, я с жадностью втянула воздух, ожидая почувствовать этот чудесный океанский бриз. Знаете, когда веет прохладой, свежестью, тёплым песком и растущими на побережье цветами. Но, ничего не почувствовала, совсем. Лишь палящее солнце, а ведь до полудня ещё целый час. Как же тут жарко. Забрав машину, взятую в прокат и добравшись-таки до пентхауса, снятого матерью на Коллинс-авеню в районе Майами-Бич, я наконец почувствовала то, о чём мечтала весь длительный перелёт: немножко йода, немножко соли, немножко влаги, водоросли, выброшенные на берег штормом и свежесть попутного ветерка, создают этот неповторимый запах. Нет, не запах, аромат Атлантического океана! Вокруг нашего временного дома стояли почти одинаковые выбеленные многоэтажки со стеклянными балконами, вдоль красноватых тротуаров росли пальмы, аккуратно подстриженные зелёные кусты строго обрамлены бордюрами, воздух подрагивал над раскалённым асфальтом. Несмотря на множество высотных домов, и асфальта город всё равно казался зелёным, не таким, как Миссула конечно, но и не создавал впечатление бетонных джунглей. Поднимаясь на лифте на шестнадцатый этаж, я с удивлением поняла, что безумно соскучилась по своим собакам. Каким-то чудесным образом эти два пушистых комочка за какие-то три недели сумели занять прочное место в моём сердце. Никто и никогда прежде не радовался моему приходу домой как как они, сколько же счастья, бывало, в их умных глазах. Почти каждое утро я вставала раньше, чтобы выгулять Хэппи, ему требовались длительные прогулки, в дни, когда ответственным за собак был Ник они бегали по лесу, я же терпеть не могла пробежки, поэтому приучила ретривера к играм с «Пуллером». Рыжий наглец просто обожал ловить на лету игрушку и носиться с ней по двору. Малышка Хлои обычно семенила рядом, но чихуахуа не очень любила влажную погоду, а в дождь или снег и вовсе отказывалась от прогулки, поэтому в гараже мы соорудили для неё лоточек. Самым удивительным моим открытием стало одно утро несколько дней назад, когда Блэки уже уехали и прогулки полностью легли на мои плечи. Специально проснувшись пораньше перед школой, найдя Хлои на её уже законном месте – большой подушке на моей кровати, я спустилась вниз в поисках Хэппи и каково же было моё удивление, когда мать в спортивном костюме испачканном отпечатками грязных лап с довольной улыбкой ввалилась вместе с ретривером в гостиную. Кто-то скажет: «И что же тут удивительного?» Но Джоан Рид, которая ненавидит грязь, была против нахождения животных в доме, которая никогда не надевает что-то настолько не элегантное и в первые же секунды, когда я привезла собак домой, предупредила, что уж она то точно с ними гулять не намерена – поразила меня до глубины души. Она действительно была счастлива проводя время с Хэппи, а рыжий пёс в первую же минуту выбрал старшую Рид своим «главным человеком». Ретривер вечно крутился возле матери, посягал на её кровать и всегда ложился именно у её ног, когда та сидела на диване в гостиной. Хлои же всегда находилась рядом со мной, привыкнув и поняв, что мне можно доверять стала настоящей маленькой прилипалой. Я полюбила обоих и уже не представляла, как скучно мы жили без них. И сейчас, когда мои любимчики находились на передержке у Ханны Бейли, я была спокойна, но очень скучала. Пентхаус был красив: в бежевых и серых тонах, большая терраса опоясывала его со всех сторон, выйдя из гостиной можно было попасть к небольшому бассейну прямо на шестнадцатом этаже. Если же выйти на террасу с кухни, совмещённой со столовой, то открывался прекрасный вид прямиком на пляж и океан. А со стороны спален и ванной на террасе находились джакузи и бар. Если пройти чуть дальше, то с видом на Даунтаун на террасе располагалась открытая кухня с грилем и красивым обеденным столом. Я определённо точно хотела бы жить в таком чудесном месте, но в Майами был один единственный минус – Флорида тропический штат и о снегопаде на Рождество тут можно было забыть. А я очень любила и осень, и зиму, и весну, обожала наблюдать за сменой сезонов, красками природы. Приняв душ и переодевшись Джоан отправилась на встречу со своим организатором свадеб. Я же направилась на пляж, договорившись встретиться с матерью позже дома и сходить куда-нибудь на ужин. Я была совсем маленькой, когда впервые поехала с родителями к океану. До этой поездки я представляла его как что-то величественное и бесконечное. Океан оказался именно таким. А ещё тёплым и ласковым: днём в нём отражалось небо и облака, а ночью – звёзды, будто сидишь на краю земли. А ещё океан был горько-солёным. И совершенно точно волшебным. Он напоминал мне Ника: горько-солёная после секса кожа, он бывал таким же ласковым и тёплым, но чаще напоминал шторм. Ник Блэк самая настоящая стихия. Недалеко от меня шумели волны, разливаясь в воздухе запахами соли и водорослей, небо за кромкой воды казалось пронзительно голубым, а солнце едва клонилось к закату, заливая всё вокруг ослепительной белизной. Влажный, белый песок под ногами лип и холодил кожу. В голове от пьянящей свободы, неожиданных каникул, океана и солнца всё мутилось, воспринималось не по-настоящему, словно приятный сон. Жаль только Блэка в этом наваждении не было. *** Вечерний Майами был не менее прекрасным, чем днём. Мы прошлись по знаменитой Оушен Драйв, здания на которой подсвечивались то фиолетовым, то оранжевым, то голубым, то зелёным, словно радуга, окуная в атмосферу восьмидесятых. Каждая кафешка на этой улице была переполнена настолько, что мы даже не пытались занять где-то столик. Потому мы отправились на остров Берлингейм, в отель «Mandarin» из ресторана которого открывался великолепный вид на Даунтаун. Выбрали столик, сделали заказ. – Ты решила все вопросы на сегодняшней встрече? – поинтересовалась я, разглядывая светящиеся небоскрёбы сквозь стекло бокала с холодным чаем из маракуйи. – Ох, они совершенно ничего не смыслят в цветах! – раздосадовано пробурчала мать распинаясь на тему того, почему свадебная арка украшенная бугенвиллией или глицинией гораздо лучше арки, украшенной розами. – А так вполне неплохо. Мы ещё немного обсудили этот вопрос и было удивительно, насколько легко мне сегодня было разговаривать с Джоан. Мы никогда не болтали вот так, непринуждённо, без споров и строгости, на нейтральные темы. Словно что-то менялось в наших отношениях. Флорида топила лёд и в душе матери наступала весна. – Тебе нравится в Майами? – задала неожиданный вопрос мне Джоан, я уверенно закивала. – Хочешь остаться ещё на несколько дней? – весело поинтересовалась мать. – Конечно мне не хочется улетать уже завтра, и я была бы рада остаться, но мне нужно на учёбу. – А если скажу, что могу отпросить тебя на пару дней? – Кто ты и что ты сделала с моей жутко строгой матерью? – я рассмеялась, глядя на рыжеволосую женщину и поудобней устроилась на стуле. – Я только за, ты же знаешь, – устало сказал я широко улыбнувшись. – Послушай, давно хотела спросить… Откуда ты столько знаешь о домашнем насилии? Ты разговаривала с Сарой как настоящий профессионал, когда я и двух слов связать не смогла, – спросила, решившись узнать то, что мучило меня последние недели. Тем более старшая Рид была в прекрасном расположении духа и мне не хотелось терять такой шанс. – Ты уверена, что хочешь поговорить именно об этом? – Да, мам. – Тогда поехали домой, разговор предстоит долгим, – выдохнула мать, слишком долго не находясь с ответом. *** – Выслушай меня до конца, не перебивай, а потом можешь говорить что угодно, – напряжённо произнесла Джоан усаживаясь рядом со мной на террасе, нервно крутя в руках бокал с вином. – Александрина, ты ведь знаешь, что мы с Артуром очень любили друг друга. Мы сошлись ещё в школе, подростками. У нас были мечты и планы, которые начали осуществляться, когда мы поженились. Ты была маленькая, наверное и не помнишь, почему мы уехали из Либби в Миссулу. – Я помню. Не многое, но запомнила, как к нам вломились в дом и отцу угрожали. Мне тогда было три. Рид-старшая тут же осунулась, понимающе качая головой. – Мне жаль. Такое происходило и раньше, когда тебя у нас ещё не было. Твоему отцу приходилось тяжело, они с Биллом, перешли дорогу опасным людям, заимев ту землю, которую хотели другие. А ещё эти слухи, что по вине Билла погиб человек, – с неожиданной грустью заметила мать. – Я не знаю правдивы они или нет, но тогда было действительно страшно. Конечно, когда мы переехали в Миссулу, твой отец стал сильным, обзавёлся друзьями и связями, его начали уважать и бояться. Нас больше не трогали, никогда. Но тогда, я правда опасалась за наши жизни. Да и потом жила в страхе долгие годы, отпечаток прошлого оставил свои следы навсегда. – Вы поэтому развелись? – Дослушай, дочка. Второй раз я не решусь на подобный разговор, – она взволнованно коснулась моего плеча, и я вздрогнула. – Артур очень хотел детей, можно сказать был одержим продолжением рода. А я нет. Ты уже взрослая и теперь в состоянии понять меня, надеюсь. Я хотела ребенка в будущем, но не тогда, когда нам грозила опасность, но твой отец был неумолим, постоянно заводя разговоры на эту тему, мы начали много ссориться. Однажды, он сильно напился… Джоан с тоской взглянула на ночное небо, а потом вновь перевела безрадостный взгляд на меня. – Всё случилось против моей воли. Это, пожалуй, худшее воспоминание в моей жизни, говорят, о таком не рассказывают, но я убеждена в обратном. Жаль, что поняла это так поздно. Я забеременела, Артур не знал, но я хотела сделать аборт. Ты не подумай, Александрина, ты не была нежеланным ребёнком, мне было так мало лет! Я не чувствовала в себе совершенно никакого материнского инстинкта, никакой трепетности беременности и нежного ожидания появления ребёнка на свет. Я ощущала лишь страх за судьбу своего будущего чада, страх что однажды кто-то из врагов твоего отца может воспользоваться этой слабостью. А ещё отвращение к собственному мужу, – то ли с оправданием, то ли с сожалением продолжала она свой рассказ. – Артур узнал о беременности, узнал о том, что я хотела сделать аборт и не выпускал меня из дому, на первых сроках, а потом было поздно. Ты начала шевелиться, толкаться и только тогда во мне проснулись материнские чувства. Я холила и лелеяла свою беременность, твой отец извинился, клялся, что никогда больше не поступит со мной так, обещал, что изменился и это было лишь «помутнение рассудка». Я простила и первые годы мы были так счастливы, дочка, – Рид-старшая на несколько минут замолчала, подыскивая подходящие слова. – А потом к нам домой вновь вломились, я начала снова бояться. Артур стал жёстче, я больше не узнавала того парнишку, в которого влюбилась в школе. Воспоминания о той ночи и месяцах после неё стали возвращаться, ты росла, и я стала видеть в тебе копию отца. Признаю, иногда я даже немного ревновала, глупо, да? Он был так холоден со мной, а тебя любил больше жизни. Вы всегда были идеальной командой, а мне не было места в вашем тандеме. Воспоминания стали приносить всё больше боли с каждым днём, я много читала на тему, как пережить насилие. Обида на него и тебя затмевала мой разум, а любовь к Артуру угасла окончательно. Так мы и приняли решение развестись. – Я не знаю, что сказать… – прошептала я, закусывая губу, дабы не дать волю эмоциям, рвущимся наружу. – Ты и не должна ничего говорить. Артур Рид был прекрасным отцом, самым лучшим, но ужасным мужем. Так бывает дочка. Из-за этого он не станет хуже для тебя, – я кивнула, хотя и не так уверенно, как того хотелось бы. – Я знаю, что вела себя не лучшим образом и зачастую была несправедлива к тебе, надеюсь ты сможешь понять и простить меня, возможно не сейчас, но надеюсь мы попробуем заново и станем семьёй. – Я хочу стать семьёй, мама, – сказав это, неуверенно взяла Джоан за руку, слегка сжав тёплую ладонь. Ещё несколько часов мы просидели вот так, на террасе под звёздным небом Флориды, кутаясь в плед и вспоминая прошлое. В моих хрупких отношениях с матерью всё ещё ощущалась неловкость и робость. Словно произвольные наброски художника на будущую картину. Тонкие лёгкие штрихи, которые со временем, может быть, изменятся до неузнаваемости, а может быть, сама картина вовсе будет переписана заново. Одно я знала наверняка: многое изменилось в эту январскую ночь. Только вот я пока не понимала хорошо это или плохо. Глава 44. Лекси Рид. Утром следующего дня я проснулась как можно раньше, во-первых, для того чтобы у меня было больше времени насладиться океаном, во-вторых, мне хотелось улизнуть от матери и в одиночестве обдумать вчерашний разговор. Надев купальник и сарафан, захватив покрывало, я буквально на цыпочках выбралась из спальни и направилась к выходу из пентхауса как вдруг заметила мужские ботинки у входа. Видимо приехал Дейв. Что ж, это значило, что у меня будет гораздо больше свободного времени в одиночестве, чем я планировала. Спустившись вниз на пляж, я скинула шлёпанцы и тотчас почувствовала ступнями тёплый, ещё не успевший сильно нагреться песочек. Несмотря на весьма раннее время множество людей наслаждались пляжным отдыхом на разноцветных покрывалах и лежаках. Солнце уже стояло достаточно высоко и будто вопрошало у туристов, почему они не укроются в тени пальм, которые росли вдоль пляжа или под одним из пёстрых полосатых зонтиков. Оглянулась в поиске красных или чёрных флажков и не найдя ничего запрещающего, скинув сарафан и оставшись в голубом бикини направилась к океану. Опустила ладонь в воду почувствовав, как прохлада приятно щекочет кожу. Вот справа проплывает золотистая рыбка, а чуть левее стайка серебристых полосатых. Возле ног в чуть мутноватой от песка, взбаламученного мной, задом пятится маленький крабик покой которого я нарушила. Мягко опустившись, я поплыла, нырнула и снова выплыла на поверхность, чтобы подышать воздухом и наконец почувствовала себя свободной. Ласковая океанская вода приятно освежала, смывала напряжение десятков бессонных часов, тяжёлых мыслей об отце, трудных заполненных пустотой и бесцельным ожиданием дней. Оставалось лишь ощущение безграничного счастья и спокойствия, которого так не хватало. Вдоволь наплававшись и выйдя на берег, расположилась на лежаке и в этот же момент я почувствовала лёгкое прикосновение к своему плечу. – Знала, что найду тебя здесь, – мягко произнесла Джоан ласково глядя на меня. – Мам? – сейчас я бы даже не удивилась погладь она меня по голове. – Думала ты будешь с Дейвом. – Дейв с Ником отсыпаются, они прилетели под утро. – И Ник здесь? – Всё верно. Как только я сообщила Дейву, что мы решили остаться подольше, они поменяли билеты и вместо Миссулы из Чикаго прилетели сюда. Старшая Рид довольно улыбнулась, слегка вздёрнув подбородок, устроилась на соседнем лежаке, доставая из сумочки солнцезащитный крем и намазывая им лицо. – Слушай, мам. Раз уж наши с тобой отношения вышли на новый уровень, расскажи почему Билл уверял меня, что ты не должна знать о моём наследстве? – как бы невзначай спросила, рассматривая красивый купальник матери. – Возможно из-за принадлежащих мне акций. Или же у него свои планы, нам не известные, – задумчиво произнесла мать, вертя в руках изящную шляпку. – А быть может этого хотел твой отец. У нас с ним вышло недопонимание при разводе. Ты ведь помнишь, последние годы он никому не доверял, – я кивнула, на самом деле припоминая каким отец иногда бывал параноиком. – Я никогда не претендовала на твою долю, только лишь требовала свою часть денег при разводе. Не буду отрицать, но это моё право по закону. Во время бракоразводного процесса Артур переписал большую долю в компании на тебя, а остальные финансы скрыл на оффшорных счетах, чтобы мне ничего не досталось, таким образом я получила лишь отступные и наш старый дом, – она укоризненно качает головой и цокает языком. – Но зачем он так поступил? – Даже не знаю, скорее всего Артур думал, что так защищает тебя от меня, ведь он всегда волновался о твоём будущем больше всего на свете, – её голос звучит, как обычно, но мне удаётся распознать в нём печальные нотки. – Я правда удивилась, когда узнала, что он внёс меня в завещание и оставил мне долю больше, чем у Билла.