Потому не сдержался, ушёл, как только услышал, как Рид восхваляет Эванса. Знал, что она провоцирует меня специально, но был не в том состоянии, чтобы подыграть. Бесцельно бродил по побережью наслаждаясь нежными закатными бликами, отражающимися в океане. На фоне уходящего за воду солнца то и дело пролетали чайки. Когда вечерняя заря сменилась ночным бризом, купил выпивку в ближайшем супермаркете. Стоял по щиколотку в воде, чувствуя желание полностью окунуться в океан, почувствовать каждой клеточкой тела ласковое тепло воды. А потом просто уселся на лестницу спасательной будки желая одного – напиться и забыться. Меня нашла Лекси, случайно ли, или же целенаправленно искала меня. Я не знал, да и не хотел разбираться. Она затащила меня на шумную вечеринку, несла полнейшую чушь, а я мог думать лишь о том, как сильно люблю эту девушку. Очередной спор на пляже, а в её глазах мольба, возбуждение и ещё что-то будоражащее до мозга костей. Давай же Рид, приди в себя. Ты завтра сильно пожалеешь если это снова случится, впрочем, как и я. Поэтому просто остановись, иначе мы оба будем страдать ещё сильнее. Я не хотел, чтобы она уходила, но удерживать её возле себя не имел права. Лекси не заслуживает статуса тайной любовницы, а сейчас это всё, что я мог ей предложить. – Последний раз, – тихо просит она, обхватывая мою шею руками и плавно двигаясь назад в сторону океана, увлекая за собой. – Последний раз, – откликаюсь я, продолжая обнимать её, гладить, целовать, хоть и даю время опомниться. Шепчу ей какую-то чушь на ухо, говорю какая она красивая. Тонкая талия, разрумянившиеся щёки, густые почти чёрные кудри, сверкающие глаза. Вот та единственная картина, которую я хочу видеть перед собой. Каждый день, утром и вечером, просыпаясь и засыпая, до конца своей жизни. Задыхался, потому что сам был пропитан Лекси Рид, пропитан её и своими чувствами насквозь. И теперь, стоя по грудь в океанской, прохладной воде я осознал, что мне плевать. Абсолютно плевать, через какие трудности нам придётся пройти, чтобы быть вместе. Она та, с кем я хочу быть по-настоящему. Мне лишь нужно немного времени, и я надеялся, что она даст его мне, сможет подождать ещё немного. И в этот момент прозрения, наблюдая, как первые лучи рассветного солнца нежно ласкали её кожу, окрашивая локоны в мягкий, золотистый оттенок, когда сил хватило только на то, чтобы лениво перебирать её мокрые пряди, пока она стояла тесно прижавшись к моей груди, я ясно осознал, что только она была моей настоящей необходимостью. Глава 54. Ник Блэк. Я продолжал бесцельно пялиться в окно. Мы уже проехали Мёрфи пик и оставалось буквально десять минут до поворота на «MT 200» – шоссе, пролегающего через наш город. Значит до дома совсем чуть-чуть, а мы так и не обмолвились ни словом. Снова взглянул на Рид, которая мерно постукивала пальцами по рулю в такт музыке, разносящейся в салоне автомобиля. Первый раз в своей жизни я, Ник Блэк, обычно гордый, бесстрашный, не интересующийся чужим мнением боялся начать разговор. Как же ей всё рассказать? И сможет ли она простить меня, довериться вновь? Ответов не было, отчего всё начало казаться ещё более сложным, чем было на самом деле. Я уже совершил ряд ошибок отпустив её, скрыв причины, больше избегать правды я не собираюсь. Своими руками толкнул её к чёртову Эвансу. Я помнил, как увидел её тогда с ним, на заснеженной улочке, возле местной пекарни. Увидел и остановился, не доходя и десяти шагов. И вмиг ощутил волну, накатившую резким, пригвождающим к земле бессилием. Мог поклясться, что останусь на этом самом месте навсегда. А сдвинуться – нет. Не мог. Разом исчезли все силы, когда понял, что не смогу без неё. Не смогу быть один. Потому что с ней я узнал, каково это чувствовать тепло. – Куда ты собрался? – спрашивает О’Брайан, возникая прямо на моём пути. Я и забыл о присутствии друга. Совершенно вылетело из головы, что мы направлялись в какой-то бар, дабы Макс излил мне душу, после очередной ссоры с Тессой. – Мне нужно срочно поговорить с Рид, – отмахиваюсь я. – Она не должна вот так просто позволять Эвансу касаться её. – Ты сам бросил её, просил жить дальше. Эгоистично с твоей стороны запрещать свободной девушке видеться с тем, с кем она считает нужным, не находишь? Чёртов проницательный Макс, как всегда прав во всём. Сжимаю губы, пытаясь не думать об этом. – Я должен рассказать ей правду. Рано или поздно. Вот только боюсь, я уже потерял её. – Расскажи, она имеет право знать. Если Лекси найдёт в себе силы простить тебя несмотря на всё происходящее, значит действительно любит. И вы сможете преодолеть все препятствия, – успокаивающе похлопал меня по плечу блондин. – А если не простит? – Тогда всё закончится, но ты будешь знать, что попытался. Когда поговоришь с ней? – Сейчас. Я и правда планировал объясниться с Рид в тот вечер. Зайти в пекарню, взять её за руку и увести даже если она будет сопротивляться. Рассказать всё, что на душе и пускай принимает решение. Но не сумел сдержаться, увидев Чейза. Не смог без язвительных комментариев в его адрес. И тогда, она ушла сама. Просто сбежала, ведь уверен, мы оба взбесили Лекси до крайней степени. Даю Рид время остыть и успокоиться, а после я узнаю о вечеринке в её домике на озере. Спешу туда, дабы поговорить с ней. И почти успеваю вовремя, если бы не пробитое по дороге колесо. Стоило поехать с Максом, так было бы лучше, тогда бы ничего не случилось. Но я обязан был съездить с отцом на предварительную консультацию с онкологом. И вот теперь, мы сидим в автомобиле, который неспешно везёт нас в сторону дома. Сидим и молчим, не зная, что сказать друг другу после всего произошедшего с нами за эти полгода. Первые, снежные хлопья упали на лобовое стекло. Затем ещё и ещё, сильней и мощней, а на пустынной трассе закружила вьюга. Лекси плавно съезжает на обочину и тормозит. Откидывается на спинку кресла, тяжело вздыхает и трёт переносицу пальцами. – Рид, – окликаю её, но брюнетка даже не смотрит в мою сторону. – Ты когда-нибудь сможешь снова мне верить? – спрашиваю озабоченно, вслушиваясь в мрачную, болезненную тишину. – Уверен, что готов услышать ответ? – нарочито отрешённо отзывается она, уходя от ответа, всё так же всматриваясь в снежную мглу за окном. – Я приму любое твоё решение, – произнёс я, чувствуя необходимость сказать хоть что-то. Брюнетка лишь усмехается, как-то горько и сокрушённо. Тянется рукой к двери и открывает её, резко поднимаясь с сиденья и выбираясь наружу. Я молча выхожу следом. Она стоит, прислонившись к капоту отцовского «БМВ». Стоит, обняв себя руками. Подхожу ближе и замираю рядом. Пурга нещадно бьётся о наши куртки и столкнувшись с преградой оседает на землю, будто морские волны, разбившиеся о скалы. И я вслушиваюсь в горестную песнь ледяных ветров, замечая нежный взгляд карих глаз, который согревает сердце и душу. Задумываюсь, что наверняка недостоин и его, и её прощения. И эта честность по отношению к самому себе изматывает не хуже двухчасовой пробежки. – Что, если я всё ещё хочу попытаться верить? – её голос дрожит, Рид поворачивается ко мне спиной, словно боится, что я сейчас скажу что-то, что расстроит её. – Если это возможно, я буду до конца своих дней любить лишь тебя. Так же сильно, как любил всё это время. Подхожу к брюнетке со спины, притягиваю к себе и обнимаю крепко-крепко. Ладони девушки со всей нежностью и теплотой накрывают мои, так, словно она и сама хотела прижаться ко мне настолько сильно, насколько могла. Опускаю подбородок ей на плечо, вдыхаю такой родной аромат шоколадных волос – такой привычный, едва отдающий грушевым ароматом, сладковатый, как карамель, и немного морозный от зимнего ветра – свежий, прохладный, вносящий ясность во все мысли разом. Рид разворачивается в моих объятиях, и я тут же невесомо прикасаюсь к её холодным губам прежде, чем она может полностью увидеть моё лицо. – Я, наверное, не заслужил тебя. Но, я слишком жадный, чтобы отпустить, – шепчу ей на ухо, прерывая поцелуй. – Сам-то в свои слова веришь? Ты всегда получаешь то, что хочешь, Блэк, – как всегда остра на язык, говорит лишь одну неприкрытую правду. – Я люблю тебя. Люблю так сильно, что иногда даже больно от этих чувств, знаешь? – она заливается краской, уткнувшись лицом в мою грудь. – Но я никогда не смогу безоговорочно верить тому, кто не готов открыться мне. Я хочу знать о тебе всё, без утайки. – Уверена, что хочешь узнать всё? – шутливо прищурился я. – Прекрати вести себя как придурок, Ник, – Рид гневно стрельнула в меня глазами. – Что ж, я, красив, умён, богат, но ты это, итак, знаешь. – Да-да, а ещё ты хорош в постели. Я серьёзно с тобой говорю! – Только в этом? – вкрадчиво спросил я и буквально почувствовал её улыбку. – Хорошо. Ты знала, например, что я готов убить любого, кто посмеет обидеть тебя? Кто только подумает об этом? Ты бесишь меня больше, чем кто-либо за всю мою жизнь, но я, блядь, безумно хочу проживать с тобой каждый чёртов день? – обхватываю её лицо ладонями и запрокидываю его вверх. – Я хотел бы пообещать тебе счастливую и интересную жизнь, но увы не могу. Но, могу поклясться, что приложу максимум усилий, чтобы попытаться, – усмехаюсь, накрывая губы Рид своими, поглощая её удивлённое ворчание. – Эй! – пытается возмутиться Лекси, но все её дальнейшие возражения утопают в поцелуе. К чёрту самоконтроль, когда её влажные, пухлые, чуть обветренные губы кусают, скользят, сжимают, целуют мои собственные. Рид поднимает руки, кладет их на мои плечи, чем заставляет углубить поцелуй, провести по контуру языком, прикусить нежную плоть. Крепко сжимает мою куртку, хватается как утопающий за соломинку, и по телу проходится нервная дрожь, электрическими разрядами растекаясь по коже. Ловлю себя на совершенно ирреальной мысли, что она появилась на свет, чтобы быть со мной. Что она – моя. Моя Рид, самая ненормальная, безумная неизбежность. Лекси Рид сумевшая сломать мою крепкую стену, которую я выстраивал долгие годы. Она повредила мою бесчувственность, разрушила тот барьер, что изначально стоял, между нами. Я знал, что она любит холодный кофе, она знала, что мой любимый напиток – бурбон. Я знаю, что она любит подольше поспать, в то время, когда я всегда встаю рано. Знаю, что она готова радоваться абсолютно любой погоде, а она знает, что я люблю зиму и снег и считает, что я похож на эту самую зиму. А ещё больше я люблю Лекси. А она любит меня. Я сам того не планируя стал её первым мужчиной, она же превратилась в последнюю в моей жизни, после многих женщин, навсегда единственную, чтобы ни было. И эти мысли чертовски возбуждают. Тяну её за собой, дёргаю дверную ручку и буквально заталкиваю Рид на заднее сиденье. Нетерпеливые губы брюнетки тотчас проходятся по моей шее, её стон, вышибающий сознание. Становится так душно. Стаскиваю верхнюю одежду с себя, после с неё. Правая рука уже скользит по животу, забираясь под майку, сжимает грудь. Не время для прелюдий, слишком соскучился. Жадно касаюсь губ Лекси, зарываясь пальцами левой руки в пышные волосы. Своими нежными пальчиками она беспорядочно водит по моей спине, стягивает и отбрасывает через моё плечо футболку, избавляется от собственных джинсов. Вздрагиваю, когда она обвивает своей ладонью мой донельзя возбуждённый член, отрываюсь от её губ, чтобы переместиться к шее. Мы меняемся местами и Рид усаживается верхом на меня, пока я тянусь к ней, чтобы обхватить за бёдра и приподняв насадить на член. Лекси выгибает спину, отклоняет голову назад и скачет на мне, закусив губу. Кажется, ей крайне нравится быть сверху. Быть единственной кто управляет и контролирует, и это вызывает на моём лице ухмылку, но я не против. – Давай же, Рид, – шепчу я. – Твоя очередь трахнуть меня. Сжимаю её ягодицу, второй рукой нахожу клитор, грубо надавливаю на чувствительный бугорок. Она толкается бёдрами навстречу моим пальцам, затем резко назад. Повторяет свои движения понимая, что её совершенно ничего не сдерживает. Щёки Рид раскраснелись, губы припухли, но выражение лица расслабленное: я позволяю ей делать всё что она хочет, а она сама всё берёт. Убираю руку с клитора, скольжу по влажной спине, слегка царапая нежную кожу, замечаю её потемневший взгляд. Ловлю себя на мысли, что мне нравится наш зрительный контакт, ощущения становятся глубже, ярче. Лекси чёрт возьми не остальные, которых я имел почти всегда сзади. Провожу рукой по её шее, соскам, талии, на секунду залюбовавшись кудрями, что рассыпаны по плечам и спине, собираю их в кулак, тяну лицо брюнетки к себе, краду ещё один поцелуй, лаская язык. Рид подаётся тазом всё быстрее, с каждым движением приближая нас к разрядке. Опускает руку, переплетая пальцы с моими, сжимающими её бёдра. Второй рукой хватается за мои волосы и дёргает, выгибая спину, задыхаясь в сладостном вскрике. Я заглушаю свой сдавленный стон в поцелуе и выхожу из неё. Взгляд всё ещё затуманен, и я фокусируюсь, чтобы удержать Рид и уложить на сиденье, быстро одеться самому, найти её разбросанные по салону вещи. Она, удобно устраивает голову на моих коленях, я накрываю Лекси пледом, что так удачно оказывается в багажнике. И поглаживая её кудри, прикурив, я выкладываю Рид всё: про смерть Евы Блэк, про моё с ней детство и все деяния этой женщины. Поведываю про Мелани Крамер, которую я терпел только по просьбе отца. Потому что тот был благодарен семье девушки за помощь в трудное время. Про обещание бабушки, данное семье Мелани, и про то, что я давным-давно отказался его исполнять, вот только черноволосая никак не могла с этим смириться и пыталась меня преследовать как грёбаный сталкер. Сообщил о болезни отца, найденных анализах и о том, что возможно вернулся рак. – Согрелась? – глажу её по спине, наклоняюсь и целую в покрытую испариной шею, замечая солёную дорожку на румяной щеке. – Плачешь? Я же просил тебя никогда меня не жалеть. Я не допущу чтобы ты плакала из-за меня. – Позволь мне сделать это хоть раз. Выплакать боль за твоё тяжёлое девство, единожды это не будет считаться слабостью, – тоскливо произнесла она, сведя брови. – Ты не знал материнского тепла. Теперь, когда я узнала всю правду, мне захотелось обнять тебя и твоё тяжёлое прошлое. Я не хочу, чтобы ты больше страдал. Не хочу, чтобы был один, – тихо пробормотала, всматриваясь в моё лицо. – Когда я потеряла отца моя жизнь стала казаться совершенно пустой. Но ты заполнил её собой. Спасибо тебе за это, Ник. И теперь я хочу сделать то же самое для тебя. – Ты уже сделала это, Рид. Просто пока сама не поняла сего. Она улыбнулась. Вот оно, настоящее счастье – тепло, между нами, которое может согреть даже в такую холодную ночь.